Дорога нам слава вечная! Часть II
РОССIЯ
«Секретные материалы 20 века» №16(402), 2014
Дорога нам слава вечная! Часть II
Владимир Чернов
журналист
Мурманск
4433
Дорога нам слава вечная! Часть II
«Взятие турецкой крепости Азов донскими казаками». Худ. Николай Кочергин

Захватив Азов, донцы получили в свое распоряжение отличную базу и свободный выход в море. Воспользовавшись моментом, летом 1638 года они организовали большой морской поход. 15 июля в море вышло две тысячи казаков на 40 стругах. Их суда разошлись по всему Черному морю, ватажники погромили и разграбили Трапезунд, Синоп, Ризе, отдельные челны появились и у Босфора. И тут же последовала расплата.

БОЛЬШАЯ «ЗАЧИСТКА»

Обеспокоенное турецкое правительство направило против донского флота галерную эскадру под командованием талантливого адмирала Пияле-паши, который заманил в ловушку и полностью уничтожил казачью флотилию в Адахунском лимане. Разгром был нешуточным, из всей ушедшей в поход рати на Дон разными путями вернулись лишь несколько десятков человек.

Ослабление казачьей военной мощи из-за неудачи на море воодушевило на подвиги правителей Тамани и Крыма. Осенью ими был организован набег с целью захвата Азовской крепости. Однако конница для штурма каменных стен оказалась бесполезна, да к тому же казаки грамотно использовали в обороне города многочисленные трофейные пушки. Неприятельская орда, понеся большой урон в живой силе и лошадях, отошла обратно в степь.

Зимой с запада толпами пошли беженцы: польские войска подавили восстание на Украине, и люди, спасаясь от репрессий, тысячами уходили в московские земли. Куренные атаманы запорожских казаков Яков Остреница и Андрей Гуня со своими немногочисленными, но хорошо вооруженными и обученными отрядами приплыли на своих «чайках» в устье Дона и поселились в Азове. Внезапное появление в крепости грозной военной силы склонило чашу весов в пользу донских казаков, что резко охладило горячие головы турецких и татарских вождей, жаждавших реванша за осеннее поражение. Два года Азов жил мирной жизнью, донцы и их извечные соседи-враги крымцы устраивали друг против друга лишь привычные мелкие «шалости» с целью грабежа. Султану Мураду IV тоже было не до проблем на далекой северо-восточной окраине империи. Победоносно завершив войну с Ираном взятием Багдада, турецкий правитель готовился выступить против своего самого последовательного и непримиримого противника – мальтийских рыцарей. Но в 1640 году султан Мурад неожиданно умер, из-за чего поход на Мальту не состоялся.

Его преемник Ибрагим I не забыл об Азове и, дабы примерно наказать дерзких кяфиров, решил перебросить закаленную в боях Анатолийскую армию из Месопотамии на Дон. Русская агентура в Стамбуле узнала о намерениях турок и незамедлительно сообщила об этом в Москву, а оттуда гонцы с тревожными вестями помчались в Азов. Причем, как доносили русские лазутчики, одним Азовом поход не ограничится, турки собираются полностью зачистить от казаков всю донскую область, а там вполне возможен и марш на Астрахань, как в 1569 году. В столицу из Монастырского погоста срочно выехал Иван Каторжный с просьбой экстренно оказать помощь оружием и провиантом, однако находившееся в сложных дипломатических взаимоотношениях со Стамбулом царское правительство медлило.

СТОЯТЬ ЗА АЗОВ КРЕПКО!

Неожиданно в Азове появилось посольство иранского шаха Сефи I во главе с Маратканом Мамедовым. Персы предлагали заключить союз между Вольным Доном и Ираном (ведь официально Москва всегда отказывалась от притязаний на власть на Дону) и предложили помощь, пообещав отправить 10 тысяч аскеров для участия в грядущей войне. Казаки не сказали ни да ни нет, а шахского посла от греха подальше препроводили в Москву. В Боярской думе всполошились: Дон натурально может «уплыть» в подданство шаха! Царское правительство незамедлительно выделило Каторжному необходимый припас, выплатило шесть тысяч рублей (внушительная сумма по тем временам) и с почестями отпустило восвояси.

