Ангел-хранитель Татьяны Устиновой
ЯРКИЙ МИР
«Секретные материалы 20 века» №1(413), 2015
Ангел-хранитель Татьяны Устиновой
Виталий Карюков
журналист
Москва
1015
Ангел-хранитель Татьяны Устиновой
Татьяна Устинова

Часто в желании преобразиться мы не задумываемся о том, какой ценой это преображение может произойти. Испытываем на себе различные системы, пробуем диеты и с нетерпением ждем результата, который, к сожалению, может оказаться плачевным. Известная писательница, счастливая жена, мама двоих сыновей и просто шикарная женщина Татьяна Устинова поддерживает себя в тонусе с помощью простых и доступных способов: плавание в бассейне, походы в баню, игра в большой теннис. Но лучший способ избавиться от нежелательной хандры для нашей героини – это работа...

– Татьяна, вы начинали свою трудовую карьеру на телевидении – писали тексты к программам. Потом вы начали писать уже книги. Но почему выбрали именно детективный жанр?

– Для меня вообще никогда не стоял вопрос, что писать. Просто я всю жизнь читаю детективы. Раньше их было не так много. Но мы выписывали журнал «Наука и жизнь», в котором печатали детективы мастеров жанра (таких, к примеру, как Элли Куин) с продолжением. Я их просто с упоением «глотала». Номер приходил раз в месяц. Ожидание следующего было довольно томительным, поэтому помню, как дописывала за авторов финалы, а потом садилась на диван, брала журнал с дописанным мной продолжением и с интересом читала «целое» произведение.

– А сравнивали потом свои тексты с оригиналами?

– Да. Правда, концовка, конечно же, никогда не совпадала. Мне тогда было лет 13–14, и, несмотря на юный возраст, я постоянно из-за этого расстраивалась. Авторское продолжение мне всегда нравилось больше. Но в процессе попыток создания первых детективных историй, мне, конечно, казалось, что у меня в сюжетах все очень лихо закручено и переплетено: в них были и тайны, и странные телефонные звонки, и непонятные письма, откуда-то берущиеся в портфеле главной героини, и неожиданная разгадка, – в общем, все атрибуты, сопутствующие детективному жанру.

– Что читаете сегодня, помимо детективов?

– Полно всего! Мне очень нравится книга мемуаров Евгения Яковлевича Весника, как и сам этот актер. Еще читаю книгу под названием «Бабушка», в которой изложены воспоминания внуков и внучек о своих знаменитых (и не очень) бабушках XIX–XX веков. Недавно ознакомилась с совершенно потрясающим сборником рассказов питерского художника Эдуарда Кочергина «Ангелова кукла». Большое впечатление на меня произвел «Эпилог» Вениамина Каверина. Почему-то раньше он не попадался мне на глаза, хотя я большой поклонник этого автора. Моей настольной книгой сегодня является также детектив «Преследование праведного грешника», написанный Элизабет Джордж.

– Ну а наиболее любимого автора можете выделить?

– Если говорить о детективном жанре, то это Дик Френсис. А взять более широкий диапазон – тут всех и не перечислишь. Обожаю Ивана Александровича Гончарова и не устаю удивляться, почему его не проходят в школах, в программу которых зачем-то включен Достоевский. Но что касается школьной литературы – для меня это бесконечная загадка, как будто специально придуманная для того, чтобы в дальнейшем навсегда отвернуть людей от чтения.

– Как ваш супруг относится к вашему творчеству?

– Равнодушно.

– Вы с ним не советуетесь на эту тему?

– Нет, конечно! Иногда говорю, что придумала сюжет нового романа. Стараюсь максимально коротко изложить суть сюжета, чтобы он не успел заснуть во время моего рассказа. Если ему нравится, он мне говорит: «Вот ты молодец!» И на этом все заканчивается. А если ему не нравится, то он просто не слушает.

– Недавно в открытой печати была опубликована цифра в несколько миллионов долларов, на которые уже написала Александра Маринина. И, по оценке журнала «Форбс», она зарабатывает еще по одному каждый год. А учитывая то, что вы признаны российским детективщиком № 2, то у вас, наверное, тоже скопилась парочка «зеленых лимонов»?

