Наши за границей – тема безбрежная. Исчерпать ее не проще, чем пересчитать звезды. Правда, звездные каталоги все же существуют, а вот каталог заполненности земного шара соотечественниками вряд ли кому под силу создать.

Все ж таки над звездными картами корпеют поколения астрономов, а толпы из краев родных осин, берез или пихт принялись осваивать земной шар не так уж давно, быстро вникнув в неведомое прежде понятие «дауншифтинг».

За звучным этим термином изначально крылось стремление отказываться от приличной зарплаты, сопряженной с неминуемой ответственностью за дело, которому ты служишь, в пользу более скромного дохода, не связанного с треволнениями. С годами это понятие упростилось до слов «живи для себя», и простор для беспроблемного существования довольно многие отыскали в индийском штате Гоа, создав в придачу к дауншифтингу чисто индийский вариант «гоашифтинга».

Иные обзаводились и обзаводятся разрешительными документами, а многие попросту оставались и остаются после истечения сроков турпоездки, «нирванствуя» как получится и как придется в самом уютном из штатов Индии, в котором бескрайние песчаные пляжи, грошовые в сравнении с московскими цены, да к тому же и куда более приемлемые для европейцев, чем в остальной Индии, понятия о гигиене, сохранившиеся благодаря затянувшемуся до шестидесятых годов прошлого столетия португальскому владычеству над этим клочком гигантского субконтинента Индостана.

Первенство в «гоашифтинге», само собой, было за хиппи, которые ринулись в край блаженного ничегонеделания еще полвека назад. Потом к колониям «детей цветов» стали примыкать куда более прагматичные выходцы из стран, где пособие по безработице позволяет безбедно существовать на берегах Аравийского моря. Русская колония оказалась самой молодой из них, но весьма разворотливой и небезуспешно взявшейся за торговый или экскурсионный бизнес, что не всем здесь понравилось. Истинные или воображаемые россказни о русской мафии дали даже иным из политиканствующих гоанцев повод валить на прижившихся в Индии россиян все эксцессы, которых все больше в этом туристическом раю. Дошло до заявлений, что русские обладают всеми возможными пороками. Заявление до абсурда смелое, особенно если считать, что российскому посольству уже не раз приходилось выступать с требованиями довести до конца расследование нападений на российских граждан. Дошло до попытки изнасилования девятилетней (!) российской девочки. Подозреваемыми оказались визитеры из другого штата, так что к русской мафии их причислить никому не удалось. Можно, конечно, обрушить немало справедливо гневных слов в адрес безалаберной мамочки, не удосужившейся повнимательнее наблюдать за ребенком в пляжной сутолоке, однако девочка в любом случае не субъект, но объект злодеяния. Педофилов ни в одной стране мира щадить не принято, а признавать их за соотечественников как-то неловко, потому местные ненавистники русской колонии рьяно влезают в раздувание любого инцидента с участием наших сограждан. Особенно нашумела драка местных таксистов с российским предпринимателем, закончившаяся смертью в больнице одного из автоизвозчиков.

…«Бомбилы» всех стран бьются за место под солнцем ожесточенно и бескомпромиссно. Но у гоанских неприязнь (если не прямая ненависть) к конкурентам воистину предела не знает. Им мало выяснять отношения в индивидуальном порядке. Недавно целая компания таксистов блокировала автобус с нашими туристами и принялась охаживать водителя-земляка железными прутьями. Историй, подобных этой, предостаточно. На российских или украинских нелегалов от баранки аборигены нападать все же в целом остерегаются, зато заподозренных в демпинге своих земляков не щадят. Турфирмы даже отменяют экскурсии, оберегая безвинных шоферюг. Выяснять, кто прав, а кто нет, весьма затруднительно. Как афористично выразилась представительница одной из наших турфирм: «Они хоть и маленькие, но их много – все, что угодно, подтвердят».

Беда в том, что вполне рыночная вражда между соперниками по извозу, всячески раздуваемая прессой, очень неприятно влияет на общее отношение к выходцам из бывшего СССР. Особо усердствует некий Фернандес (судя по фамилии, потомок кого-то из португальских поселенцев), возглавляющий что-то типа гоанского союза таксистов. Этот «местный политик» сам уже побывал на скамье подсудимых за попытку изнасилования нашей пляжницы. Местное полудремотное правосудие его, правда, за решетку не отправило, сославшись на нехватку улик, но сам факт того, что суд все же состоялся, вполне показателен.

