СССР
«Секретные материалы 20 века» №8(446), 2016
Два итога одного съезда
Василий Соколов
публицист
Санкт-Петербург
6342
![]()
Председатель Совета Министров СССР, член Президиума ЦК КПСС Николай Булганин выступает на XX съезде КПСС
В мои ранние школьные годы в большом ходу была так называемая шутка, которая позволяла старшеклассникам утвердить свое моральное и физическое превосходство над малышней. С этой целью лбы поздоровее отлавливали малыша и в категорической форме требовали от него ответа на вопрос: «Ты за солнце или за луну?» Неопытный ученик начальных классов, как правило, решал, что солнце привлекательнее луны. И тогда лоботрясы радостно восклицали: «Ага, ты за солнце — за пузатого японца!» И тут же следовало наказание, щелбаны в лоб, а то и слегка поколачивали незадачливого малыша. Правильным считался ответ: «За луну — за советскую страну!» Тогда отловленного малыша отпускали с миром. К чему это я? Да к тому, что именно так и выглядят схватки сталинистов с антисталинистами и наоборот, которые с завидной регулярностью вспыхивают в отечественном медиапространстве. Так оно и случилось в очередной раз, когда лучшая часть населения нашей страны принялась с большим энтузиазмом отмечать шестидесятилетие ХХ съезда КПСС. ЮБИЛЕЙ Случилось это в начале 1956 года. Очередной исторический (а иных по значимости вроде как и не бывало) съезд открылся 14 февраля и спокойно себе шел по накатанным рельсам: отчетный доклад, в котором первый секретарь ЦК отменил тезис о неизбежном вооруженном конфликте двух миров, провозгласил принцип мирного сосуществования, публично открестился от сталинских традиций и поклялся в верности ленинским традициям. Вроде все было весьма благопристойно — и по форме, и по содержанию. Бывшего вождя пожурили, кое-кого прокляли (в первую очередь Лаврентия Павловича Берию), а заодно утвердили шестой пятилетний план развития страны. На съезде были приняты два важнейших (без преувеличения) решения: о прекращении производства паровозов и о переходе на семичасовой рабочий день. Правда, при этом рабочая неделя оставалась сорокачасовой — шестой, субботний день становился коротким, завершался на два часа раньше. Об этом даже песни по радио пели: «У каждой работы имеется срок — суббота, суббота, хороший вечерок!» И все закончилось бы как положено, если б под самый занавес Никита Сергеевич Хрущев не объявил, что делегатам съезда придется остаться на еще одно заседание, на которое не будут допущены иностранные делегаты — представители братских (!) партий, а таковых было пятьдесят пять… Наверное, это выглядело не очень красиво со стороны хозяев и могло довольно сильно обидеть гостей: ведь не на заседание правительства отказались пустить их — там могли обсуждаться вопросы, составляющие государственную тайну. Не допустили к идеологическим братьям! А ведь на этом самом секретном заседании присутствовали не только официально избранные делегаты съезда, но и представители различных парторганизаций Москвы (!). В их число попал и Черняев, преподаватель новейшей истории в МГУ, в дальнейшем — помощник генсека и президента СССР по международным делам. Вот как он вспоминает это «секретное» заседание: «Кончился доклад. Люди молчаливо, сумрачно спускались с этих больших лестниц. Расходились по домам молча. В гардеробе, пока разбирали пальто, не слышал ни одного голоса. Люди были угнетены. Они не могли понять, что это такое и как вообще теперь все воспринимать». ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН Только с очень большой натяжкой можно назвать 1956 год удачным. О роли, которую сыграл в нем ХХ съезд КПСС, мы скажем чуть позже, хотя он и случился в начале года. Не будем досаждать читателям многочисленными примерами, приведем только два: суэцкий кризис и венгерские события. Против англо-франко-израильской агрессии выступил, естественно, СССР, а также ООН и… США. 5 ноября правительство СССР сначала «призвало» прекратить агрессию, а 11 ноября ТАСС опубликовал заявление, в котором говорилось: «В руководящих кругах СССР заявили, что если Англия, Франция и Израиль, вопреки решениям ООН, не выведут все свои войска с территории Египта… то соответствующие органы Советского Союза не будут препятствовать выезду советских граждан — добровольцев, пожелавших принять участие в борьбе египетского народа за его независимость». К этому моменту Советский Союз уже развязал себе руки в венгерском конфликте, разгромив в Будапеште антикоммунистический мятеж, так что «добровольцы» могли без особых сложностей перебраться на Ближний Восток. В то же время советский посол сообщал из Каира: «В городе распространяются слухи, что сорок тысяч