– Ну что вы! Романы Марины Анатольевны (настоящее имя Марининой. – Авт.) еще лет 15 назад были переведены с русского и продавались за рубежом. А я же только в середине 2000-х впервые представила свои произведения на Франкфуртской книжной ярмарке. Так что у меня не то что пары миллионов – даже сотни тысяч нет.

– Можно ли в таком случае сказать, что вы не считаете себя ни богатой, ни состоятельной?

– Что такое быть человеком состоятельным? Вы знаете, раз уж мы заговорили о Марине Анатольевне, то, по ее же собственному определению, таким себя может считать человек, который имеет возможность снять со своего банковского счета и потратить миллион долларов – и при этом на его платежеспособности и общем финансовом состоянии это практически никак не отразится. Что касается меня, то я не богатый, не состоятельный, а просто хорошо зарабатывающий, с моей точки зрения, человек.

– Ну а все-таки кто должен зарабатывать, чтобы семья не развалилась?

– В этом плане я люблю разнообразные англоязычные афоризмочки и поговорки типа: «Чем длиннее лимузин, тем короче переговоры». И один из таких американизмов гласит: «Зарабатывать должен не тот, у кого есть мужское достоинство, а тот, у кого это лучше получается». А в случаях с публичными профессиями это вообще беда и полные кранты. Потому что, будучи уже взрослым человеком, не строящим себе решительно никаких иллюзий, я абсолютно точно знаю, что успешным может быть только тот брак, в котором второй супруг так или иначе задействован в делах своей «публичной» половинки.

– Получается, что семья и бизнес должны идти по жизни рядом?

– Дело даже не в бизнесе. У меня ведь, помимо моей непосредственной работы – сидения за компьютером и писания детективов, есть еще «двадцать два миллиона» разнообразнейших дел, которые кто-то должен вести и контролировать: изучение и подписание договоров, работа над бухгалтерскими отчетами, заполнение налоговых деклараций, ведение переговоров об экранизации моих произведений…

– Подождите, а разве не издательство должно заниматься ведением переговоров с кинокомпаниями?

– Нет, нет. С издательством мы регулируем вопросы авторских прав – что-то принадлежит им, что-то мне. Кроме того, без согласования со мной они не имеют права ничего делать с моими книжками. Поэтому все равно всем этим так или иначе необходимо заниматься (и приходится это делать) мне самой. Точно так же, как и теле- и радиоэфирами, встречами с журналистами.

– Если у вас расписано все по дням и по неделям, то, видимо, и траты и покупки тоже распланированы?

– Конечно. Я не могу сказать, что планирую прямо все до копейки, но какие-то крупные расходы – обязательно. Например, на страховку за машину я откладываю заранее, потому что это довольно приличная сумма. К отпускам мы тоже готовимся загодя.

– То есть такой «тумбочки», из которой всегда можно взять денежку, как в том анекдоте, у вас нет?

– Нет, ну безусловно, с увеличением заработка бытовая часть жизни существенно облегчилась. Я не задумываюсь каждый день о том, на что буду покупать пепси-колу или свиную шейку на шашлык – на это деньги есть всегда (тьфу-тьфу-тьфу!). Но я не сказала бы, что могу себе позволить, абсолютно не думая о последствиях, взять и завтра улететь в Париж, так как это будет ударом по семейному бюджету. Я вообще очень уважительно отношусь к деньгам – очень их люблю и нисколько не стыжусь в этом признаться, потому что это правда. И просто обожаю все то, что можно сделать за деньги, – вот эту степень свободы, которую они мне обеспечивают.

– Но ведь каждый из нас помнит и другие времена в своей жизни, которая в эти моменты совсем не казалась нам медом…

– Мне вспоминается тяжелая ситуация начала 1990-х. Тогда, правда, всем приходилось нелегко. Моему старшему сыну было всего ничего – годик-два. И мне было не на что покупать ему не то что одежду, а даже просто еду.

– На что же вы жили?

– На то, что моя сестра, у которой в то время была работа, приезжая из Москвы, привозила нам в Кратово сосиски. Килограммами! И это тогда оказалось большим подспорьем. У меня был очень трудным 1998 год. Да, собственно, как и у всех, кто жил в этой стране и потерял вместе с дефолтом работу (что произошло у нас с мужем одновременно). Таким же тяжелым оказался и 2000-й. В декабре родился мой младший сын Тимофей, и у меня до сих пор живо воспоминание о том состоянии, в котором я находилась, напряженно думая – дадут ли мне до новогодних праздников гонорар за книжку «Близкие люди». Если да, то я смогу приобрести подарки к Новому году родителям и старшему сыну. Если же нет, то даже буженины к праздничному столу будет купить не на что. А для нас Новый год – это буженина и мандарины, которые всегда были недешевы. Вообще эти вот воспоминания о полном и беспросветном безденежье – они очень свежи. Это было не когда-то «в позапрошлом веке» с кем-то, а вот только что и со мной.

