История о том, как князь Голицын проиграл жену в карты графу Разумовскому, чрезвычайно популярна и гуляет по просторам Интернета. Большинство публикаций похожи, как рубашки карт в одной колоде. Только изредка вдруг появляется какой-нибудь дополнительный сногсшибательный факт.

Мне захотелось взглянуть на историю проигрыша жены как детективу, рассматривая воспоминания и современные интерпретации событий в качестве свидетельских показаний. Это будет попытка вычесать из этого странного происшествия напущенных в него «исторических блох».

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ И ПОТЕРПЕВШАЯ

Князь Александр Николаевич Голицын родился 6 сентября 1769 года. Сын князя Николая Михайловича Голицына, который при императрице Екатерине II был главным распорядителем придворной жизни. В 1785 году князь Николай Михайлович совершил непростительный проступок, положивший конец его блистательной карьере. Он забыл заказать повару любимое блюдо фаворита императрицы Потемкина. Фаворит отругал князя последними словами и отправил в отставку.

Князь Николай Михайлович умер в 1787 году, оставив своему сыну Александру три поместья и 20 тысяч крепостных крестьян. Вскоре Александр Николаевич унаследовал имения бабушки Марии Ионишны и бездетной тетки Анны Александровны. Восемнадцатилетний юноша стал владельцем 24 000 крепостных. Через два года завидный жених решил жениться...

Избранницей Александра Николаевича стала княжна Мария Григорьевна Вяземская. Генеалогическое древо старинного княжеского рода Вяземских имело множество ветвей и веточек. Княжна Мария Григорьевна Вяземская и ее семейство принадлежали к младшей небогатой ветви знаменитой фамилии. Отец Марии, князь Григорий Иванович Вяземский, владел деревней Леженки в Орловской губернии, где было 28 дворов, «мужеска» полу 87 крепостных, «женска» – 113. Для лучшего понимания ситуации напомню, что в пушкинском Болдине было 330 дворов и 2282 крепостные души, и Пушкин с трудом сводил концы с концами.

Княжна Мария – классическая бесприданница. Величайшей удачей для незамужней девицы, ищущей богатого и знатного жениха, было попасть в штат фрейлин императорского двора. Княжне Марии Вяземской не повезло, она не стала фрейлиной, но это придворное звание ей присвоили некоторые невнимательные авторы. В списке фрейлин императрицы Екатерины II числилась княжна Евдокия Григорьевна Вяземская, старшая сестра Марии Григорьевны. Фрейлина Евдокия Вяземская была весьма оригинальной девицей, не желавшей ни замужества, ни веселой светской жизни. Евдокия хотела уйти в монастырь. Чтобы осуществить мечту, фрейлина инсценировала свою смерть: разложила на берегу Царскосельского пруда одежду, якобы она утонула, и сбежала. После такой скандальной выходки о том, чтобы дать фрейлинский шифр младшей сестре, речи быть не могло.

Главный козырь любой бесприданницы – красота. «В летах полной зрелости и даже в летах глубокой старости она могла дать о себе понятие, что была некогда писаной красавицей, чего, говорят, никогда не было», – иронично заметил князь Петр Андреевич Вяземский. Однако, не будучи красавицей, бесприданница сумела очаровать одного из самых богатых женихов России.

Часто публикации «о проигранной жене» сопровождаются портретом князя Александра Николаевича Голицына: благообразный старичок сидит в кресле и с некоторой иронией смотрит на зрителей. Как говорится, это Федот, да не тот. Обер-прокурор Святейшего Синода, член Государственного совета, сенатор, министр народного просвещения князь Александр Николаевич Голицын был полным тезкой и родственником героя нашей истории, но жену не проигрывал, прожив всю жизнь холостяком.

Портрет «нашего» князя Голицына не сохранился. Мемуарист Степан Жихарев характеризует его как «образованного, любезного и веселого человека. Он обладал приятной внешностью, отменными манерами, всегда величавой, совершенно вельможной наружностью».

