Век XVIII, прозванный веком Просвещения, явил миру деятелей нового типа – «многосторонних людей», с одинаковой увлеченностью занимавшихся гуманитарными, точными, естественными науками, да еще и внедрявшими свои инновации в практику. Их принято именовать полигисторами, по имени древнегреческого ученого, о широте знаний которого можно судить по многочисленным упоминаниям в трудах античных авторов. К числу таких деятелей можно отнести венгра Самуэля Тешедика и подданного Российской империи Андрея Афанасьевича Самборского. Судьбы их на короткое время оказались связаны благодаря женщине трагической судьбы – великой княжне Александре Павловне.

ОПЕРЕЖАЯ ВРЕМЯ

Профессиональная связь Тешедика и Самборского, их личные встречи и переписка – даже по прошествии двух столетий – представляются достойными внимания потомков и являются малоизученной главой в истории венгерско-русских культурных контактов.

Самуэль Тешедик (сын лютеранского пастора старшего Самуэля Тешедика и уроженки братиславской буржуазной семьи Эржебет Ланг) появился на свет 20 апреля 1742 года в Альберти (сегодня – Альбертирша).

В двухлетнем возрасте он вместе с родителями переехал в Бекешчаба, где в 1749 году скончался его отец. После этого трагического для семьи события мать Самуэля с ним и двумя младшими дочерьми поселилась в Братиславе, где при содействии Матьяша Бела он стал воспитанником евангельского лицея. В стенах этого учебного заведения Тешедик познакомился с будущим реформатором русской народной школы Федором Янковичем, который был старше его на год и с которым он завязал дружбу на всю жизнь. В 1761 году будущий полигистор поступил в дебреценскую кальвинистскую коллегию, где такие учителя, как прозванный «профессором-чернокнижником» и «венгерским Фаустом» Иштван Хатвани, Миклош Шинаи и Иштван Сатмари, оказали большое влияние на его развитие. На протяжении трех лет в Эрлангенском университете он изучал теологию, а также с интересом слушал лекции по медицине и экономике.

По окончании университетских студий, в 1766 году, Тешедик совершил путешествие по государствам Германии, продолжавшееся около года: посещал известные учебные заведения, с восторгом знакомился с условиями жизни более просвещенного гражданского общества, с достижениями в здравоохранении и социальной сфере. Эти впечатления сыграли решающую роль в формировании его взглядов, и именно тогда он впервые выразил идею о необходимости изменения условий жизни значительной части венгерского общества и в особенности жизни крестьянства. Сразу после возвращения на родину в 1767 году Тешедик занял пост лютеранского пастора в Сарваше и нес эту службу в течение 53 лет.

Он был убежденным приверженцем идей «разума» и «общего блага», верил в силу вселенской любови, созидающей человека и общество, филантропической педагогики, способной смягчить тяготы крепостного права.

В 1780 году Тешедик создал школу практического хозяйства и «усердия». Разбитый на скалистой почве огород (с хозяйственными постройками, пасекой и конюшнями) и построенное в 1791 году здание школы были его гордостью, поскольку содержались они на его личные средства и без государственных субсидий.

После пятнадцатилетней работы в истории школы последовал вынужденный четырехлетний перерыв, а затем в 1806 году это учреждение окончательно закрылось.

Между тем школа в Сарваше на рубеже ХVІІІ–ХІХ веков считалась единственным в своем роде заведением, поскольку теоретическая и практическая подготовка учащихся в корне отличалась от практики обучения в до сих пор существовавших народных школах.

Она была известна тремя новшествами: Тешедик значительно сократил количество часов преподавания латинского языка. Вместо него в учебном материале появились такие новые предметы, как экономика, управление хозяйством, камералистика, статистика, основы ветеринарии, луговодство, природоведение, анатомия, химия, двойная бухгалтерия, а также составление договоров, инвентарей и протоколов. Тешедик считал важным физическое развитие учащихся, строго запретил телесные побои, бессмысленные и унижающие достоинство человека наказания, заменяя их дневным карцером и лишением пищи.

