ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
Эдит Пиаф. Часть вторая. Любовь в Париже
Сергей Леонов
журналист
Санкт-Петербург
10358
После знаменитого выступления Пиаф в кабаре «Жернис» ее карьера резко пошла в гору. Участие в концерте в цирке Медрано на Монмарте, запись первой пластинки, выступление на Радио-Сите. Начали сбываться самые фантастические мечты. Все рухнуло 6 апреля 1936 года. В этот вечер четверо крепких молодых людей вошли в квартиру владельца кабаре и покровителя Эдит Пиаф папаши Лепле в доме 83 по улице Гранд Арме. Постучали условным стуком. Приставили пистолет ко лбу открывшей им домработницы, потом связали ее заперли в чулане. Поднялись в спальню. Через несколько минут домработница услышала выстрел. Когда прибыли вызванные соседями полицейские, они обнаружили тело Луи Лепле в шелковой пижаме, лежащее поперек кровати. Пуля вошла в левый глаз и вышла из затылочной кости. Почерк указывал на работу профессионального убийцы. Эдит Пиаф и ее сестру тут же задержали. Эдит отправили в полицейский участок, а Симону – в исправительное учреждение для несовершеннолетних. Симона Берто, сводная сестра Эдит Пиаф:
«В уборной исправительного дома пользовались газетной бумагой; там я увидела фотографию Эдит. «ПЕВИЦА КАБАРЕ, ЗАМЕШАННАЯ В ДЕЛЕ ЛЕПЛЕ». Они не стеснялись в выражениях... Я узнала, что фараоны продержали ее, сколько могли, и пропустили через всю полицейскую мясорубку. Что ей пришлось пережить! Я плакала по ночам, закрываясь с головой вонючим одеялом. Знакомства Эдит говорили не в ее пользу… Основной версией полиции было убийство из ревности. История и правда вырисовывалась так себе. Одним из любовников Эдит в тот момент был человек очевидного криминального прошлого и настоящего по кличке Жанно Матрос. Вторым – некто Жорж Спаги, которого Эдит познакомила со своим покровителем, папашей Лепле. После чего они стали… любовниками. То есть красавчик Жорж знал толк в удовольствиях, встречаясь с молоденькой девушкой и пожилым мужчиной одновременно. Вот этот любовный клубок и пытались разработать в качестве версии сотрудники криминальной полиции. К счастью, у них не очень «вытанцовывалось» с мотивом. Вся троица вполне комфортно существовала в выбранном формате отношений. Полицейские даже сделали попытку «повесить труп» на прежнего любовника Пиаф, бывшего солдата иностранного легиона. Которого Пиаф бросила ради Жанно Матроса. Но, во-первых, того не опознала домработница, а во-вторых, авторитет у Матроса был посерьезней. Наживать же себе неприятностей из-за столь странного повода (женщина) бывший легионер не собирался. О чем тоже честно заявил в полиции. В общем, следствие зашло в тупик. Зато буйствовали газеты. Не имея реальной почвы для публикаций, в дело пускали сплетни. Одна чудовищнее другой. Постепенно Пиаф превратили чуть ли не в заказчицу преступления. На беду, в своем завещании «папаша Лепле» оставил ей небольшую сумму денег. Газетам это казалось очевидным поводом для заказного убийства. Скандал сказался на карьере не самым лучшим образом. Публика ходила не слушать песни, а поглазеть на знаменитую участницу пикантного уголовного дела. Интимные подробности которого многократно были растиражированы. Ну и вела себя соответствующим образом. От отчаяния Эдит попыталась работать в провинции. Петь в кинотеатрах перед показом фильмов. На эти выступления охотно приходили те, кто ее искренне любил, – матросы и солдаты Иностранного легиона. Они быстро вытеснили из кинотеатров «цивильную» и платежеспособную публику. Не самое приятное удовольствие – сходить в кино, чтобы получить по шее в антракте. А у солдат это входило в понимание отдыха. Наряду с вином и девочками. Вторым человеком, сыгравшим огромную роль в судьбе Эдит Пиаф после покойного «папаши Лепле», стал Реймон Ассо (Raymond Asso). Как и она, человек непростой судьбы. Был моряком, солдатом Иностранного легиона, служил в турецкой кавалерии, был пастухом, служащим, управляющим на фабрике, шофером и менеджером в ночном клубе. Но всегда оставался Поэтом. В 30-е годы, когда они случайно познакомились, он уже считался вполне успешным автором песен. Симона Берто, сводная сестра Эдит Пиаф: «Казалось, он знал все на свете. Это был настоящий, надежный мужчина. Сухопарый, почти худой, с длинными волосами, длинными мышцами и совсем без живота. Он не был красив, редко смеялся, но это была личность… Он сразу поставил жесткое условие. Он сказал: «Я тебе помогу. Я знаю эту профессию. Знаю людей из этого мира. Даю тебе слово: если будешь меня слушать, про нищету забудешь. Но забудь и про веселье. Тебе придется много работать, придется делать то, что я тебе буду говорить. Парни, загулы – с этим покончено. Если ты принимаешь мои условия, я тебя не брошу. Никогда. Если нет – стучись в другую дверь. У Эдит перехватило дыхание. Никто никогда с ней так не говорил. Не употреблял таких слов, таких интонаций. Она согласилась». В общем, женщины – всегда женщины. Пиаф влюбилась. А Реймон, начав с ней по-настоящему работать, ужаснулся глубине ее невежества. Она толком не умела ни читать, ни писать. Не знала значения многих слов. Да что уж говорить – ножом и вилкой она пользоваться тоже толком не умела. Он начал ее учить. Долго и терпеливо. Хотя обуздать резкий характер было совсем не просто. Симона Берто, сводная сестра Эдит Пиаф: «Я помню его слова: «Ты что, воображаешь, что певице достаточно только открывать рот на сцене? А все, что происходит потом, не имеет значения? Напиваться с первыми встречными – это, по-твоему, красивая жизнь? Ошибаешься. Я скажу тебе, при чем образование. Если при девушке упоминают Бодлера, она не просит дать его номер телефона, чтобы он написал для нее песню. Если мужчина наклоняется к ее руке, она не сует ему эту руку в губы. Если ей подают рыбу, она не обсасывает кости и не выплевывает их потом в свою же тарелку. Если ее знакомят с министром, она его не спрашивает: «Как там у вас на работе?» Выйти из народа не стыдно, но стыдно хотеть оставаться в грязи, в невежестве»». Золотые слова. По воспоминаниям самой Эдит, самой трудной наукой оказалось научиться жевать с закрытым ртом. Все-таки эти навыки должны прививаться в глубоком детстве за семейным столом. Ну и отказаться от ненормативной лексики. Она, девчонка с улицы, не понимала принципиальной разницы. Но все-таки Реймон Ассо добился своего. Сделал из Пиаф звезду. Летом 1939 года она покорила самые известные музыкальные площадки Парижа. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Реймон Ассо, как и многих мужчин призывного возраста, мобилизовали в армию. Боевые действия пока еще шли в Польше. Мобилизованным периодически предоставляли небольшие отпуска. В один из приездов в Париж Реймон узнал, что Эдит ему изменила. И не просто изменила, а начала совместную жизнь с певцом, будущим знаменитым французским актером Полем Мерисом (Paul Meurisse). Он был ярким представителем буржуазного сословия. Чопорен, элегантен, безукоризненно вежлив и слегка надменен с окружающими. Он мыл руки перед едой и пользовался зубной щеткой два раза в день. Для Пиаф он был существом с другой планеты. На улицах Парижа считалось, что микробы дохнут от грязи… Сказать, что для Реймон Ассо это был удар, – ничего не сказать. Прибыл солдат на побывку… Надо отдать должное, он повел себя предельно достойно. – Девочка, ты не должна была так со мной поступать, – стало его единственным упреком в ее адрес. Реймон любил Пиаф до самой смерти. Ее или своей – сложно сказать. Он умер двадцать девять лет