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ПРЕДШЕСТВОВАВАШИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЮ

В 1789 году 20-летний князь Александр Голицын и 17-летняя княжна Мария Вяземская обвенчались.

Никаких документальных подробностей об этом событии и первых годах семейной жизни не найдено. Однако Голицын – герой отрицательный, современные прозорливцы сразу начинают уличать его в недостойном поведении: «…в уединении семейной опочивальни между ними, видимо, установились не самые приятные для юной женщины отношения. Говаривали, будто бы… князь Голицын принуждал свою жену к исполнению супружеского долга и даже бил ее». О, эти замочные скважины в историю, сколько интересного в них уже рассмотрели любопытные горничные и сколько еще увидят!

Мария Назимова, двоюродная внучка Марии Григорьевны, рассказывает в своих «Воспоминаниях» такой эпизод: «Однажды, во время прогулки в лесу с женой, летом в имении, она, утомленная от прогулки и жары, присела на пень и выразила сожаление о невозможности получить стакан молока. Несколько дней спустя князь предложил жене повторить прогулку в лес, и на том самом месте, где она пожелала молока, была выстроена маленькая ферма, и на этот раз она утолила свою жажду «запоздавшим стаканом молока», как извинился князь перед нею». Что тут скажешь? Деспот, тиран!

Конечно, это был поступок в стиле князя Голицына, который не только любил и умел бессмысленно транжирить деньги, но и стремился перещеголять всех московских богачей: «…ассигнациями крупного достоинства разжигал трубки гостей, бросал на улицу извозчикам горстями золото, чтобы они толпились у его подъезда».

Однако не следует думать, что княгиня Голицына в это время сидела дома в засаленном халате и обсуждала с поварихой, где купить говядину со скидкой. Мария Григорьевна была мотовкой и обожала развлекаться. «Конечно, эта жажда развлечений не могла существовать без страсти к нарядам, и эта страсть была доведена до колоссальных размеров. Рассказывают, что, возвращаясь из Парижа в 1835 году, она просила одного приятеля, служившего в Петербурге по таможенному ведомству, облегчить ей затруднение провоза туалетов, представлявших «сущую безделицу» в триста платьев», – писала Мария Назимова.

В январе 1837 года Николай I устраивал китайских маскарад. Графине Марии Григорьевне, которой исполнилось 65 лет, досталась роль королевы Фей-Цанг. У купца Чаплина она присмотрела шелковую китайскую материю по 100 рублей аршин. На платье нужно было семь аршин, то есть пять метров. Чаплин, как и все купцы Гостиного двора, знал, что княгиню обмануть нетрудно. Купец заявил, что может продать только весь запас ткани 60 аршин за 6000 рублей. Лучшая говядина стоила тогда 15 копеек фунт, масла коровьего пуд (16,38кг) – 16 рублей, фунт осетрины – 13 копеек, фунт паюсной икры – 25 копеек. Можно при желании перевести цену маскарадного костюма княгини в паюсную икру или говядину.

Объединенными усилиями за десять лет брака супруги Голицына промотали свое состояние. Княгиня была в отчаянии и в августе 1801 году написала письмо Александру I, умоляя защитить мужа от кредиторов. Император очень любезно объяснил, что не имеет права вмешиваться в финансовые дела подданных: «Как скоро я себе дозволю нарушать законы, кто тогда почтет за обязанность наблюдать их?»

ФИКСАЦИЯ СЛЕДОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

В самый разгар борьбы с надвигающейся бедностью княгиня Голицына влюбилась. Ее сердце покорил граф Лев Кириллович Разумовский. Он был чрезвычайно богат и с ранних лет привык разбрасываться деньгами. Его отец, фельдмаршал Кирилл Разумовский, возмущался поведением сына: «Он первой руки мот и часто мне своими беспутными и неуместными издержками немалую скуку наводит».