Учащиеся много времени проводили на производственном огороде, знакомились с современными агротехническими методами, способами удобрения почвы (мелиорация, удобрение известковым мергелем), новыми растительными культурами (люцерна, клевер, артишок) и до сих пор невиданными сортами фруктовых деревьев. Тешедик создал настоящее образцовое хозяйство, где привезенное из-за границы сельхозоборудование, современные постройки, мастерские, амбары и состоящий из садоводов, овцеводов и скотоводов служащий персонал помогали учащимся школы овладеть практическими знаниями и навыками.

Свои просветительские взгляды он провозглашал не только с пьедестала оратора, но и стремился претворить их в жизни. Им были организованы касса помощи больным, общество народных учителей, объединение аптек и пожарных служб, в 1786– 1788 годы под его руководством была построена новая церковь, 150 новых сортов фруктовых деревьев привиты в Сарваше, и в Большой венгерской низменности он первым посадил несколько тысяч акаций для затвердения сыпучей песчаной почвы. Огромные силы Тешедик затрачивал на то, чтобы радикально изменить представления и отношение к жизни местного населения.

По разным данным, в свет вышло от 140 до 400 его публикаций. Особого внимания заслуживает опубликованная в 1784 году работа под заглавием «Der Landmann in Ungarn, was er ist und was er seyn könnte», двумя годами позже появившаяся и на венгерском языке. Им были написаны статьи об аграрном деле, в частности о культивировании клевера и люцерны, а также работы, посвященные проблемам луговодства. Будучи членом братиславского Комитета по делам образования, Тешедик опубликовал несколько статей на тему воспитания, например «Двенадцать параграфов о деле образования в Венгрии».

СВЯЩЕННИК-ПРОСВЕТИТЕЛЬ

На пятьдесят восьмом году жизни Тешедик познакомился с Андреем Самборским, которого можно назвать его российским «альтер эго».

Андрей Афанасьевич родился в 1732 году, высшее образование получил в Киевской духовной академии. После завершения обучения в 1765 году был назначен священником при российском посольстве в Лондоне.

Прожив в Англии 16 лет, Самборский никогда не скрывал, что лондонские впечатления наложили глубокий отпечаток на всю его жизнь. Параллельно с деятельностью священника он восторженно изучал относящиеся к европейской действительности общественные отношения в Англии, ход промышленной революции, существенно отличавшийся от основ российской жизни образ жизни англичан и ментальные различия. Однако самое большое влияние оказали на него изменения в сельском хозяйстве, новые агротехнические методы, современные технологии и орудия труда, значительно увеличивавшие эффективность земледельческих работ. Самборский преклонялся перед культурными достижениями английского просвещения, произведениями живописи, художественной литературы и науки. К тому же он женился на англичанке, прожив с ней в счастливом браке долгую жизнь. (Их дочь вышла замуж за известного дипломата, ставшего впоследствии директором Царскосельского лицея, Василия Федоровича Малиновского. Внучка же стала женой участника декабристского движения Розена.)

По возвращении на родину Самборский благодаря влиятельной поддержке получил при царском дворе должность протоиерея. О расположении к нему царской семьи свидетельствует тот факт, что в 1782 году императрица Екатерина II поручила ему сопровождать царевича Павла Петровича (будущего Павла I) в путешествии по Западной Европе. Спустя два года Самборский был удостоен еще большей чести, когда императрица доверила ему духовное и нравственное воспитание царевичей Александра и Константина.

В эти годы, несмотря на огромную занятость по службе, у Самборского не угасал интерес к современным аграрным вопросам, подтверждением чему является его изданная в 1781 году в Москве книга «Описание английского практического земледелия». Несомненно, эта работа способствовала его избранию в 1797 году членом Вольного экономического общества и назначению на пост главы царскосельского сельскохозяйственного училища. Опыт работы в этом заведении был Самборским изложен в иллюстрированном резьбой и медными гравюрами сборнике «Положение практической школы земледелия и сельского хозяйства».

