СССР
Кока-пепси-кольное эмбарго
Олег Дзюба
журналист
Москва
7000
Из множества видов наказаний и казней, которыми человечество отметило свой путь к сегодняшним вершинам цивилизации, одним из самых странных я рискну назвать попытку отобрать у российского народонаселения кока-колу и родственно конкурирующую с ней пепси-колу.
ЖИВУТ И БЕЗ НЕЕ
Обе фирмы-производителя додумались и явно не по своей инициативе решили свернуть производство своих прохладительных зелий на российских просторах. Правда, одна из компаний вроде бы совсем уходить не хочет, а пытается отделаться переименованием своей коллекцией, оставляя содержание и вкус без изменений.
Хлеба нас уже пытались лишить. Вспомним 1960-е годы. Бесчисленные эксперименты на селе вынудили СССР гнуть выю перед американскими хлебными монополистами, которые после засухи 1963 года милостиво согласились продавать нам зерно, успокаивая заартачившийся поначалу конгресс ссылкой на инициативу убитого еще до начала поставок президента Джона Кеннеди.
Тот же хлебный тупик, в котором хронически пребывал Советский Союз, сподвигнул в начале 1980-х Рональда Рейгана угрожать нам пшеничным запретом. Тогдашний редактор «Литературной газеты» Александр Чаковский выступил по этому поводу с открытым письмом к хозяину Белого дома, уверяя того, что удушить Советский Союз «костлявой рукой голода» у того не выйдет. К несчастью, рейгановские усилия и шантаж бесплодными не остались и при пламенном содействии Горбачева плюс примкнувшего и продолжившего его усилия Ельцина в какой-то мере повлияли на падение СССР в бездну истории.
Но хлеб, как известно, всему голова! А всерьез удушать утоляющим жажду напитком?! Это воистину додуматься надо. Между тем кока-кольная традиция сведения счетов с неугодными странами зародилась отнюдь не после февраля 2022 года. Американцы и прежде прибегали к ней, независимо от того, кто впадал у них в немилость: левые, правые, коммунисты или садисты.
Грэм Грин в своем романе «Комедианты» приводит героя книги в «веселый дом» гаитянской столицы Порт-о-Пренса. Томимый жаждой мистер Браун в лучших канонах Западного полушария просит у хозяйки рому с кока-колой и слышит от нее, что кока-колы больше нет. Герой сообразил, что американская помощь прекратилась, и удовлетворяется ромом с содовой. В то время на Гаити правил Дювалье-старший, прослывший исчадием ада даже по меркам ко всему привыкшей Латинской Америки. Конечно, оставить его без кока-колы сам Бог велел.
Но вот пример с противоположного идеологического полюса. В 1991 году меня занесло на Кубу, где довелось познакомиться с карточной системой. В одну из знойных январских суббот на курорте Варадеро устроили уступающий размахом всекубинскому, но все же забавный карнавал. По случаю такого события ром отпускали без талонов, обязательных в другие дни. Доходило до того, что кубинцы пытались выменять у нас бутылку-другую водки или флакон одеколона за тропические раковины.
...Получив в ромораздаточном пункте стакан из провощенной бумаги, запах из которого отчетливо сигнализировал, что заполнили непривычную емкость отнюдь не ромом «Баккарди» и даже не «Гавана-клабом», я попытался разбавить его той же кока-колой, но получил в ответ унылую усмешку бармена и несколько слов на ломаном английском, из которых следовало, мол, Америка свой фирменный напиток назло Фиделю не продает! Как выяснилось позднее, кока-кола в барах туристических отелей все же имелась, но… исключительно за доллары, поскольку за местные песо нельзя было купить ничего, кроме риса и маиса!
Еще об одной кока-кольной истории мне рассказал хороший знакомый, поработавший с экспедицией камчатского Института вулканологии в Никарагуа. Собравшись утолить жажду после подъема на вулкан Момотомбо, мой собеседник заработал выволочку от аборигена, возмущавшегося, что гость из «страны-маяка всего прогрессивного человечества» в стране победившего сандинизма пьет чуждый напиток. Владимир Андреев, о котором идет речь, уже знал, что местная кока-кольная фабричка на пятьдесят процентов принадлежит государству, и пообещал никарагуанцу впредь уменьшить дозу напитка вдвое, пожелав тому поступать подобным же образом!
