К началу 1961 года соревнование между советскими и американскими конструкторами за первенство в отправке человека в космос, носившее до этого «позиционный характер», вступило в завершающую стадию. Чем ближе был результат, тем ожесточеннее становилось соперничество. Никто не хотел уступать.

Но и на этот раз, как это уже было с первым спутником, мы победили. Утром 12 апреля знаменитый диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан оповестил человечество: «Впервые в мире….»

Однако сегодня давайте вспомним не этот исторический день и эпохальный триумф нашего народа, а то, что происходило на Байконуре накануне. Кстати, свое имя космодром обрел именно в те апрельские дни. До того момента лишь узкий круг посвященных знал о существовании полигона Тюра-Там. Для остальных же это был просто безымянный космодром, откуда стартовали наши ракеты.

Уiспешные полеты четвертого и пятого кораблей-спутников (9 и 25 марта 1961 года) сняли последние преграды для полета человека в космос. Они доказали, что вероятность успешного осуществления этого эксперимента весьма высока. Хотя и не была безоговорочной. Сам главный конструктор Сергей Королев оценивал ее в пятьдесят процентов. Но интуиция подсказывала ему – все будет нормально. Поэтому он активно взялся за подготовку старта корабля с человеком на борту. Будь у него «под рукой» ракета и корабль, он, вероятно, запустил бы их уже через несколько дней после возвращения с орбиты собаки Звездочки на пятом корабле-спутнике. Но готовых ракет не было. Да и некоторые технические вопросы еще требовали решения.

29 марта на заседании госкомиссии были выслушаны предложения Королева о запуске человека на корабле «Восток». Он предлагал это сделать как можно скорее. Сергей Павлович сослался при этом на имеющуюся у него информацию о том, что в начале апреля, на три недели раньше объявленного срока, американцы попытаются осуществить запуск первого «Меркурия» с человеком на борту. Откуда появилась эта информация, неизвестно – ни один из американских архивных источников не указывает, что этот вопрос даже обсуждался. Вполне возможно, что Сергей Павлович просто ее выдумал, чтобы подстегнуть ход событий. Но проверять слова главного конструктора, естественно, никто не стал, поверили на слово.

В тот же день состоялось заседание Военно-промышленной комиссии, которая единогласно решила следующий пуск сделать пилотируемым, несмотря на то что некоторые нерешенные вопросы все еще оставались: новый поглотитель влаги испытания на продолжительность работы не прошел, не успели испытать носимый аварийный запас и подвесную систему при посадке на воду и кое-что еще.

3 апреля Гагарин, Титов и Нелюбов записали свои предстартовые речи на магнитофон. Текст речи Гагарина был отредактирован Каманиным и прозвучал из уст Юрия Алексеевича в день старта по всем радиостанциям Советского Союза.

А вот куда делись речи Титова и Нелюбова, также отредактированные Каманиным, до сих пор неизвестно. Возможно, что они где-то и сохранились. Но вот где? Сие остается тайной.

Также 3 апреля состоялось заседание Президиума ЦК КПСС, которое проводил Никита Хрущев. По докладу заместителя Председателя Совета министров СССР, председателя Военно-промышленной комиссии Дмитрия Устинова президиум дал разрешение на проведение первого в мире полета человека в космос. Были означены и сроки – 12–14 апреля.

5 апреля космонавты вылетели на космодром. Летели двумя бортами: на первом – Гагарин и Нелюбов, на втором – Титов. С тех пор это стало правилом – основной и дублирующий экипажи летят на космодром на двух разных самолетах. А тогда традиции еще только зарождались.

Несмотря на то, что уже в течение нескольких месяцев Гагарин неофициально считался кандидатом № 1 на полет, окончательный выбор пилота был сделан всего за несколько дней до старта. Даже прилетев на космодром, каждый из троих «обладателей скафандров» имел равные шансы первым полететь в космос. Ну, разве что у Нелюбова они были чуть меньше, чем у Гагарина и Титова.