мусульман-добровольцев воздушным путем направляются из СССР на помощь Египту и что советская авиация бомбит английские базы на Кипре». Еще много других мелких и крупных неприятностей творилось в мире в том злополучном году. Похоже, стали сбываться слова, сказанные Сталиным во время Ялтинской конференции Рузвельту и Черчиллю: «Пока мы все живы, бояться нечего. Мы не допустим опасных расхождений между нами... Но пройдет десять лет или, может быть, меньше, и мы исчезнем. Придет новое поколение, которое не прошло через все то, что пережили мы, которое на многие вопросы, вероятно, будет смотреть иначе, чем мы». Как в воду смотрел… Уже в середине ноября в Китае произошло событие, непосредственно связанное с докладом Хрущева и на десятилетия определившее обострение наших межгосударственных отношений: на II пленуме ЦК КПК Мао призвал развернуть в партии движение «по упорядочению стиля». Это означало отказ от советских методов руководства, чистку рядов КПК от их сторонников и развертывание «китайских методов строительства социализма». Обернулось это колоссальным падением авторитета, как тогда писали, «коммунистических и рабочих партий». До пресловутого съезда они занимали более-менее прочные позиции в странах, далеких от прямого влияния СССР и КПСС: все-таки идеи справедливого мироустройства, начертанные классиками, несмотря на всю их утопичность, довольно долго сохраняли свою привлекательность. Но после ХХ съезда авторитет сориентированных на классический марксизм партий стал катастрофически обваливаться. В попытке спасти левые идеологические принципы возник так называемый еврокоммунизм, создавший очередную и невероятно сложную головную боль для догматиков в политбюро ЦК КПСС. Но, так сказать, с внешним влиянием худо-бедно удалось справиться: мятеж в Венгрии подавили, с югославскими «ревизионистами» вроде бы договорились, спекулируя на «мадьярской опасности». Правда, потери на внешних фронтах борьбы «за коммунизм» были весьма ощутимы: развенчание культа личности Сталина послужило предлогом для полного разрыва отношений с Албанией, в связи с чем были утрачены стратегические позиции флота СССР (в основном подводного) в Средиземноморье. И именно тогда началось противостояние с «братским» Китаем, едва не приведшее к серьезной войне. Вместе с тем и внутри страны пошли совершенно непредвиденные процессы… ЖЕРТВЫ БОРЬБЫ Хрущеву надо было расчистить площадку для великих дел, а также для самого великого партийного деяния — построения коммунистического общества в отдельно взятой стране, пусть даже и на фоне отдельных стран соцлагеря, вполне успешно строивших социализм, мало чем отличающийся от обычного мелкобуружуазного капитализма. Главное, что у народов «лагеря» было практически все и по вполне приемлемым ценам. Наши же, весьма редкие отечественные туристы падали в обморок при виде колбасных и мясных витрин в «братских» странах. Им терпеливо объясняли, что на жертвы надо идти во имя идеологической борьбы. Вот на нее-то и положили жизнь Никита Сергеевич и его ближайшие соратники. Дедушка Сталин стал для народов «социалистическим» пугалом, не более того, а Никиту Сергеевича все несло и несло вперед. И донесло до такой степени, что его перестали воспринимать всерьез — и в первую очередь в нашей родной стране. Люди старшего поколения помнят анекдоты про «кукурузника», а что касается автора этих заметок, то в свои 15– 16 лет в благословенной Молдавии мне приходилось отстаивать очереди за хлебом! Конечно, не борьба со сталинизмом была тому виной — страна погрузилась в какую-то благостную анархию, в ожидание подступающего коммунизма, до которого было то ли рукой подать, то ли как в сказке… Так вот, в одно ухо вливались велеречивые сентенции Никиты Сергеевича, а в другое — свидетельства живых людей: великие ожидания и никакая, просто нищенская жизнь. Построение коммунизма, объявленное Хрущевым к 1980 году, оказалось таким гигантским пузырем, который, лопнув, окатил своим смрадным духом почти все население страны. Это был конец веры в светлое будущее, которое нам обещала самая главная и единственная партия нашей страны. Какое-то время ужасное положение дел внутри страны удавалось маскировать «происками врагов». Уже через год после исторического ХХ съезда случилась жестокая схватка. ПОПЫТКА — НЕ ПЫТКА В руководстве КПСС сложилась группа коммунистов, крайне недовольная авантюризмом Хрущева. В июне 1957 года на заседании Президиума Совета министров СССР ряд его членов выставили исключительно серьезные и крепко обоснованные претензии к деятельности самого «вождя» и его ближайших соратников — в первую очередь внутри страны. В итоге большинством