Надо сказать, что для Латинской Америки эта коричневая влага издавна обрела значение, сравнимое с сакральным. Лет шестьдесят назад прилавки книжных магазинов и киосков прочно и надолго оккупировала увесистая книжища Ральфа де Буассьера «Ром и кока-кола». Этот «тринидадско-австралийский» романист (бывают же такие казусы в литературе) попал в планы издательства «Прогресс» благодаря описанию классовой борьбы пролетариата благодатного тропического острова близ побережья Венесуэлы. В то время само слово «пролетариат» оказывало магическое действие на отечественных издателей, готовых печатать все, что угодно, лишь бы на страницах мелькал воспетый Марксом термин. Покупать книгу мало кто спешил, но слова на обложке накрепко впечатывались в память, рождая даже в некоторой категории сограждан намек на тоскливую сентенцию: «Живут же люди!»
Название романа «тринидадо-австралиец» позаимствовал из весьма известной песни в популярном на его острове жанре калипсо, а суть противопоставления объясняется предельно просто. Ром – это сугубо тринидадское достояние, а второй напиток на острова Карибского бассейна завезли американцы в годы Второй мировой войны. Солдаты-янки вдали от фронтов радостно упивались ромом и в чистом виде, и с кока-колой, потчуя смуглых и шоколадных девиц тем же самым коктейлем. Надо полагать, все были довольны.
Песенное противопоставление напитков оказалось столь броским, что использовал его для противопоставления образов жизни и менталитетов не только де Буассьер. Упомяну хотя бы европейского автора серийных детективов Шарля Эксбрайя, сочинившего роман «Кьянти и кока-кола». Автор – француз, но своего героя предпочел сделать итальянцем. Видимо в соседстве с кока-колой названия сугубо французских вин звучали бы не столь броско.
ПРОСТО ЛИМОНАД, НИЧЕГО БОЛЬШЕ
Прихоти борьбы двух социальных систем десятилетиями превращали безобидный изначально напиток для одних в нечто вроде жупела – символ чего-то пугающего, а для других в олицетворение опять же чего-то притягательного. Чего стоит пародийный диалог героя «Бриллиантовой руки» Семена Семеновича Горбункова и его верной жены, поинтересовавшейся в постели у мужа о впечатлениях от отведанной в круизе притягательно-загадочной для простых советских людей жидкости.
Драматург Виктор Славкин дюжиной лет позднее излил тоску, навеянную тем же стереотипом восприятия непонятно чего, но изначально и непременно подозрительного, в диалоге героев нашумевшей когда-то пьесы «Взрослая дочь молодого человека». Один из участников разговора по студенческой кличке Бэмс цитирует анонимные куплеты, которые все, кому не лень, некогда исполняли на искаженный мотив одной из песен Элвиса Пресли: «Не ходите, дети, в школу, пейте, дети, кока-колу…» Цитирует и горестно восклицает: «Двадцать лет… понадобилось, чтобы понять, что кока-кола – это просто лимонад, ничего больше. А тогда нам вжарили и за кока-колу, и за джаз, и за узкие брюки…»
Поближе познакомиться и с Пресли, и с рок-н-ролом, и с американскими прохладительными напитками советским гражданам удалось только в 1959 году во время американской выставки в Сокольниках. Скандально нашумевшая экспозиция спровоцировала немало разнородных откликов в международной и отечественной прессе, причем среди оценщиков отметились столь разные люди, как вице-президент США Ричард Никсон, изливший впечатления от поездки в Москву на страницах по сию пору уважаемого журнала «Нэшнл джиографик мэгазин», и… автор «Дяди Степы», а также гимнов СССР и России Сергей Михалков.
Никсоновская публикация осталась у нас незамеченной, поскольку этот журнальный номер в Библиотеке имени В. И. Ленина сразу угодил в спецхран, а другие советские книгохранилища в ту пору зарубежную периодику (кроме немногих научно-технических изданий) почти не получали. Мне удалось прочесть статью незаурядного политика по чистой случайности у одного из коллекционеров, доверившего этот выпуск журнала буквально на вечер под честное слово.
О дегустации прохладительных напитков Никсон не рассказал, но я все же упомяну о двух эпизодах, касающихся его впечатлений. Не знаю, сам ли он сотворил этот отчет о поездке в СССР или доверил написание кому-то из своих референтов, но автор или авторы постарались уравновесить чашки информационных весов. В самом начале, повествуя о первых часах на московской земле, вице-президент уверял, что во время переезда из аэропорта в город видел из салона автомобиля следы бомбардировок военных лет. Никита Сергеевич Хрущев, по тогдашнему обыкновению советских вождей лично встречавший почетного гостя, заметил его взгляды и сказал: приезжайте через семь лет, и увидите совсем другую Москву. «Или через семьдесят лет, – прокомментировал про себя его слова Никсон.