Говорят, что перед отлетом на космодром о кандидатах на первый полет доложили Хрущеву. Перед Первым секретарем ЦК КПСС выложили две фотографии, Гагарина и Титова, и пояснили, что оба одинаково готовы к полету и что в космос можно отправить любого. Но кого именно, пока не решили. Может быть, Никита Сергеевич подскажет? Хрущев долго рассматривал фотографии, задавал вопросы, а потом сказал: «Выбирайте сами».

Так ли это было, или выбор был сделан все-таки Хрущевым, теперь мы уже никогда не узнаем. Да и не так это важно. Даже если Гагарина выбрал Хрущев, сегодня можно сказать, что это был крайне удачный выбор.

Утром 6 апреля на космодром прибыл председатель госкомиссии по запуску корабля с космонавтом на борту Константин Руднев. Он сразу же отправился на совещание, которое проводил Королев. Рассматривались вопросы готовности ракеты, корабля и космонавта.

После совещания Руднев поручил Каманину и представителю Комитета госбезопасности Макарову отработать инструкцию по поведению космонавта, если приземление произойдет на территории иностранного государства. Делалось это на тот случай, если откажет тормозной двигатель и корабль будет садиться за счет торможения об атмосферу. Тогда действительно надеяться, что спускаемый аппарат сядет в пределах Советского Союза, трудно. Надо было предусмотреть и иные варианты.

Во второй половине дня Королев и Каманин рассмотрели задание для космонавта. В нем указывлись цели полета, действия космонавта при нормальном режиме и при возникновении нештатных ситуаций. Задание подписали Келдыш, Королев и Каманин.

А космонавты продолжали готовиться к старту. Основное внимание по-прежнему уделялось поддержанию физической формы. И докучали медики, которые не отходили от космонавтов буквально ни на шаг.

Утром 8 апреля Гагарин и Титов побывали в монтажно-испытательном корпусе на тренировке в спускаемом аппарате корабля, который был установлен на специальной подставке, отгороженной стойками с натянутой белой лентой, и освещался юпитерами для киносъемок. Космонавты проходили тренировку в скафандрах.

Первым начал тренировку Гагарин. Находясь в аппарате, он следил за включением систем, выполнял различные манипуляции и отрабатывал навыки по управлению кораблем. Затем его место занял Титов.

Кроме освоения навыков пилотирования корабля, космонавты привыкали к своим позывным: Гагарин – «Кедр», Титов – «Орел». Связь с космонавтами поддерживал их товарищ по отряду Павел Попович, имевший позывной «Заря».

Днем на космодроме прошло заседание госкомиссии по запуску корабля с космонавтом на борту. Председательствовал на нем Руднев. Комиссия утвердила задание, предусматривавшее одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180–230 километров продолжительностью полтора часа. Цель – проверка возможности пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, оборудования и радиосвязи. Также предполагалось убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта.

При обсуждении вопроса о регистрации полета как мирового рекорда и допуске на старт и в район посадки спортивных комиссаров мнения разделились – главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения маршал Кирилл Москаленко и Келдыш высказались против, Королев, Каманин и Руднев – за. Решили оформить полет как мировой рекорд, но при составлении документов не разглашать секретных данных о полигоне и ракете-носителе. Впоследствии эта секретность привела к тому, что мы долгие годы не знали истинных обстоятельств полета и приземления Гагарина. А уж сколько мифов родилось вслед за этим, и перечислить трудно.

Был рассмотрен вопрос о вручении шифра логического замка космонавту. Только введя соответствующую комбинацию, пилот получал возможность вручную управлять посадкой.

До самого последнего момента не было ясно, выдержит ли психика человека условия космического полета. Поэтому решили перестраховаться и вручили космонавту специальный пакет, в котором на плотном листе бумаги были написаны три цифры: 1–4–5. По инструкции в случае возникновения нештатной ситуации космонавт должен был вскрыть конверт, прочитать цифры и ввести их в бортовое устройство, которое вслед за этим должно было «допустить» его к управлению. В «здравом уме и твердой памяти» пилот без труда бы справился с этим заданием. Ну а если с психикой было бы не все в порядке, то он, вероятнее всего, вообще забыл бы о существовании конверта и не смог бы вмешаться в управление кораблем.

