«Человек забывается только тогда, когда забывается его имя», – говорит немецкий художник из Кёльна Гюнтер Гемниг. Он выступил с идеей сохранить для мира имя каждой отдельной доселе не известной жертвы Холокоста. И от замысла быстро перешел к его воплощению, начав с родного города.

ПРЕДТЕЧА КАТАСТРОФЫ

Судьба еврейского населения Германии (а страна эта всегда имела одну из самых многочисленных и жизнестойких еврейских диаспор) была определена Адольфом Гитлером еще задолго до его победы на выборах 1933 года. Достаточно хотя бы бегло познакомиться с его пресловутой Мein Kамpf («Моя борьба»), увидевшей свет в 1924 году (кстати, переизданная в 2016 году книга сразу же стала в Германии бестселлером), чтобы убедиться, что это не что иное, как готовая программа национал-социализма, гвоздем которой стал пресловутый «еврейский вопрос». Уже тогда будущий фюрер не сомневался – именно евреи виновны во всех бедах немцев, в том числе в поражении в Первой мировой войне, а стало быть, этот народ подлежит изоляции, изгнанию из пределов Германии либо физическому уничтожению.

Такая же участь ожидала и евреев – граждан тех стран, за счет которых Гитлер намеревался расширить жизненное пространство арийцев. И этот гитлеровский бред не остался схоластикой.

С приходом Гитлера к власти нацисты сразу же приступили к «окончательному решению еврейского вопроса». Началось с печально известных нюрнбергских расистских законов, принятых в 1935 году, предусматривающих вплоть до 1939 года принудительную эмиграцию евреев с конфискацией их имущества, а с началом Второй мировой войны – депортацию – в лучшем случае в бесчисленные гетто (только в Восточной Европе таковых насчитывалось не менее 1200) или лагеря уничтожения. Западные политики, безусловно, в свое время познакомились с Мein Kамpf, но всерьез гитлеровские постулаты, вероятно, не восприняли, не усмотрев в них ростков надвигающейся Катастрофы – будущего Холокоста. Такая недальновидность лидеров западных демократий стала одной из причин Катастрофы, постигшей мир менее чем через десяток лет после прихода нацистов к власти. «Окончательное решение еврейского вопроса», как цинично нацисты называли свой чудовищный план, было принято 20 января 1942 года на так называемой Ванзейской конференции (проведенной в одном из особняков на берегах берлинского озера Ванзее). По печальной иронии судьбы именно столица Германии, являвшаяся центром еврейской жизни страны, стала местом, где лидеры нацистской партии и СС приняли план уничтожения европейских евреев. Несчастных людей ожидала депортация в оккупированную Польшу и последующее уничтожение в лагерях смерти.

МИР ПОМНИТ

Сегодня в разных уголках мира можно видеть немало памятников жертвам Холокоста. Посвящены они в большинстве своем погибшим евреям, хотя нацисты уничтожали не только их: жертвами становились и другие народности (прежде всего цыгане), а также некоторые категории граждан независимо от их национальной принадлежности – инвалиды, диссиденты, гомосексуалисты, коммунисты и социал-демократы иных мастей.

Памятники очень различаются как по масштабу, так и по творческой форме выражения замысла авторов. Но большинство из них не персонофицированы – носят общий характер. Это и понятно, учитывая масштабы не имеющей аналогов Катастрофы. Необычным, но одновременно впечатляющим показался авторам настоящей статьи мемориал Холокосту в американском Бостоне.

Он представляет собой шесть стоящих в ряд квадратных стеклянных пилонов – башен – высотой метров по 10–12 каждый. Цифра 6 напоминает о том, что истребление людей в лагерях продолжалось в течение 6 лет (1939–1945), и о том, что 6 миллионов человек стали жертвами Катастрофы. Каждый пилон носит имя одного из шести самых страшных лагерей смерти. Пилоны ассоциируются с трубами лагерных крематориев. Внутри башен, как бы из-под земли, идет дым (пар?), и создается впечатление, что вы заходите в настоящие печи.

На стеклянных панелях всех шести пилонов высечены цифры – подряд от 1 до 6 000 000, полностью покрывающие всю наружную поверхность шести башен (а это без малого 300 кв. м). Авторы такого решения, вероятно, стремились побудить посетителей мемориала прочувствовать, как же это много – 6 000 000 невинно загубленных людей.

Вдоль башен мемориала проложена тропа с несколькими гранитными плитами. У одной из них прохожие замедляют шаг, чтобы прочесть высеченные на граните слова, принадлежащие лютеранскому пастору Мартину Нимеллеру:

«Сначала они пришли за коммунистами, и я не возвысил голос, потому что я не был коммунистом.

Потом они пришли за евреями, и я не возвысил голос, потому что я не был евреем.

Потом они пришли за членами профсоюзов, и я не возвысил голос, потому что не был членом профсоюза.

Потом они пришли за католиками, и я не возвысил голос, потому что я был протестантом.

Потом они пришли за мной, но к тому времени никого не осталось, чтобы возвысить голоса».

Антифашист Мартин Нимеллер провел в концентрационных лагерях несколько лет.

НАЗВАТЬ ПОИМЕННО

Здесь в 1992 году в память о депортированных в концлагеря 52 года назад цыганах Демниг заложил первые «камни преткновения». Поначалу он действовал самочинно, но позже, начиная с 2000 года, для установки каждого «камня» по требованию мэрии получал разрешение.