– Но все и сразу никогда не бывает…

– Безусловно. И мне в свое время приходилось подрабатывать переводами. Да и зарплату свою первую я очень хорошо помню – 5 тысяч рублей. Это был 1992 год, и все измерялось, как и сейчас, в тысячах. А когда мне за какой-то перевод, который занял у меня всего полдня, вдруг заплатили еще пять тысяч, то я была невероятно счастлива, поняв, что и этим я тоже могу зарабатывать. Прекрасно помню эти конвертики, которые мне приносили на работу, – то с пятью, то с восемью тысячами рублей – это было просто здорово.

– А сейчас знаете себе цену?

– Это вопрос очень широкий. Но если говорить о моей настоящей работе, то цену себе, условно говоря, как автору детективных романов я не знаю и знать не хочу. Потому что написание книг – это не бизнес, а удовольствие. Бизнес же – у моих издателей. А я только об одном молюсь и хочу писать так, чтобы это нравилось людям. При этом стараюсь никогда не слушать в свой адрес комплиментов – я в них не верю и не понимаю, за что люди меня хвалят. Напротив, чувствую от этого крайнюю неловкость. Равно как и когда меня ругают, поэтому должна честно признаться, что критику тоже не читаю. И вот если говорить о некоем финансовом эквиваленте, допустим, при продаже прав, то, разумеется, он отлично известен. Причем даже не столько мне, а прежде всего моим издателям, которые, продав, скажем, телевизионные права на несколько моих книг, поставили меня в известность о том, за какую сумму. И дальше, когда я уже сама занимаюсь продажей прав, я уже знаю, от чего должна отталкиваться. Тем более что цена-то общеизвестна и ни от кого не скрывается.

– Да, ваше финансовое положение по сравнению с тем же 2000-м годом во многом изменилось. Произошла ли какая-то переоценка ценностей в осознании себя как личности?

– Дело ведь в том, что я достаточно поздно начала и стала более или менее известной, когда мне было уже, наверное, года 33. Это все-таки не 20, когда человек не очень-то отдает себе отчет во многих вещах, и тем более не 16, как на «Фабрике звезд», когда мальчик или девочка еще не представляет, что с его жизнью будет дальше. Поэтому у меня в этом плане совершенно ничего не изменилось. Я по-прежнему больше всего на свете люблю кататься на машине, а по выходным пеку малиновый пирог. Мариную мясо, когда мы собираемся вечерком побаловать себя шашлычком. Так же как и в те времена, я пишу в своем кабинете – комнате, где я и сплю. Зато сейчас я имею возможность полететь в Турцию отдыхать в пятизвездочном отеле. Но, собственно говоря, это не имеет отношения к строю моих мыслей. Потому что я не хожу по улицам с сознанием того, что я великий русский писатель или какая-то звезда. Главное-то не в этом, а в том (повторюсь), чтобы люди по-прежнему читали мои книги и получали от этого настоящее удовольствие, – для этого я и творю.

– Вы – человек, родившийся в пасхальное воскресенье. Замечали ли вы по жизни, что чем-то отличаетесь от остальных?

– Наверное, так говорить самонадеянно, но я все время чувствую присутствие у себя за спиной ангела-хранителя. Мне кажется, то, что мы все обычно называем интуицией (предчувствие каких-то событий, трактовка различного рода предупреждений судьбы), на самом деле никакого отношения к вышеупомянутому шестому чувству не имеет. Мы просто подменяем понятия. На мой взгляд, это и есть присутствие за плечами ангела-хранителя, который пытается как-то помочь мне. Если его слушать (а точнее, пробовать услышать), то многие вещи покажутся более понятными и очевидными, а каких-то ненужных, глупых ошибок удастся избежать. Я, как человек, родившийся на Пасху, все это очень хорошо чувствую. Вообще я люблю весну. Когда на дворе апрель, кажется, что все еще впереди. А ведь впереди действительно много приятного и радостного: май с буйным запахом сирени, нежные цветы жасмина, все более долгие световые дни... Мы как полярники: все ждем, когда же придет лето. А потом это время года ба-бах! – и приходит... И фактически-то его уже и нет. Поэтому мне больше нравится жить в предвкушении наступления момента.