Так рассуждали психологи и настаивали, чтобы космонавт до старта не знал этих заветных цифр. Но те, кто готовил космонавтов, считали иначе. Поэтому накануне старта Марк Галлай «шепнул» Гагарину секретное число. Потом и Каманин «ознакомил» космонавта с содержанием конверта. А после полета и Королев признался, что уже на стартовой площадке успел назвать Гагарину эти цифры.

Комиссия рассмотрела и еще один скользкий вопрос. С полетом первого космонавта спешили, поэтому ряд бортовых систем разработать попросту не успели. Так, на «Востоке» не было системы аварийного спасения. Вместо нее было установлено катапультируемое кресло. В таком варианте в первые секунды полета ракеты нельзя было дать 100-процентную гарантию спасения космонавта. Если бы она сработала, скажем, сразу после включения двигателей, то катапульта могла бы «выплюнуть» космонавта прямо в море огня. Или не успел бы раскрыться парашют. Или случилось бы что-нибудь еще непредвиденное. Поэтому решили доверить автоматике спасение пилота только после 40-й секунды полета. А до этого момента выдать команду на катапультирование могли лишь два человека – Королев или Каманин.

Решив этот вопрос, комиссия приступила к выбору пилота «Востока». По предложению Каманина госкомиссия утвердила основным пилотом корабля Юрия Гагарина, первым дублером – Германа Титова, вторым – Григория Нелюбова.

Кроме того, решили через день частично «повторить» заседание госкомиссии в торжественной обстановке. Так сказать, для истории.

Проведение «парадной» госкомиссии также стало одной из традиций при подготовке пилотируемого пуска. Она проходит накануне стартового дня на 17-й площадке космодрома Байконур. И хотя все решения уже к тому времени приняты, официально назначение экипажей происходит именно так.

В воскресенье, 9 апреля, в подготовке к запуску «Востока» наблюдалось некоторое затишье. И не потому, что это был выходной день. Специалисты ОКБ-1 во главе с Королевым решали другую, не менее важную задачу – пускали межконтинентальную баллистическую ракету Р-9. Пуск прошел нормально, головная часть успешно поразила условную цель на полигоне Кура на Камчатке. Присутствовавший на запуске главком РВСН маршал Москаленко оценил его как рождение новой межконтинентальной баллистической ракеты. Шла холодная война, и две сверхдержавы соревновались не только в космосе, но и в других сферах. В том числе и в той, где главным было количество и точность ракет.

Пока конструкторы и военные решали вопросы повышения боеспособности нашей Родины, космонавты отдыхали, занимались спортом, играли в шахматы, смотрели кино. Гагарина, Титова и Нелюбова перевели на «космическую пищу» из туб весом 160 граммов каждая. Каманин неофициально проинформировал космонавтов о принятом решении первым послать в космос Гагарина.

Вечером руководство ОКБ-1 и госкомиссии за ужином обсуждало вероятную дату старта «Востока». Руднев и Москаленко настаивали, что корабль с космонавтом можно будет пускать 14–15 апреля. Главная задача – не торопиться и все тщательно еще и еще раз проверить.

Иного мнения был Королев. Он чувствовал за своей спиной дыхание фон Брауна и спешил. Но ни с Москаленко, ни с Рудневым спорить не стал. Соглашаясь с ними в том, что надо все еще раз тщательно проверить, он настоял на том, что пуск состоится сразу же после того, как будет завершена подготовка техники. О том, что это произойдет уже завтра, он счел нужным не говорить.

О завершении подготовки корабля и ракеты к первому пилотируемому пуску он доложил рано утром 10 апреля. В ходе подготовки было выявлено и устранено 70 замечаний и неисправностей, заменены девять бортовых приборов. Подготовка корабля в общей сложности заняла 360 часов.

Больше препятствий к запуску не было. И Королев предложил провести его 12 апреля. Поколебавшись, Москаленко и Руднев согласились с доводами главного конструктора.