ЖЕРТВА ПРИДВОРНЫХ ИНТРИГ

В 1799 году Павел I поручил Самборскому сопровождать свою дочь Александру Павловну в Венгрию. Шестнадцатилетнюю великую княжну отец первоначально хотел выдать замуж за шведского короля Густава IV. Однако стороны не смогли договориться о том, по обряду какого вероисповедания – православного или же лютеранского – будет проводиться свадебная церемония. Затем в феврале 1799 года эрцгерцог и наместник Венгрии Иосиф Габсбург (младший брат императора Австрии Франца I) просил ее руки и получил согласие.

Свадьба состоялась 30 октября 1799 года в царской резиденции в Гатчине. Бракосочетание проходило сначала по православному, а затем по католическому обряду.

После четырехнедельных празднеств 2 декабря 1799 года в сопровождении нескольких приближенных особ и Самборского молодожены отправились из Санкт-Петербурга в Вену, куда и прибыли спустя месяц. В Вене опять последовала череда балов и празднеств, а в середине февраля супруги приехали в Буду, где и обустроили свою резиденцию.

О тринадцатимесячной жизни в Венгрии супруги наместника известно не очень много. Наиболее полно эти события изложены в опубликованной в 1871 году работе Самборского «О пребывании великой княгини Александры Павловны в Угрии». Из нее следует, что находящаяся в расцвете красоты семнадцатилетняя супруга наместника пользовалась популярностью у венгров. Автор отмечал, что эрцгерцог Иосиф Габсбург и Александра Павловна легко могли бы создать новую династию в Венгрии, если бы не внезапная смерть жены наместника.

Самборский не скрывал, что у российской княгини нашлось немало врагов при венском дворе. Среди таковых он упоминал уроженку Неаполя императрицу Терезию (супругу Франца I) и барона Франца Тугута, тогдашнего государственного министра и бывшего начальника тайной полиции. Последний в описаниях Самборского выглядит особенно отталкивающе. Интриги венских недоброжелателей Александры Павловны автор объяснял завистью к растущей популярности великой княгини. В его книге прозвучало и то, что именно венский двор ответственен за смерть Александры Павловны, поскольку Самборский был уверен, что дочь русского царя стала жертвой отравления.

В марте 1801 года в Буде действительно происходили странные и с трудом поддающиеся восстановлению события. Совершенно здоровая супруга наместника 8 марта родила на свет девочку по имени Полина, которая спустя несколько часов умерла. 16 марта в половине шестого утра Александра Павловна сама отошла на тот свет, причем ее кончина вызывала множество слухов. Самборский находил странным тот факт, что готовящаяся к родам совершенно здоровая супруга наместника начиная с 6 марта страдала острыми приступами гастрита (причина которого может крыться в отравлении), притом что после смерти новорожденной дочери венские врачи лечили ее от оспы.

Духовный отец царевны, как мы уже говорили, подозревал отравление и ответственных за содеянное искал в окружении императрицы Терезии и барона Тугута. Вызывает размышления и тот бросающийся в глаза факт, что приблизительно в то же время, 11 марта 1801 года, отец Александры Павловны Павел I при финансовой поддержке английской дипломатии был убит заговорщиками.

Самборский сыграл немаловажную роль в том, что российская великая княгиня была погребена с подобающими династии Романовых почестями. Из его книги мы узнаем, что сначала для прощания тело усопшей Александры Павловны было поставлено на катафалк в одном из зданий наместнической резиденции, а затем в богато украшенном гробу предано погребению в крипте будайской церкви капуцинов.