Зато в другом месте не обошлось без своеобразной, но все же самокритики. Фотоснимок, запечатлевший показ мод, сопровождался ироничной подписью, из которой следовало, что американцы привезли в Москву коллекцию костюмов для гольфа, не зная, что в СССР с этой игрой практически незнакомы. Так что иные из зрителей сочли авторов моделей за полоумных!
В целом же Никсон был в святой убежденности, что сокольнической выставкой, так сказать, прорубил советскому народу окно в Америку.
ОНИ ВЕРНУТСЯ, ОБЯЗАТЕЛЬНО
В отличие от него Сергей Михалков в своем сатирическом стихотворении саркастически заклеймил некоего гостя экспозиции, который дорвался до бесплатной дегустации кока-колы, перепил и угодил в больницу: «Так, ахая под звуки рок-н-ролла, / Он наконец дошел до кока-колы... / Тут у него совсем вскружилась голова: / «Ах, до чего напиток ароматный! / Ах, что вы говорите, он бесплатный?! / Прошу стаканчик! Нет подайте два!..»
Американо-напиточный мотив встречался у Михалкова и позднее в комедии «Пена». На этот раз обошлось без осуждения, но с констатацией: «Газу много! Хорошо глотку дерет!» Последующий обмен мнениями действующих лиц в свете санкционных событий звучит весьма двусмысленно:
«Махонина. Попробуем, что за питье такое!
Альбина. Ой! «Пепси!» Это чудесно!.. А кока-колы не было?
Полудушкин. До этого еще не дошли! Но будет! Будет обязательно. Не всё сразу!»
Один из персонажей пьесы, славящийся умением доставать все, что потребуется, сообщает, что напиток привезен с побережья Черного моря, где пепси-кола обрела вторую родину. Современный читатель или зритель это пояснение может и не понять. Но именно на Черном море, а точнее, в Новороссийске построили первый в СССР завод по изготовлению пепси-колы. Потом появилось подобное предприятие в Новосибирске, дошла очередь и до Москвы.
Пребывавший тогда в зените славы поэт Андрей Вознесенский со свойственной ему образностью иронично охарактеризовал тогда «прохладительную дипломатию» афористичными строками: «Посылаем Терпсихору – получаем пепси-колу!»
Пепси-кольное нашествие стало возможным в связи с политикой разрядки, связанной, в частности, с новым визитом в Москву вышеупомянутого Ричарда Никсона, избавившегося со времен сокольнической выставки от приставки «вице-» и ставшего полноправным президентом. Но грянул Уотергейтский скандал, обрушивший никсоновскую карьеру. После недолгого правления Джеральда Форда, про которого в США язвили, что он может смело играть в хоккей без каски, в Белом доме на четыре года обосновался «либерал» Картер, помешавшийся на «правах человека» в странах, ему не подвластных, и разрядка покатилась под откос, как выяснилось теперь, вместе с пепси-колой и кока-колой.
Есть, однако же, версия, что кока-кола, правда под псевдонимом, в СССР прочно обосновалась задолго до перестройки. Благодарить за это следует знаменитого гэдээровского разведчика Маркуса Вольфа, агенты которого выкрали заветный и поныне считающийся секретом фирмы рецепт то ли в Западной Германии, то ли в Голландии. На основе этой технологии якобы выпускался популярный напиток «Байкал». Запомнив его вкус в 1970-е годы, могу заверить, что тогдашний вариант этого утолителя жажды действительно напоминал кока-колу в отличие от появляющегося на прилавках в наши дни. Но, как известно, в молодости и розы пахнут куда более пьяняще, чем в прочих возрастных категориях, и шампанское ударяет в голову куда сильнее, нежели при наступлении зрелых и последующих лет.
...А кока-кола вместе с подругой пепси-колой рано или поздно вернутся. Бизнес превыше всего, так что при первой же возможности отлученные от российских доходов фирмы ринутся обратно.
Те же из сограждан, кто не в силах обойтись чем-нибудь родным и близким, в недавние дни отваживались на вылазки в Казахстан, который под кока-кольную дубинку пока не попал. Из Челябинска и Екатеринбурга (до недавней вспышки интереса к посещению бывшей советской республики после начала частичной мобилизации) добраться, скажем, в город Кустанай и вернуться из него было проще простого. В соцсетях мне попались радостные впечатления некоего путешественника, оповестившего, что у соседей с кока-колой все без перемен и виски дешевле. Но если все житейские проблемы у данного гражданина сводятся к этим пунктам напиточного ассортимента, то за него можно только порадоваться.
Думается все же, что и мы от жажды не умрем. Дата публикации: 5 октября 2022
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~sQEag
|
Последние публикации
Выбор читателей
|