Большей радости для Королева, чем возможность осуществить свою мечту, не было. Отдав все необходимые распоряжения своим сотрудникам, он отправился на встречу с космонавтами.

Она проходила на берегу Сырдарьи в беседке. Кроме космонавтов и конструкторов на ней присутствовали члены госкомиссии и командование полигона.

Встреча началась выступлением Королева, который сказал: «Не прошло и четырех лет с момента запуска первого спутника Земли, а мы уже готовы к первому полету человека в космос. Здесь присутствуют шестеро космонавтов, каждый из них готов совершить первый полет. Решено, что первым полетит Гагарин, за ним полетят другие – уже в этом году будет подготовлено около десяти кораблей «Восток». В будущем году мы будем иметь двух- или трехместный корабль «Север». Я думаю, что присутствующие здесь космонавты не откажут нам в просьбе «вывести» и нас на космические орбиты. Мы уверены – полет готовился обстоятельно, тщательно и пройдет успешно. Успеха вам, Юрий Алексеевич!»

Примерно в том же духе выступили Руднев, Москаленко, Каманин, Карпов. Руднев сказал: «Партия, правительство и лично Никита Сергеевич Хрущев направляли всю нашу работу по подготовке первого полета человека в космос. Мы все уверены – полет подготовлен хорошо и будет успешно выполнен».

Затем выступили Гагарин, Титов и Нелюбов. Они поблагодарили за доверие, выразили твердую уверенность в успехе первого космического полета и напомнили о необходимости готовить следующие, более сложные. Встреча была теплой, задушевной, откровенной. Умудренные жизненным и профессиональным опытом маршал, генералы и главный конструктор, как родных сыновей, напутствовали космонавтов на совершение величайшего в мире подвига. Но и честно предупредили их, что предстоящий полет таит немало опасностей и сегодня никто из присутствующих не может дать гарантии, что все закончится благополучно.

Вечером 10 апреля состоялось торжественное заседание госкомиссии по запуску корабля «Восток» с пилотом-космонавтом на борту. В коротком вступительном слове председатель объявил о цели собрания и предоставил слово Королеву:

– Товарищи! В соответствии с намеченной программой в настоящее время закончена подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника «Восток». Ход подготовительных работ и всей предшествующей подготовки показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике…

Комиссия единодушно приняла решение: «Утвердить предложение т. Королева о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года».

Затем выступил Каманин:

– Рекомендуется первым для выполнения космического полета назначить старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича. Вторым запасным пилотом – Григория Григорьевича Нелюбова.

Комиссия утвердила и это решение.

Затем слово было предоставлено Гагарину. Он сказал:

– Разрешите, товарищи, мне заверить наше советское правительство, нашу коммунистическую партию и весь советский народ в том, что я с честью оправдаю доверенное мне задание, проложу первую дорогу в космос.

А если на пути встретятся какие-либо трудности, то я преодолею их, как преодолевают коммунисты.

Эти слова Гагарина были встречены аплодисментами.

Во время заседания велась киносъемка группой кинооператоров, в том числе и с помощью синхронной камеры, то есть вместе со звуком. Ход заседания записывался на магнитофонную ленту.

В течение тридцати последующих лет эти кадры неоднократно можно было увидеть в кино и по телевидению. Их крутили почти ежегодно в День космонавтики. А бывало и чаще, если требовалось отметить очередную «космическую» дату. Но до 1989 года запись никогда не показывалась полностью. Все кадры, где можно было увидеть второго запасного космонавта Григория Нелюбова или услышать упоминание о нем, были вырезаны цензорами. К счастью, сохранился оригинал записи. И сегодня ее показывают полностью, без цензурных изъятий.

После заседания госкомиссии Королев вновь направился в монтажно-испытательный корпус. Обнаружилось, что качество воды в носимом аварийном запасе, заправленной еще в Москве в три полиэтиленовые литровые канистры, к 12 апреля уже не соответствовало срокам поставки на борт. Выход нашли просто. В жилом городке космодрома в санэпидемстанции был дистиллятор, где и позаимствовали воду с необходимым сопроводительным документом, соответствующим требованиям.