Печально, что так и не дождавшаяся Фернандеса единственная тюрьма штата, ядовито именуемая среди дауншифтингистов «гоанским хилтоном», без наших не скучает. Сидят они, правда, в основном за наркотики, которые здесь вроде и запрещены, однако доступны любому, кто способен заучить пяток английских слов на эту тему. Я и сам был свидетелем, как разукрашенного русскоязычными татуировками прожигателя жизни, косноязычно, но откровенно проявившего тягу к этой стороне индийской жизни, хозяин лавки любезно усадил на обшарпанный стул и минут через пять доставил все требуемое вместе с устройством для курения. Так что не приходится удивляться тому, что, по достоверным сведениям, в Гоа еженедельно гибнет хотя бы один иностранец! Наши в этой траурной статистике занимают второе место после англичан. Чаще всего иноземцы просто тонут, и можно не сомневаться, что наркотический или булькающий дурман имеет к летальным исходам отпусков самое прямое отношение.

Капли камень точат, и вот уже англоязычная «Таймс оф Индия», не раз освещавшая скандалы с участием нашей и впрямь не всегда особо цивилизованной публики, трактует их как предвестие гибели всего гоанского туристического направления.

Заявление, конечно же, смелое, особенно с учетом того, что многие из тех же таксистов, с которыми связано большинство эксцессов, принялись вертеть баранки именно после начала туристического бума, вызванного в немалой степени как раз наведением весьма интенсивного чартерного авиамоста между многими городами России и местным аэропортом Данболим. Из той же газеты я почерпнул, что прежде большинство водителей зарабатывали на хлеб куда более тяжелым трудом рыбака или сборщика пальмового сока. Ни на той ни на другой работе к туристкам не попристаешь и к тому, что деликатно именуют предложением интимной близости, не склонишь. Правда, и в полицию после таких предложений не угодишь, что, судя по прессе, не раз бывало после жалоб россиянок, которых водители завозят не туда, куда следовало, и донимают предложениями, которые иначе как непристойными не назовешь...

Дошло до того, что властям пришлось задуматься над iпатрулированием с воздуха всей береговой полосы, чтобы с небес высматривать и уже на земле пресекать вероятные поползновения на безопасность туристок с помощью чего-то вроде пляжного спецназа, а молодые мамы, приехавшие с дочками в Гоа, не рискуют отпускать их даже на пару метров.

Пляжная жизнь штата и впрямь своеобразна. Привыкшие в погоне за тропическим загаром к бикини, а то и к топлесу европейские и наши же туристки блаженствуют лишь до раннего предзакатья. Тогда по кромке прибоя начинают в изобилии фланировать не обремененные делами гоанцы и заезжие из других штатов поклонники белокожей красоты, пристально и подолгу разглядывающие иноземных гостий благодатного побережья. Индия хоть и родина Камасутры, но страна, тщательно ограничивающая эротические и просто любовные темы в обыденной жизни. Сами же индианки если и приходят на пляжи, то доверяют себя волнам тщательно облаченными в глухие туалеты. Небезразличные к женским прелестям пляжные зеваки обращают весь жар своих глаз на приезжих дам всех возрастов, мало интересуясь их отношением к такому вниманию. Укрыться же от разглядывания негде. Все пляжи в Гоа общедоступны, а потому и здорово замусорены не только отходами жизнедеятельности священных коров, неприкосновенных собак и береговых деревушек, но и нагловатыми попрошаистыми оборванцами. Договариваться с этой склонной к откровенному вымогательству полушпаной почти невозможно. Увы, для большинства из них пляж не только пространство для поисков пропитания, но и место жизни, поэтому себя они воспринимают как бы сборщиками дани. Вполне миролюбивая дама, на моих глазах отказавшаяся покупать статуэтки индийских богов у подобного представителя бездомного плебса под предлогом, что заплатила ему накануне с условием, чтобы он к ней не подходил, получила в ответ злобный совет убираться в Москву, поскольку это его пляж, на котором он и родился, и умрет! Потому-то, в отличие, скажем, от Испании, где довольно спокойно воспринимают заметное засилье немцев, англичан да и с недавних лет и россиян в каком-то прибрежном городке, гоанцы толерантностью к тем, благодаря кому они выживают, отнюдь не обременены. Это относится, впрочем, не к одним лишь пассажирам российских авиакомпаний. Израильтяне, облюбовавшие было пляж Вагатор, получили в ответ шквал негодования с обвинениями, что превращают его в Тель-Авив.