– Как, наверное, и чувствовать, что на вас нисходит Божья благодать...

– Я боюсь таких высоких выражений и не умею применять их к себе. Вместе с тем очень люблю пасхальные праздники, как и моя мама. Это для нас уже традиционные семейные торжества. Хотя мы абсолютно не православные люди в церковном смысле этого слова, не живем ни по каким канонам и не умеем их соблюдать.

– Кем вы хотели стать в детстве?

– Мечтала быть диктором на телевидении. Помню, бабушка мне как-то сказала: «Это такая хорошая профессия для девочки. Боже мой, – говорила она, – заглядываясь на Анну Шатилову. Вот посмотри, – обращалась она ко мне, – это же так замечательно: как она изумительно держится, выглядит, говорит...» Мне тогда было года четыре, я смотрела на экран и тоже безумно восхищалась вместе с бабушкой. Но в то время было совсем нереально думать о том, чтобы в будущем работать в эфире. Это было сопоставимо, пожалуй, только с желанием стать космонавтом.

– А вы знаете, «где растут булки»? Что-то по дому делаете?

– Я готовлю. Люблю изобретать разные блюда. Сегодня мне почему-то пришло в голову приготовить петуха в вине. И главное – есть для этого все ингредиенты. Но поездка с спортклуб, к сожалению, нарушает мои планы. И меня это огорчает, потому что готовить мне действительно очень нравится. Я – человек достаточно организованный в быту. Я, конечно, не говорю о том, что все свои 365 квадратных метров квартиры мою собственными ручками. Безусловно, у меня есть помощница по хозяйству Рита, которая живет со мной очень много лет, она уже наш член семьи. Я люблю, когда уютно, чисто, просторно, обязательно есть что покушать. На формирование данных принципов во многом оказала влияние бабушка. Не могу допустить, чтобы мужик пришел с работы и начал в ужасе шарить по полкам холодильника. Или, выпучив глаза, нужно было бы бежать в этот момент в гастроном, потому что дома нет ни одной свиной отбивной и нечего пожарить. Все должно быть приготовлено быстро красиво и вкусно. Я речь веду не о том, что мужчина не должен помогать жене по хозяйству, а говорю лишь об организации быта. Это, с моей точки зрения, всегда дело женщины.

– А что, наоборот, вам делать не нравится?

– Я совершенно ненавижу мытье посуды. Поэтому на первые мало-мальски неплохие заработанные деньги я купила в дом посудомоечную машину. У нас в гостях бывает очень много народу, и тратить жизнь на очистку грязных тарелок не хочется. Еще я не люблю гладить, это занятие меня очень удручает.

– Говорят: хорошего человека должно быть много. А как вы сами относитесь к своим формам?

– Сейчас уже, наверное, спокойно. Мне сорок шесть лет, я взрослый человек. Со временем я просто научилась бороться с комплексами, а в некоторых случаях даже одерживать над ними победу. Но в детстве и юности, конечно, переживала. Меня смущал не только мой вес, но и большой рост, а также очки, не придающие мне по тем временам никакой гламурности. Тогда мне очень хотелось быть маленькой и изящной, как дюймовочка. Я же представляла из себя нечто другое. Это только потом мои 180 сантиметров роста стали эталоном красоты. А когда-то меня за глаза с пренебрежительным уклоном называли баскетболисткой. Сегодня я считаю, что если, как вы деликатно выразились, формы не угрожают здоровью и врач не говорит, что по медицинским показаниям нужно срочно худеть, то все нормально. Если же из-за избыточного веса возникают такие серьезные проблемы, как артрит, отеки, подъем давления, надо слушать доктора и начинать эту болезнь лечить. Для этого нужно сначала пойти к терапевту, затем – к эндокринологу, потом – к кардиологу и только после всех вышеперечисленных специалистов – к диетологу. Но соблюдать нужно диету, не вычитанную из глянцевого журнала, а только ту, которую прописал вам врач на основе результатов многочисленных анализов и исследований. Только тогда это действительно можно назвать курсом лечения, к которому нужно относиться точно так же, как и к приему любых лекарственных препаратов.