Графу Разумовскому было 46 лет, когда он стал появляться в светском обществе с княгиней Голицыной. Привычки юности не изменились. Граф Лев Кириллович «не оставил по себе следов и воспоминаний ни на одном государственном поприще», его интересовали только балы, маскарады, пиры. Единственное отличие графа Разумовского от князя Голицына в том, что Лев Кириллович не любил эксцентричных выходок и не тратил деньги, наливая шампанское кучерам.

Любовный треугольник не мог существовать вечно: граф Разумовский и князь Голицын сошлись за карточным столом. «Дата этой игры неизвестна – между 1799 и 1802 годом. Игра длилась всю ночь. Выигрывая вновь и вновь, граф Л. К. Разумовский довел князя А. Н. Голицына до исступления. И тогда Лев Кириллович предложил ему поставить на кон жену в обмен на все, что он в ту ночь выиграл у Голицына». Князь жену проиграл, и она отправилась во дворец любовника.

Возникает только один вопрос: а что мог поставить на кон князь Голицын? Дом и имение Таширово были заложены и перезаложены. Сто кредиторов требовали вернуть займы! В 1801 году князь Голицын обратился к Александру I с прошением определить ему опекуна. Внешним управляющим был назначен Гавриил Романович Державин, установивший, что общее количество долгов достигло 3 755 500 рублей! Даже этот долг не мог поставить на кон князь Голицын: без согласия опекуна он ничем не распоряжался.

РЕЗУЛЬТАТ ВЫЧЕСЫВАНИЯ «ИСТОРИЧЕСКИХ БЛОХ»

Князь Голицын отдал жену «с обоюдного дружелюбного согласия». В 1802 году состоялся развод, который позволил графу Разумовскому жениться на княгине Голицыной. Князь Голицын «отпустил» жену, но не даром. Он потребовал у графа Разумовского компенсацию. Константин Фишер в «Записках сенатора» воспроизвел эпизод, когда графиня Разумовская попросила князя Меншикова представить ее сыну. «Князь обратился к сыну: «Графиня была супругою вашего двоюродного деда, который продал ее за 25 тысяч рублей…» – «Неправда, негодяй уступил меня за 60 тысяч рублей», – совершенно спокойно возразила Разумовская».

Разведенные супруги сохранили дружеские отношения. Князь Голицын иногда захаживал к бывшей жене отобедать, они вместе появлялись в театре.

Князь Александр Николаевич Голицын умер в 1817 году на 48-м году жизни. «В конце своей жизни он получал содержание от своих племянников и никогда не сожалел о своем прежнем баснословном богатстве, всегда был весел духом, а часто и навеселе», – писал историк Пыляев.

Супруги Разумовские прожили 16 лет. После смерти графа в 1818 году его брат Алексей Кириллович заявил, что не признает брак с Голицыной законным, и потребовал наследство. Разбирательство продолжалось три года, законность брака была подтверждена, и единственной наследницей стала графиня Мария Григорьевна.

Вдова из графини Разумовской получилась очень веселая: «Париж, Вена приняли ее радушно. Карлсбад посвятил ей памятник: она была на водах душою общества и хороводицею посетителей и посетительниц этого целительного уголка. По возвращении своем в Россию… дом ее сделался одним из наиболее посещаемых. Обеды, вечеринки, балы– зимою в городе, летом на даче – следовали непрерывно друг за другом».

В июле 1827 году графиня Разумовская путешествовала по Италии, где встретилась с художником Карлом Брюлловым. Они приехала на раскопки Помпеи, бродили среди развалин. Мария Григорьевна предложила Брюллову написать картину про гибель Помпеи. Она стала автором идеи и заказчицей будущего полотна.

Мне кажется, что это самый важный эпизод в биографии графини Марии Григорьевны Разумовской, который следует помнить, а что касается карточной игры, то, как говорил князь Петр Вяземский: «Гораздо легче сокрушить миллион войска, чем переломить одно мнение».