Пока Королев убеждался в том, что все готово к старту, космонавты разошлись по своим комнатам. Им предоставили немного свободного времени, чтобы «прийти в себя» от событий минувшего дня. Остался в одиночестве и Юрий Гагарин. Видимо, предупреждение о том, что полет таит в себе немало опасностей, что полной гарантии на успех нет, заставили его написать письмо, которое должны были передать жене в случае его гибели. Он, как и другие, надеялся на лучшее, но допускал и иной ход событий.

«Здравствуйте, мои милые, горячо любимые Валечка, Леночка и Галочка!

Решил вот вам написать несколько строк, чтобы поделиться с вами и разделить вместе ту радость и счастье, которые мне выпали сегодня. Сегодня правительственная комиссия решила послать меня в космос первым. Знаешь, дорогая Валюша, как я рад, хочу, чтобы и вы были рады вместе со мной. Простому человеку доверили такую большую государственную задачу – проложить первую дорогу в космос!

Можно ли мечтать о большем? Ведь это – история, это – новая эра! Через день я должен стартовать. Вы в это время будете заниматься своими делами. Очень большая задача легла на мои плечи. Хотелось бы перед этим немного побыть с вами, поговорить с тобой. Но, увы, вы далеко. Тем не менее я всегда чувствую вас рядом с собой.

В технику я верю полностью. Она подвести не должна. Но бывает ведь, что на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю. Ну а если что случится, то прошу вас, и в первую очередь тебя, Валюша, не убиваться с горя. Ведь жизнь есть жизнь, и никто не гарантирован, что его завтра не задавит машина. Береги, пожалуйста, наших девочек, люби их, как люблю я. Вырасти из них, пожалуйста, не белоручек, не маменькиных дочек, а настоящих людей, которым ухабы жизни были бы не страшны. Вырасти людей, достойных нового общества – коммунизма. В этом тебе поможет государство. Ну а свою личную жизнь устраивай, как подскажет тебе совесть, как посчитаешь нужным. Никаких обязательств я на тебя не накладываю, да и не вправе это делать. Что-то слишком траурное письмо получается. Сам я в это не верю. Надеюсь, что это письмо ты никогда не увидишь, и мне будет стыдно перед самим собой за эту мимолетную слабость. Но если что-то случится, ты должна знать все до конца.

Я пока жил честно, правдиво, с пользой для людей, хотя она была и небольшая. Когда-то еще в детстве прочитал слова Валерия Чкалова: «Если быть, то быть первым». Вот я и стараюсь им быть и буду до конца. Хочу, Валечка, посвятить этот полет людям нового общества, коммунизма, в которое мы уже вступаем, нашей великой Родине, нашей науке.

Надеюсь, что через несколько дней мы опять будем вместе, будем счастливы.

Валечка, ты, пожалуйста, не забывай моих родителей, если будет возможность, то помоги в чем-нибудь. Передай им от меня большой привет, и пусть простят меня за то, что они об этом ничего не знали, да им не положено было знать. Ну вот, кажется, и все. До свидания, мои родные. Крепко-накрепко вас обнимаю и целую, с приветом вам, папа и Юра. 10.04.61 г.».

К счастью, письмо Юрия Алексеевича не стало его завещанием. Жена и дочери прочитали его много лет спустя. И уже не как письмо дорогого им человека, а как исторический документ.

…Между тем на космодроме продолжалась подготовка к старту. Ранним утром 11 апреля была осуществлена транспортировка ракеты-носителя с кораблем «Восток» из монтажно-испытательного корпуса на стартовую позицию. Перед тепловозом, тащившим ракету и корабль, шел Сергей Павлович Королев. Рядом шли его заместитель по испытаниям Леонид Александрович Воскресенский и руководитель стартовой службы Анатолий Семенович Кириллов.

Космонавты на вывозе не присутствовали. Да и сегодня основной экипаж не видит, как ракета покидает монтажно-испытательный корпус и растворяется в ночи. Не принято это.