– Нет ничего хуже, когда человек по собственной прихоти начинает худеть. Такая самодеятельность, как правило, не обходится без последствий для здоровья...

– Причем они подчас очень трудно выравниваемые. Кроме всего прочего, это еще очень психологически тяжело для близких. Ведь озлобление на весь мир (вызванное постоянным отказом от желанной пищи), которое проявляется у худеющей женщины, выдержать окружающим ее людям довольно сложно. Истерика из-за куска мяса – это страшно! Поэтому я абсолютно убеждена в том, что, если вас не зовут Джениффер Лопес и вы не зарабатываете миллионы красотой вашей задницы и физиономии, а получаете зарплату в кассе и ваша внешность – дело собственное, тогда, прежде чем пойти на экзекуцию над собственным организмом, нужно трезво подумать: зачем все это нужно?

– У вас работа происходит на дому. Как вы самоорганизовываете свой трудовой день?

– Да никак! В этом смысле из меня плохой организатор. Но когда мне надо работать, я просто сажусь и работаю. Когда же мысль не идет – слоняюсь из угла в угол, придумываю себе какие-то другие дела для того, чтобы не сидеть, тупо уставившись в монитор и ощущая полную неспособность написать вообще что-либо еще. Иногда у меня что-то получается лучше, иногда – хуже, но я знаю точно, что авторская работа состоит только в том, что нужно просто сидеть и писать. Никакого другого способа выполнения этой работы нет.

– Легко сказать – сидеть и писать. Для того чтобы приступить к воплощению какой-то задумки, нужно сначала эту задумку родить у себя в голове...

– Сюжеты придумывать очень просто. Я дольше записываю его, чем придумываю. У меня это происходит буквально в считаные минуты. Я могу увидеть на улице человека, который кормит бездомную собаку, и понять для себя, что следующая книжка будет именно про него. То есть чаще я отталкиваюсь от героя, которому уже потом придумываю обстоятельства.

– Это как однажды на дороге вас обрызгал водитель и вы поместили его в свой роман, в котором уже «отомстили» обидчику по полной программе... А до литературного убийства когда-нибудь у вас дело доходило?

– Нет. Если я на кого-нибудь разозлилась или просто с кем-то нахожусь в контрах, мне интереснее поставить этого человека в романе в какую-нибудь идиотскую ситуацию. Не расстрелять, а именно выставить болваном. Могу, скажем, придумать ему историю, из которой его любимая поймет, что он – настоящий придурок. Или по сюжету сделаю так, что собственная собака описает ему ботинок. Ну, или, в конце концов, могу все свести к тому, что герой перепутает машины и сядет в чужое авто, из которого его выбросят за шиворот. В общем, придумаю что-нибудь комичное.

– Бывают периоды, когда все буквально валится из рук, ничего не получается? Как вы справляетесь с минутами отчаяния и тоски?

– В моем случае это очень хорошо лечится какой-нибудь поездкой. Я люблю ездить на машине в произвольно выбранном направлении – лишь бы далеко. С удовольствием собираюсь в дорогу, наливаю в термос сваренный кофе, заворачиваю пирожки... Как поется в одной замечательной песне: «Дороги трудны, но хуже без дорог». Мне нравится ездить к маме, чтобы поболтать с ней о чем-то приятном и утешительном. А еще когда плохое настроение и хочется его как-то поднять, мы можем пойти в какой-нибудь ресторан. Иногда, конечно, бывают ситуации, когда хочется просто сказать: «Я хочу сейчас побыть один, и не жди меня, я не приду... Или я с ума сойду». Такие моменты у меня лечатся только желаемым одиночеством, но непродолжительным. За это время я могу подумать, собраться с силами и определиться, что же делать дальше. Уехать в деревню? Почему бы и нет. Но когда круг замыкается и вроде бы уже все способы взбодриться перепробованы, спасает все равно работа.

– И наверное, что-то свыше?..

– Я верю в Бога так, как мне удобно. Есть несколько священных мест, которые я обожаю. Одно из них – Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь (что под Арзамасом) – обитель батюшки Серафима Саровского. Там всегда можно задать правильные вопросы и получить на них ответы. Мы туда ездим и всякий раз получаем огромный положительный заряд.


1 января 2015


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847