голосов (7 против 4) Президиум принял решение вынести вопрос о власти на пленум ЦК КПСС и рекомендовать ему сместить Хрущева с должности Первого секретаря ЦК и обновить состав всего секретариата. Дело запахло государственным переворотом, но тут на помощь «нашему Никите Сергеевичу» пришла армия. Точнее, шеф госбезопасности Серов, срочно доставивший в Москву лояльных Хрущеву членов ЦК, и Жуков, стянувший в столицу армейские подразделения. На открытии пленума выступил Суслов, который объявил собравшимся, что раскол в руководстве партии происходит исключительно из-за сопротивления отдельных руководителей процессу десталинизации, что, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности. Дровец в костер подбросил и маршал Жуков, обвинивший «заговорщиков» — в частности, Молотова, Кагановича и Маленкова — в том, что они были главными зачинщиками и движителями массовых репрессий. Такой прием сразу же увел в тень прочих деятелей, руки которых были по локоть в крови. И напрасно Каганович говорил о вине практически всех членов сталинского политбюро, напрасно вопрошал он Хрущева: «А вы разве не подписывали бумаги о расстрелах на Украине?» Справедливости ради следует отметить, что Жуков потребовал провести расследование и наказать всех виновных в репрессиях. Однако это означало бы обезглавливание руководящего ядра партии! И потому этот пункт перепуганный пленум моментально засекретил… Наказать решили только «антипартийную группу сталинистов», заявив на пленуме: «Ожесточенное сопротивление пыталась оказать осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии, фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов». Нельзя обойти молчанием последнюю фамилию: Дмитрий Трофимович Шепилов вовсе не был «членом антипартийной группы», а просто, будучи секретарем ЦК, записывал хрущевские ляпы и другие глупости, произносимые тем на закрытых совещаниях. Разгневанный Никита велел придумать для него такое обвинение, «чтобы отмазаться от него не смог». Так и возникло знаменитое «примкнувший к ним», то есть ни то ни се. Досталось не только противникам Хрущева, но и его «спасителям». В серьезную опалу попал и Серов, и Жуков: вождь решил, что они в состоянии так же легко сместить и его самого — если понадобится или если кто-то очень попросит… А ГОДЫ ИДУТ… Однако вернемся к той самой дате, от которой ныне принято вести отсчет ни на секунду не утихающей борьбы со сталинизмом. Вот уже шестьдесят лет прошло, а борьба эта превратилась в огромный бушующий океан со своими приливами и отливами, и никак эта жгучая тема не может отойти в сферу архивных да научных воспоминаний — как это бывает с самыми сложными моментами не только в древней, но и в новейшей истории практически всех цивилизованных стран мира. Видимо, это желание искоренить раз и навсегда сталинизм не только из настоящего страны, но и из ее прошлого, является отличительной, ментальной особенностью нашего народа — и подданных Российской империи, независимо от рода и племени, и граждан последовавшей исторической формации, то бишь «советского народа», да и множества ныне здравствующих россиян. По каким причинам мы, населяющие великую страну, постоянно стремимся порочить собственное прошлое и призывать к поголовному покаянию? Трудно сказать. На этой проблеме не один психолог голову сломал. Остается только надеяться, что с течением десятилетий — а скорее даже веков — само понятие сталинизма перестанет нас так будоражить, как мало кого сейчас волнуют, скажем, опричнина времен Ивана IV Грозного. А тиран Петр Алексеевич Романов, прозванный Великим, положил только в фундамент нашего любимого города десятки (если не сотни) тысяч людей, не говоря уж о прочих жертвах — стрельцах, староверах и других забытых сословий. И таких примеров множество. Потому вот и кажется, что давно бы нам пора взять пример с той страны Европы, которая для русского человека служила чем-то вроде культурного примера, — с Франции. Там с 1880 года — почти полтора века! — не мучаются с главным Национальным праздником (именно так он называется официально). Им стал День взятия Бастилии, что случилось в ходе Великой французской революции, и никому, кстати, в голову не приходит устанавливать, на чьи деньги она делалась и каков вообще был характер этого достаточно кровавого эпизода истории страны. Никто не стремится подсчитать количество жертв этой революции, длившейся десять лет. Никто не требует и выноса праха Наполеона из Дома инвалидов, а Марата — из Национального пантеона или сноса памятника Дантону, переименования станции метро имени Робеспьера и улицы Сен-Жюста. НАШИ ОБИДЫ Весьма оригинальную мысль высказал в одной из