Казаки с московскими деньгами поступили рачительно: всю сумму было решено направить на ремонт Азовской крепости. Вокруг всех трех городков обновили стены, проблемные места укрепляли «хрящом» – смесью земли и камней шириной до трех саженей. На стенах и башнях были заново «учинены бои нижние, средние и верхние». Потратив все деньги на строительство и опять «оставшись гладны, голы да босы», донские удальцы во главе с Андреем Гуней-Черкашенином на 23 стругах отправились в море за добычей. В Керченском проливе казачью флотилию ждал неприятный сюрприз.

Восемьдесят больших, ранее невиданных в Черном море средиземноморских галер блокировали выход. В завязавшейся схватке казаки потопили пять вражеских судов, но практически все струги были сожжены или уничтожены артиллерийским огнем турок. Тревожные вести принесли и разведчики, возвратившиеся с Перекопа и Кубани: везде враг собирал войска. Добытые пленные подтверждали информацию, что всю зиму в Крыму и Темрюке собирали запасы, а турки на будущий год готовят большую армию к походу на Дон.

Азовский атаман Наум Васильев, собрав воедино все сведения, 10 сентября 1640 года отправил казачьего старшину Дементия Гаврилова в Москву с вестью о готовящемся турецком нападении и настоятельной просьбой принять Азов под царскую руку. Боярину Федору Шереметеву, ведавшему отношениями с казаками, Дементьев на словах сообщил о том, что в городе кончаются запасы, мало пороху, выход из Азовского в Черное море закрыт, что, несмотря на произведенный ремонт, крепостные стены портятся часто, потому что «многие места сделаны камень с землею. А которые места и башни делали фрянчики издавна, и те-де места крепки, а по смете-де ныне в Азове всяких людей тысяч с пять».

Получив такие невеселые сведения, царь Михаил приказал выделить Войску Донскому пять тысяч четвертей муки, крупы и прочих припасов. Из Воронежа водой отправили караван с деньгами и «пороховым зельем». Но и на этот раз государь Михаил Федорович дипломатично умолчал о своем решении по азовскому вопросу. Тем не менее казаки интерес Москвы поняли правильно, собрали Большой круг, большинством голосов решили «стоять за Азов крепко» и разослали от имени круга грамоту, чтобы всем до Пасхи 1641 года «идти в Азов в осаду садиться, а кто не придет, того грабить и в воду сажать».

Однако полного согласия в казачьем стане, даже перед лицом реальной угрозы полного истребления, достигнуто не было: к примеру, казаки Черкасского и Манычского городков отказались идти в Азов в осаду, заявив: «Мы-де за камень умирать не хотим!» Разумеется, большинством казаков решение было принято правильное: ведь если войне все равно бывать, то врага лучше встретить в каменной крепости, чем в куренях с камышовыми стенами.

1 марта 1641 года в Азов прибыли послы от крымского хана с предложением продать крепость за гигантскую сумму в 40 тысяч цехинов золотом. Казаки отказали, сказав: «Взяли мы город своим казачьим умышлением, взяли своими головами и своей кровью. Будет вам, крымскому и турецкому царям, Азов-город надобен, и вы его так же доставайте, как и мы, своими головами и своей кровью». Тем временем из степи и с моря снова и снова приходили беспокойные вести: татары и ногайцы собираются в войско, из Босфора вышел Сиявуш-паша на многих судах, везя с собой десант и осадные пушки. Это значило только одно: на Дону грядет большая война.

С 7 июня 1641 года казаки стали собираться в Азове, готовясь к длительной осаде. Специально отряженные команды выжигали в дальних окрестностях города траву и камыш, чтоб лишить подножного корма турецких и татарских лошадей. Заготавливали и свозили в цитадель провиант и другие припасы, под защиту крепостных стен стекались люди из округи. В городе чистили имевшиеся и устраивали новые колодцы. Круглыми сутками работали городники-землекопы, вокруг крепости рылись «волчьи ямы», сооружались тайные подземные ходы, делались «слухи» для обнаружения подкопов противника, на угрожающих направлениях устанавливались мощные фугасы, благо полученного из Москвы пороха было в достатке. Казаки значительно подняли и укрепили валы, заготовили туры и срубы для экстренного ремонта поврежденных укреплений, пушкари осматривали и чинили весь наличный пушечный «наряд», состоявший из 200 разнокалиберных орудий.