спустя, в 1968 году, через пять лет после смерти самой Эдит, почти день в день. Это произошло в больнице, на шестьдесят девятом году жизни. Последнее, что он написал, было предисловие к только что вышедшей пластинке Эдит Пиаф с неизданной песней «Человек из Берлина». Военную кампанию 1939 года французы называли drôle de guerre – «странная война». Этот термин ввел в обращение французский журналист Ролан Доржелес (Roland Dorgels), он же Ролан Лекавеле, военный корреспондент журнала Gringoire. «Странной» или «сидячей» войну назвали из-за отсутствия активных боевых действий. То есть формально Франция объявила войну Германии 3 сентября 1939 года. Провела мобилизацию и укрепила «неприступную» линию Мажно – систему ободрительных укреплений на границе с Германией. И как бы все. Париж жил прежней жизнью. Только в ресторанах, кабаре, стриптизах, кино и театрах появилось больше людей в форме. Военные, приезжая в столицу, охотно тратили деньги. Общественная жизнь кипела и била ключом. 10 мая 1940 года немецкие войска перешли границу Бельгии. Эту новость объявили по радио. «Сегодня, в шесть часов утра, германские войска нарушили бельгийскую границу. Танковые части продвигаются в глубь страны…» Веселье кончилось. Сначала начались воздушные тревоги. Потом на улицах Парижа появились машины с бельгийскими беженцами – у них на крышах были прикреплены матрасы в качестве защиты от самолетных пуль. Потом опустели дорогие жилые кварталы. И в конце концов по радио объявили, что правительство и основные министерства эвакуированы в Бордо. В городе циркулировали панические слухи. Метро не работало. На окраинах города жгли склады с горючим и прочим военным имуществом. Едкий жирный дым полз по улицам города, периодически закрывая солнце. Тем временем на театре военных действий события разворачивались следующим образом. Генерал Манштейн ударил танковой армией через Арденнские горы, обойдя «неприступную» линию Мажино, согласно плану sichelschnittplan – «разрез серпом». Суть плана состояла в том, чтобы, оставив на западных границах относительно небольшое прикрытие, сосредоточить большую часть сил на правом фланге. После чего, выйдя к Ла Маншу, разрезать англо-франко-бельгийский фронт пополам, лишив его всякой возможности маневрировать резервами. План был невероятно рискованным. Контрнаступление французов на левом фланге (на Рейне) могло смести части вермахта, оставленные для прикрытия, и вывести части союзников в центральные земли Германии. Зато в случае успеха удар отсекал силы союзников от баз снабжения. Существовал лишь один нюанс – Арденны считались непригодными для проведения крупных танковых операций. Что Манштейн с блеском опроверг, заслужив Рыцарский крест – высшую боевую награду Германии. В Первую мировую войну немцы четыре года не могли прорвать французский фронт. В мае 1940-го им это удалось сделать за четыре дня. Хотя союзники обладали подавляющим преимуществом в танках и самолетах. В танках – почти в два раза. «Серповидный разрез» обрек на плен более полутора миллионов английских и французских солдат. «Неприступные» оборонительные сооружения линии Мажино были захвачены за несколько часов обычной атакой немецкой пехоты. Даже без поддержки танков. Французы готовились к позиционной войне. Как только фронт был прорван, их моральный дух оказался сломленным. 14 июня 1940 года без боя сдали Париж. Симона Берто, сводная сестра Эдит Пиаф: «Это было похоже на цирковой парад: молодые, здоровые, белокурые, загорелые парни в черных мундирах шли с песнями. За ними ехали грузовики с солдатами в зеленой форме. Они смеялись и играли на аккордеоне». Дата публикации: 2 октября 2019
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~Xdc1c
|
Последние публикации
Выбор читателей
|