Так называемые «камни преткновения» (называют их также «камни памяти»), имеющие форму куба со стороной в 10 см, изготовляют из латуни – достаточно прочного и стойкого к коррозии сплава золотистого цвета. На одной из граней куба, обращенной вверх после его установки в специально подготовленную в тротуаре лунку, выгравирован лаконичный, в четыре строки, текст, содержащий имя, фамилию и год рождения жертвы нацизма, а также дату депортации в концлагерь и (если это известно) каков был конец.

Например: «Здесь жила Теа Шнеебаум, родилась в 1931 году, депортирована в Освенцим в 1943 году, убита». (Естественно, надпись выполнена на немецком языке.)

На многих «камнях» надпись «Пропал без вести», что, скорее всего, следует читать как «убит».

Верхняя поверхность «камня» лежит строго в одной плоскости с поверхностью тротуара. О «камень» невозможно споткнуться ногой, но, как выразился родственник одной из увековеченных таким образом жертв, «о него можно и нужно споткнуться душой и сердцем». Автор этих метких слов, приехавший на укладку «камня памяти» в Германию из далекой Австралии, добавил: «Для меня это символический камень, о котором я могу думать дома и к которому могу приехать в Германию».

В Германии, стране – эпицентре Катастрофы и одновременно месте зарождения самой идеи сохранения поименной памяти, «камни» называют Stolperstein (stolpern – спотыкаться, Stein – камень). Лишенные какого-либо пафоса, эти маленькие камни сохраняют индивидуальную память о жертвах и в то же время служат посланием к людям, ныне живущим: «Помните, не допустите повторения!»

Каждый камень укладывается на том месте, где человек последний раз был свободен до ареста и отправки в лагерь смерти: у дверей его жилого дома или места работы. Эти камни на тротуарах трудно не заметить. Бесчисленные подошвы шагающих по тротуару прохожих натерли их до такого блеска, что в солнечный день они прямо-таки горят, в пасмурный – смотрятся большими светлячками. Кто видит их впервые, не наступает на них, останавливается, наклоняется, чтобы прочитать надпись, и обходит стороной. Автор идеи так и хотел – чтобы прохожие остановились и задумались, встретившись лицом к лицу не с абстрактной планетарного масштаба трагедией, а с конкретной человеческой судьбой.

«Камни» хранят память не только о погибших, но и о тех, кто был вынужден покинуть родину, спасаясь от нацистского режима, а также о тех, кто от безысходности покончил жизнь самоубийством. Некоторые семьи после прихода к власти нацистов пытались найти спасение во Франции, Нидерландах, Бельгии. Но и там их достали нацисты после оккупации этих стран. Некоторые камни установлены возле школ, где учились молодые люди. Кое-кто из них сумел бежать в Англию, США или Южную Америку и потом воевать против нацистов. Это отражено в «камнях», посвященных их памяти.

Прошло немного времени, прежде чем частная инициатива художника из локальной акции выросла в своеобразный мемориал жертвам Холокоста, опутавший нитями памяти всю Германию. И не только Германию: «камни памяти» сегодня уже можно встретить в Австрии, Венгрии, Голландии, Бельгии, в некоторых городах Польши, Чехии, Норвегии, Италии и даже в украинском Переяславле. К 2022 году в Германии было заложено в общей сложности не менее 32 000 «камней». Только в Кёльне их около 2000, в Берлине – порядка 8000, а в целом по Европе заложено более 200 тысяч. Есть сегодня они и в России, в частности в Орле.

В Нюрнберге, считавшемся вотчиной нацистов Германии, уже установлено не менее 130 «камней преткновения». Среди них четыре посвящены памяти погибшей от рук нацистов семье Катценбергов – двум братьям и их женам. Печальную известность приобрела судьба Лео Катценберга. Особый расовый суд осудил его на смерть за якобы имевшую место запрещенную расовыми законами связь с молодой немкой Иреной Зайлер. Сама Ирена была отправлена на каторгу. Их судьбе был посвящен снятый в США фильм «Приговор в Нюрнберге».

РАБОТА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Заявки на установку новых «камней преткновения» регулярно поступают из разных городов и стран. Устанавливаются они по заявкам родственников или общественных организаций за счет заявителя, но обязательно после тщательного изучения документов, проводимого независимыми волонтерами. Укладку «камней» после получения разрешения властей производит сам Демниг с помощниками. В один из недавних годов в связи с установкой «камней» Демниг провел в разъездах 270 дней. Сам Гюнтер говорит: «Это стало делом моей жизни. Возможно, ни один художник или скульптор, работающий в студии, не испытывает того, что доводится мне, когда я работаю на улице». Открытие каждого из «камней преткновения» проходит торжественно, в присутствии родственников, некоторые из которых прибывают на церемонию издалека.

Не всегда все проходит гладко. Некоторые из родственников категорически возражают против установки камней на тротуаре, полагая, что топтать имена умерших неэтично. В Мюнхене и власти, и еврейская община восстали против «тротуарного» способа сохранения памяти о погибших. Едва Демниг уложил там два десятка камней на частных территориях, как городские власти запретили делать это на тротуарах. Решили заменить «камни» табличками на стенах домов, откуда жертвы ушли в свой последний путь.