…Бывает, правда, в Гоа, что предприимчивый местный люд интересуют не столько туристы, сколько... их уши. В Анжуне, куда сбираются хиппи со всего света, а остальные туристы по средам съезжаются на экзотический базар, процветает странный промысел. Индиец разной степени отмытости и оборванности вдруг начинает показывать иностранцу на его ухо. Большинство наивных полагают, что туда забралось насекомое, коих в тропиках полным-полно. Я и сам поддался на этакую сигнализацию, решив, что благодетель собрался спасти от жучка или паучка. Спутники по вылазке на рынок вовремя отбили меня у аборигена, собравшегося всунуть в мою слуховую раковину что-то вроде вязальной спицы с каплей неведомой эмульсии на кончике.

Целитель не желал отпускать меня подобру-поздорову, подсовывая прямо к глазам карточку серой бумаги с печатным текстом, подтверждавшим его лицензионное право мудрить с ушами иностранцев.

Вернувшись к вечеру в отель, я справился у поднаторевших в индийских нравах представителей нескольких турфирм о поводах для подобного покушения. Оказалось, что местные целители якобы умеют на расстоянии определить наличие в наших ушах загадочных камней и готовы за небольшую мзду извлечь их для улучшения слуха. Одна собеседница посчитала этот «народный» промысел чистой воды шарлатанством, при котором исцеляемому предъявляются крупинки породы, заранее запасенные ловкоруким знахарем. Зато коллега моей советницы из конкурирующей фирмы с восторгом поведала о просмотре видеопленки, на которую заснят был во всех тонкостях процесс извлечения полудюжины камешков, приведя мне в пример еще и филиппинских хилеров.

«Хилеры, дилеры, килеры», – подумал я на прощание с темой. Совсем недавно ни о первых, ни о вторых, ни о третьих большинство нашего народонаселения не догадывалось. Но это так… к слову и в рифму. Что же касается ушей, то я предпочел все же сохранить их для традиционной медицины, которая никаких камней по возвращении у меня не обнаружила!

...Но скандалы скандалами, а рай раем. Солнце здесь закатывается за горизонт так величаво, что можно всерьез говорить о «закатотерапии». Багровую солнечную дорожку на волнах то и дело пересекают рыбацкие катамараны и силуэты индийцев, выбирающих сети. Часом позднее выловленную рыбу уже предложат в бесчисленных окрестных ресторанчиках.

Все почти по Сергею Есенину: «Где-то вдали на кукане реки грустную песню поют рыбаки». Здешние труженики моря, правда, обходятся без есенинской лирики и без «Дубинушки». Свои суденышки они вытаскивают на песок под непонятные команды, напоминающие по смыслу наше «раз-два-три». С промысла они возвращаются на кромке дня и вечера, когда все, кто не лишен воображения, медитируют у моря, забыв о том, что именуется «свинцовыми мерзостями жизни».

Но кому закат в наслаждение, а кому повод для познания жизни. Два только что прибывших москвича поутру выспросили у меня, как найти рыбацкие станы, и отправились договариваться с ловцами насчет личного участия в добыче. Парни они тренированные, пляжное ничегонеделания не про них, вот и пошли искать острые ощущения на суровой стезе.

На последних светлых минутах один из искателей приключений появляется со стороны ближайшей деревушки. Впечатлений хоть отбавляй. В придачу к эмоциям пара дюжин солидных креветок, которыми рыбаки отблагодарили за помощь. Тут же начинаются переговоры с владельцем пляжной харчевни о срочном приготовлении деликатеса. За консенсусом дело не стало, и оба добровольца рыбацкой нивы усаживаются за столик с бокалами местного пива «Кингфишер», что по-русски означает «зимородок».

У них с гоанцами противоречий явно не было и не предвиделось.