СИЛА НЕСМЕТНАЯ

Турки прекрасно осознавали, с кем им придется иметь дело и что представляет собой их бывшая крепость. Для азовского похода было собрано огромное даже по нынешним временам войско. Как рассказывает непосредственный участник азовских событий турецкий чиновник Эвлия Челеби: «Мутесарриф Очаковского эйялета Кенан-паша и паша Румелии имели при себе 40 тысяч буджакских татар, 40 тысяч молдавских и валашских всадников, 20 тысяч войска из сел Трансильвании и 80 тысяч быстрых как ветер крымских татар, выступили в поход». На судах десантом прибывала отборная Анатолийская армия численностью в 47 тысяч опытных солдат. По приказу султана явились и вассальные северокавказские горцы. «Да пришло горских князей и черкес и с Кабарды десять тысяч», – повествует русская летопись. В армии турецкого главнокомандующего силистрийского паши Гассана Делии присутствовал и шеститысячный отряд европейских наемников, мастеров «городового боя», во главе с двумя немецкими полковниками.

Челеби определяет численность султанской армии в 267 тысяч ратников, такое количество созванных войск действительно кажется нереальным. Но эти сведения подтверждают и казаки в своей «Повести об Азовском осадном сидении»: «И всего с пашами людей было под Азовом и с крымским царем по спискам их браново ратного мужика, кроме вымышлеников немец и черных мужиков (нестроевых рабочих) и охотников, 256 тысяч человек».

В своей книге «Азовская эпопея» отечественный историк Лунин также свидетельствует о достоверности озвученных Челеби и казаками данных, ссылаясь на турецкую раздаточную ведомость, в которой указаны выплаты жалованья 240 тысячам турецких солдат, находившихся под Азовом летом 1641 года. Артиллерийский парк турок состоял из 129 тяжелых осадных орудий, стрелявших двухпудовыми ядрами, 647 легких пушек и 32 мортир, бивших зажигательными бомбами и разрывными гранатами. С моря Азов блокировал турецкий флот из 400 единиц разнотоннажных судов, на борту которых находилось еще около 40 тысяч хорошо вооруженных моряков, готовых оказать любую помощь осадной армии по первому сигналу. Этой армаде противостояли всего 5367 человек, из которых 800 душ были женщины и дети, проживавшие в городе к началу блокады. Возглавили оборону Азова атаманы Наум Васильев и Осип Петров.

Ранним утром 23 июня 1641 года к городу подъехали знатные татарские и ногайские мурзы, привезя послание от султанского главнокомандующего Гассана-паши с предложением о капитуляции. В своем письме турецкий военачальник сообщал, что помощи от московского царя нет и не будет, предлагал вступить переговоры, а в случае сдачи крепости обещал свободный выход да 42 тысячи цехинов золотом откупного.

Казаки ответили: «Помощи мы от Руси не ждем. И не словами, а саблями готовы принять вас, незваных гостей». На следующий день под Азов явилось все огромное турецкое войско и полностью блокировало город. Турки энергично взялись за дело, целый день копали окопы, оборудовали артиллерийские позиции, устраивали лагерь. Казаки не стали дожидаться, когда враги расположатся основательно, и в ночь с 24 на 25 июня атаман Наум Васильев повел отряд добровольцев на вылазку. Одновременно со стороны Дона по турецким позициям ударила ладейная рать, двумя неделями ранее высланная в район Балысыра следить за турецким флотом.