телепередач Виталий Третьяков, создатель и первый главный редактор «Независимой газеты», ныне декан Высшей школы телевидения МГУ. Говоря о репрессиях тридцатых годов, он рассказал, что от них пострадало немало его родственников со стороны матери — в основном православных священнослужителей. А вот по отцовской линии — инженеры и заводские рабочие — террор никого не задел. Вывод прост: пострадали служители культа, кулачество и… представители партийной и военной интеллигенции! Последних было достаточно много, и во время современных дискуссий чаще всего возникают именно их имена — яркие, легко узнаваемые фамилии «комиссаров в пыльных шлемах» и прочие подобные им «деятели революции и старые большевики». Вглядитесь в их биографии. Возьмем хотя бы не единожды оплаканного «гения» Михаила Тухачевского. Тонкий интеллигент, игравший на скрипке, сидевший в германском плену вместе с самим Шарлем де Голлем (только тот из плена бежал, чтобы продолжить свою войну), а потом проваливший (кстати, вместе с товарищем Сталиным и героической 1-й Конной) войну с Польшей, зато классно расправившийся с Кронштадтским мятежом и Тамбовским крестьянским восстанием. А что говорить о прочих жертвах чекистского террора? Не зря ходят упорные и, похоже, обоснованные слухи о неудачном заговоре красных маршалов… А знаменитые троцкисты-бухаринцы-рыковцы-каменевцы-зиновьевцы и прочая, прочая, прочая? Если говорить откровенно, начистоту, следует признать: это были жертвы Сталина и его ближайшего окружения, но только не невинные страдальцы. Это были жертвы беспощадной борьбы пауков в банке. Хороши по-своему были обе стороны, и никого из них не следует ни защищать, ни оправдывать, а принимать печальное и героическое течение истории именно таким, каким оно было. И при этом не забывать, что одновременно с пожиранием «руководящих хищников» друг друга народ строил свою великую страну, которую не смогли сломить гитлеровские орды. Вопреки стараниям политиканов перегрызть глотки бывшим соратникам. МЯЧ В ИГРЕ Говорят, что историки — не математики. Против 2 х 2 = 4 не попрешь, а вот историк имеет право на собственную оценку событий, и с этим не поспоришь. Только заметим: право на оценку, а не на трактовку, которую он станет навязывать на всех доступных уровнях. Но история сослагательных наклонений не признает: давайте в школах, в СМИ, в вузах учить народ мыслить самостоятельно, а не под мощным идеологическим давлением. И нельзя давать истории превращаться в пропагандистский мяч, которым попеременно играют как сторонники, так и противники того, что происходит в жизни нашей страны. И второй мяч, совершенно конкретный, которым играет чаще всего оппозиция, стремясь закатить его в Спасские ворота. Это, конечно, несчастная мумия Ильича, могилы у Кремлевской стены и урны с прахом. Недавно один видный, но оппозиционно настроенный ученый заявил о том, что весь прах с главной площади страны следует удалить. Этот вопрос поднимается часто, но только уважаемый ученый муж добавил в это требование свою щепотку перца, да и много других специй. Выступая на известной «либеральной» радиостанции, он предложил распределить (!) покойников по различным кладбищам — престижным, хорошим и чуть ли не по заброшенным — в зависимости от того, насколько эти покойники были лояльны к нынешним либеральным оппозиционерам! Простите, но это называется одним словом: кощунство. Превращать прах в элемент политической игры — не стыдно ли вам, уважаемый господин профессор? И еще: найдется ли честный человек, который возьмет на себя смелость судить? Этого — на Новодевичье, того — на Троекуровское, а этого — отдать уцелевшим родственникам, пусть сами решают: на каминную ли полку или развеять на собственном дачном участке. Если все-таки найдется такой человек, то он будет достоин только плевка в лицо… Так что давайте успокоимся относительно Сталина, культа личности, антипартийной группы, волюнтаризма, застоя, да и перестройки, обернувшейся «катастройкой». Давайте помнить обо всем, но не будем проклинать одних, оплакивать других и каяться неизвестно в чем. Будем ЗНАТЬ историю, а не приспосабливать ее под сиюминутные политические требования. Хорошо помню песню (народную?) студенческих времен, которую мы распевали, ничуть не опасаясь «кровавой гебни»: «На то она история, та самая, которая ни слова, ни полслова не соврет». Не соврет, в отличие от ее разнузданных толкователей, забывших, что история — наука и знание, а не инструмент в политической игре. Дата публикации: 1 апреля 2016
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~rGm0p
Остальное по теме:
Точка зрения
|
Последние публикации
Выбор читателей
|