В 1802 году над гробницей, где покоились земные останки российской великой княгини, была возведена обитель скорби, о которой в 1810 году путешественник Владимир Броневский писал следующее: «Бросив беглый и жадный взор на церковь, я увидел перед собой квадратный пьедестал, коего каждая сторона едва ли более трех сажен; на сем пьедестале поставлен пирамидальный шпиц. Внутри церковь круглая и со сводом, алтарь отделан небольшим, на атласе писанным иконостасом; престол покрыт богато вышитым бархатом; сосуды из чистого золота, весом в 40 фунтов, превосходной работы. Две священнические ризы особенно замечательны: одна из них сшита из подвенечного платья, другая из платья императрицы Анны Иоанновны, которое тоже было в числе приданого великой княгини. Два местных образа в золотых окладах изобильно украшены крупными бриллиантами, жемчугом и драгоценными камнями. Первой благословила покойную Великая Екатерина, последней – августейшая мать ее, императрица Мария Федоровна, которая почти в одно время лишилась супруга и нежно любимой дочери. Словом, все украшения церкви просты, богаты, отделаны с изящным вкусом и достойны российского императорского великолепия».

НАВЕДЕНИЕ МОСТОВ

До 1804 года все обязанности священника в обители скорби исполнял Андрей Самборский. И в этот же период он нашел время познакомиться с некоторыми общественными деятелями и учеными Венгрии, в том числе с Самуэлем Тешедиком, с которым, после посещения школы в Сарваше, у него завязались личные отношения.

Взаимный интерес двух личностей друг к другу мотивировался прежде всего тем, что оба они были священниками, бывали в Западной Европе, оба являлись образованнейшими представителями своей эпохи и считали своим призванием просвещение в сферах аграрного дела и трудового воспитания.

В своих мемуарах Тешедик повествует о связывавших его с Самборским отношениях, и в частности о собственном плане издать вышедшую в свет в 1798 году книгу русского полигистора. Отдельные ее главы были переведены им на немецкий язык еще в 1800–1801 годах, однако попытка издать эту работу на средства, собранные по подписке, успехом не увенчалась.

Количество подписчиков составило всего 45 человек, в то время как требовалось набрать не менее тысячи заявок, чтобы окупить издательские расходы в сумме пяти тысяч форинтов. Впрочем, эта неудача не испортила профессиональные дружеские отношения Тешедика и Самборского, которые еще несколько лет вели между собой переписку.

В 1803 году по совету Самборского и Федора Янковича Тешедик послал научный трактат на объявленный петербургским Вольным экономическим обществом конкурс. Полигистора из Сарваша, несомненно, привлекла тематика этого мероприятия, которая формулировалась следующим образом: «Какие порядки могли бы применяться для того, чтобы отточить в нижних слоях народа, особенно у крестьянок и детей, дух деятельности и стремление к заработку, в результате чего труд станет для них привычным и желанным делом». Однако победили на конкурсе другие работы. Тем не менее высокий интеллектуальный уровень этого труда делает его достойным внимания потомков.

Не будет преувеличением утверждение, что слухи об известности Тешедика как создателя учебного заведения и научного деятеля достигли и Петербурга. Важную роль в этом можно отвести Андрею Самборскому, который регулярно писал отчеты в российскую столицу. Он посылал письма не только своим друзьям, но и – среди прочих – Михаилу Сперанскому (своему близкому родственнику), возможно самому влиятельному политическому советнику императора Александра I. По всей вероятности, отчеты Самборского читал и Гавриил Державин (один из выдающихся поэтов той эпохи, тамбовский и карельский губернатор, министр юстиции с 1802 года).