Пока тепловоз неторопливо тащил ракету на старт, космонавты прибыли в монтажно-испытательный корпус, где с ними провел занятие Константин Феоктистов. Он ознакомил Гагарина, Титова и Нелюбова с расчетным графиком полета: старт в 9 часов 7 минут по московскому времени, спустя две минуты – отделение первой ступени ракеты-носителя, в 9 часов 18 минут корабль отделяется от носителя, выходит на околоземную орбиту и совершает один виток вокруг Земли. В 10 часов 25 минут 47 секунд срабатывает тормозной двигатель. Посадка спускаемого аппарата и отдельно космонавта на парашюте планировалась в 10 часов 54 минуты.

Занятия в монтажно-испытательном корпусе продолжались около часа. Тем временем ракета уже была установлена на стартовом столе и испытатели приступили к проведению заключительных проверок. Королев лично контролировал ход подготовки. Он побывал на всех площадках ферм обслуживания, наблюдал за действиями инженеров и военнослужащих. Убедившись, что все идет как надо, он спустился к подножию ракеты к ожидавшим его Рудневу, Москаленко, Келдышу и другим.

В 13 часов на нулевой отметке первой площадки космодрома состоялся митинг, на котором кандидат на первый пилотируемый космический полет Гагарин встретился со стартовым расчетом, военными испытателями, представителями промышленности. Космонавтов и членов госкомиссии встретили бурной овацией.

На митинге Гагарин доложил о своей готовности к полету, сердечно поблагодарил всех и заверил, что оказанное ему доверие оправдает. Выступившие испытатели сообщили о готовности ракеты и корабля к полету и пожелали ему благополучного возвращения на родную Землю.

После этого Гагарин и Титов направились в «маршальский» домик на второй площадке, где им предстояло провести ночь перед стартом. «Маршальским» домик называли потому, что в нем любил останавливаться маршал Неделин. После его гибели домик некоторое время пустовал, а потом его «присмотрели» Королев и медики. Первый из-за того, что он находился рядом с его домиком. А вторые – очень уж он был удобен для размещения в нем и космонавтов, и врачей. Места хватало на всех. И на медицинское оборудование тоже. Сегодня его называют «домиком Гагарина». О том, что когда-то он был «маршальским», мало кто помнит.

Доступ к космонавтам ограничили до предела. Навещать их могли только Королев, Каманин, Карпов и врачи Владимир Яздовский, Андрей Никитин и Александр Бабийчук.

Разместившись в домике, космонавты полакомились «космическим» обедом в тубах. Сытно, но, с точки зрения гурманов, не особенно вкусно. На первое – пюре щавелевое с мясом, на второе – паштет мясной, на третье – шоколадный соус.

После обеда Гагарин и Титов вновь оказались в руках врачей. На них наклеили датчики для записи физиологических функций организма. Вечером «на огонек» заглянул Королев и позвал Гагарина немного прогуляться перед сном.

Надо сказать, что после того, как космонавты заселились в «маршальский» домик, всякое движение на второй площадке прекратилось – не ездили машины, не гуляли люди. Лишь вдали можно было увидеть солдат из оцепления. Над площадкой установилась не нарушаемая никем и ничем тишина. Вот в этой тишине и прохаживались неспешно Королев и Гагарин. О чем они тогда говорили, неизвестно. Может быть, обсуждали предстоящий полет. Может, успокаивали друг друга. А может, просто говорили «за жизнь». Но в домик оба вернулись очень довольные. Как вспоминают очевидцы, от Королева шло какое-то внутреннее свечение.

В 21 час 30 минут космонавтам пожелали спокойной ночи. Они немного поговорили между собой и вскоре заснули.

Каманин по привычке сделал очередные записи в своем дневнике. Вечером 11 апреля он писал: «Итак, завтра совершится величайший подвиг – первый в мире полет человека в космос. И совершит этот подвиг скромный советский человек в форме старшего лейтенанта ВВС – Гагарин Юрий Алексеевич. Сейчас его имя никому ничего не говорит, а завтра оно облетит весь мир, и его уже никогда не забудет человечество».