Как сообщает Челеби: «В эту ночь мятежные казаки, осажденные в крепости, принялись без передышки бить из пушек и ружей, шестьсот человек наших пали». Такое значительное количество убитых говорит о серьезном бое, но самое главное – в город прорвался большой отряд, увеличив гарнизон до 7590 человек. Тем временем, воспользовавшись сумятицей и неразберихой в разноплеменном лагере противника, казак Беляй Лукьянов и его пятеро товарищей, не таясь, выехали из крепости, беспрепятственно проскакали через боевые порядки ошарашенных от такой наглости турок и, неся весть о приходе врага и просьбу о помощи, помчались в Воронеж, в Черкасск, в Астрахань, к братьям-запорожцам на Сечь.

Круглосуточно на ближних и дальних подступах к крепости кипела работа. Турки сооружали окопы, подводя их как можно ближе к стенам города, устанавливали орудийные батареи, перевозили с кораблей боеприпасы и продовольствие. Наконец к 28 июня все приготовления к атаке были закончены. Как пишет Челеби, «раскинувшись подобно морю, мусульманское войско, заняв семьдесят окопов с семьюдесятью пушками – кулевринами, шахи, зарбазанами, – с семи сторон обложило крепость».

Во всем своем великолепии, не таясь, занимала позиции турецкая рать, демонстрируя свою силу и мощь. «Страшно нам стало от них в те поры и трепетно и дивно несказанно на их стройный приход бусурманский было видети», – говорится в «Поэтической повести». Ранним утром 30 июня турецкие войска открыто, ничуть не опасаясь артиллерийского огня, выстроились в полуверсте от стен крепости.

«Двенадцать янычарских военачальников развернули свои шеренги, и они в восемь рядов протянулись от Дона и до моря и стояли так плотно, что могли взяться за руки», – повествует очевидец. Из рядов турецкого войска вышли парламентеры с предложением от лица султана о капитуляции и переходе к нему на службу, за что донцам были обещаны «честь великая и неизречимые богатства». Казаки ответили в своей манере: обозвав повелителя правоверных «собакой смрадной и худым свинопасом», донцы пообещали биться с ним насмерть и пригрозили «вскорости всем Войском Донским явиться под стены Стамбула».

«…СОТРЯСАЛИСЬ ЗЕМЛЯ И НЕБО»

Едва переговорщики вернулись в свой лагерь, как тут же загремели турецкие пушки: началась артподготовка. В ответ грянули дальнобойные орудия казаков, стараясь подавить неприятельские батареи. Как сообщает Челеби, стрельба была такой сильной, что «от грохота пушечной стрельбы сотрясались земля и небо». Через семь часов орудия наконец умолкли, а земля вновь содрогнулась, но уже от многоголосого крика: тремя волнами в атаку ринулись штурмовые колонны турецкой армии. В первых рядах на приступ шли европейские наемники и отборные войска из Трансильвании, за ними янычары, следом за янычарами валом катилась остальная пехота, за их спинами гарцевали татарские и ногайские всадники.

Сераскер Гассан прекрасно знал слабые места Азовской крепости и направил острие удара против наиболее уязвимого места в обороне – Топракова городка. Турки быстро забросали фашинником и бревнами ров и устремились к оборонительному валу. Часть воинов с ломами и топорами направилась к крепостным воротам, стараясь их разрушить, остальные установили лестницы и, прикрытые огнем иностранных наемников, беспрерывно стрелявших из мушкетов по всему, что показывалось на стенах, полезли на стены. И тогда до сего часа прятавшиеся казаки дали залп в упор из всех стволов. В головы подступающих полетели камни и бревна, донцы рубили врагов саблями, кололи копьями, лили со стен расплавленное олово, смолу и кипяток. В дело пошло, как сообщает летопись, даже своеобразное химическое оружие – разогретое содержимое выгребных ям, что привело совершающих по нескольку омовений в день чистоплотных турок в ужас. Попавшее на тело обжигающее зловонное вещество моментально выводило бойца из строя. Не обращая внимания на потери, турки упрямо шли вперед. Началась схватка на стенах. Казаки яростно отбивались, в давке стало невозможно действовать огнестрельным оружием, в ход пошли ножи и кинжалы, люди душили друг друга руками. Менее чем через полчаса семьсот отборных янычар уже навсегда остались лежать под стенами Земляного городка, однако несоизмеримый перевес сил дал о себе знать. Задавливаемые простой численностью вражеских войск, казаки бросили свои позиции и побежали.