Не случайно в 1803 году к Тешедику дважды поступало предложение – со стороны петербургского двора – разработать план учебно-хозяйственного института. Предлагавшие должны были быть хорошо осведомлены о том, что директор сарвашской школы в 1802 году составил – по просьбе графа Кристофа Ницки – подробный проект создания аграрного института в Надьсентмиклоше. Относительно петербургского предложения Тешедик в своих мемуарах сообщает следующее: «Получил еще в 1803 году от его благородия Стратимировича письмо от 16 февраля, в котором российский государственный советник Федор Янкович просит меня послать в Петербург как можно более подробное описание моего заведения и несколько документов. Я сделал все, что смог, ссылаясь на вышедшую в свет именно к этому времени мою книгу».

Второе предложение – связанное с созданием павловской экономической школы – поступило к Тешедику через Самборского, как об этом и упоминается в мемуарах: «По частично устной, частично письменной просьбе духовного отца супруги наместника Самборского я передал ему разработанный план организации института». К сожалению, о дальнейшей судьбе этого плана Тешедика мы не имеем никаких сведений.

ЗАКАТ ВСЕГДА ПЕЧАЛЕН

В 1804 году встречи и переписка Тешедика и Самборского прервались, поскольку на место последнего был назначен Николай Мушовский (позже ставший духовником Николая I). После отъезда из Венгрии Самборский год прожил в Петербурге, где его дом все знали как место встречи многочисленной русской интеллигенции. Известности этого своеобразного «салона» способствовало и то, что его зять Василий Федорович Малиновский (директор Царскосельского лицея) с удовольствием приглашал в гости своих учеников, среди которых были будущий глава российского внешнеполитического ведомства князь Александр Горчаков, поэт и писатель Александр Пушкин, его друг литератор Антон Дельвиг, будущие декабристы Вильгельм Кюхельбекер и Иван Пущин.

Вернувшись в Россию, Самборский с горечью обнаружил, что уровень обучения в ранее созданном им царскосельском сельскохозяйственном училище резко упал. По поводу этого, давая оценку деятельности заведения, «Венгерский Курьер» за 1804 году писал следующее: «…к созданию этой школы приложил усилия некто Самборский, греко-восточный поп, который… длительное время пребывая в Лондоне, с большим усердием изучал английское сельское хозяйство, и поскольку серьезно интересовался естественными науками и историей, то лучше справлялся с изучением и преподаванием этих наук. Для сопровождения некой великой княгини Александры Павловны он был послан в Венгрию… общественное заведение пришло в огромный упадок».

Тяжело переживая это запустение, Самборский в 1805 году решил поселиться в своем поместье в Стратимировке Харьковской губернии. Там он организовал образцовое хозяйство и, оставаясь приверженцем идей Просвещения, большие усилия направлял на улучшение материального и социального положения крестьянства. В селе им были основаны лечебница, аптека, больница, школа и сиротский приют. В его владениях применялись привезенные из-за границы новейшие сельскохозяйственные машины, разводились чистокровные породы овец. Самборский создал также несколько небольших фабрик, где на месте перерабатывались некоторые продукты. Однако его деятельность, подобно трудам Тешедика, вызывала неприязнь и ненависть завистников (главным образом соседских помещиков). И в 1812 году, в самый разгар наполеоновского нашествия, он принял решение вернуться в Петербург, где в возрасте восьмидесяти трех лет его настигла смерть.

Тешедик на пять лет пережил своего великого современника, хотя закат его жизни не был особенно оптимистичным. С 1816 года – на протяжении трех лет – он работал над мемуарами, однако прогрессировавшая болезнь глаз и смерть второй жены глубоко потрясли его. Накануне Рождества 1820 года во время церемонии открытия нового кладбища в Сарваше он сильно простудился и 27 декабря в 78-летнем возрасте ушел из жизни.

Общим для Самборского и Тешедика является то, что, несмотря на все их достижения, деятельность этих полигисторов оказалась обреченной на провал. В условиях, когда их проекты не получали какой-либо поддержки со стороны государства, подобный исход был вполне закономерным.

И все же труды двух просветителей достойны памяти потомков как опередившие свое время и оказавшиеся востребованными в дне сегодняшнем.