Ободренные турки ринулись за ними. Возле храма Иоанна Предтечи турецкие чауши выставили восемь знамен, забили в барабаны и стали собирать разгоряченных схваткой янычар для перегруппировки и немедленной атаки на цитадель Азова. Наемники-европейцы также построились возле церкви, дожидаясь, пока рабочие «черные мужики поморские и кафимские» фашинами и землей доверху не завалят ров под стенами цитадели. Через полчаса работа была закончена, и окрыленные первым успехом «солдаты удачи» и турки под барабанный бой и рев янычарского духового оркестра, подняв над головами лестницы, плотным строем двинулись на штурм. Внезапно перед ними разверзся ад. Мощные фугасы, нашпигованные обрезками железа и острыми камнями, одновременно рванули сразу по всему Топракову городку.

Казаки, прекрасно понимая, что слабо укрепленный форт им не удержать, заранее устроили врагу огненную ловушку. Разом было убито наповал почти десять тысяч человек, в том числе все иностранные наемники со своими полковниками, погибли шесть командиров таборов янычар, много солдат было ранено, обожжено и контужено. Атака турок захлебнулась. Этим тотчас воспользовался Осип Петров. Пройдя укрытыми от вражьих глаз ходами в тыл неприятельских войск, атаман с сотней казаков ударил в спину растерявшемуся противнику. Из Азова сделал вылазку гарнизон. Ошеломленные турки, бросая оружие и знамена, кинулись наутек.

Казаки гнали обезумевшую толпу, когда-то бывшую войском, до передовых позиций турецкой армии, затем, ворвавшись в неприятельские окопы, устроили метавшемуся в панике врагу кровавую баню. Заметив, что из основного лагеря осадной армии спешит многочисленная подмога, Осип Петров дал сигнал к отходу. Донцы отступили в полном порядке, основательно разрушив неприятельские позиции и прихватив с собой несколько трофейных пушек.

Во второй половине дня турки прислали переговорщиков с предложением заключить перемирие, чтобы собрать своих убитых и похоронить их, по мусульманскому обычаю, до заката солнца, причем за тела знатных воинов предлагали выкуп. Казаки согласились, ведь на улице стояла жара, опасность эпидемии была велика, а от предложенных денег великодушно отказались. Все оставшееся время до темноты рабочие команды турок копали братскую могилу и сносили туда тела своих соратников.

Утром 30 июня обстрел крепости возобновился с новой силой. Семь дней осадные орудия турок громили стены, башни и валы крепости. Казачьи пушкари старались подавить вражеские батареи, но силы были уж слишком не равны, а запас ядер стал подходить к концу. Через несколько дней орудия Войска Донского смолкли, как с горечью повествует летописец, «наряд наш пушечной переломали весь».

В цитадели были разрушены все дома, до фундамента снесена церковь Иоанна Предтечи, люди ютились в вырытых подземных убежищах и в подвалах каменных башен генуэзской постройки, оказавшихся на удивление крепкими. Разбитые стены Азова ночами заново укреплялись заранее заготовленными деревянными срубами, набитыми землей, корзинами с грунтом, и турецким артиллеристам приходилось громить их заново, расходуя порох и ядра. Сераскер Гассан Делия для штурма Азова применил тактику, хорошо проявившую себя при осаде Багдада. Он приказал насыпать вал, высотой превосходивший вал и крепостную стену Топракова городка, чтобы, установив на возвышенности орудия, прямой наводкой расстрелять укрепления защитников города. Трое суток турецкие землекопы носили и утрамбовывали землю, насыпь становилась все выше и выше. Казаки поняли всю опасность, исходящую от вала. «…И мы, видя ту гору высокую, горе свое вечное, что от нее наша смерть будет». Казачьи саперы-городники заранее начали вести под строящийся вал подкоп, однако имеющимся запасом «порохового зелья» разрушить такую махину было невозможно. Заметив, что турки на валу уже готовят позиции для установки пушек, атаманы Петров и Васильев решили пойти ва-банк и ночью ударить по туркам всем гарнизоном.


15 июля 2014


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847