Его жизнь трагически оборвалась 5 августа 2013 года. Убийца нанес ему ножом смертельный удар в сердце. Павел Анатольевич был замечательным человеком, высокообразованным интеллигентом в самом высоком смысле этого слова, великим подвижником и глубоким проповедником христианской веры.

Его богословие было не отвлеченной теорией, оно всегда выражалось в конкретных делах. Созидательный труд лежал в основе его непростой земной жизни. Ему приходилось многим заниматься, быть и строителем, и педагогом, и психологом, и юристом-правозащитником, и писателем-публицистом. За его мудрым советом приезжали люди со всех концов России и из-за рубежа. Проповеди батюшки – простые, но весомо аргументированные, эмоционально насыщенные, органично сочетающие в себе евангельские притчи и русскую поэзию – записывались на диктофоны, видеокамеры и расходились по миру. Отец Павел был совершенно открытым человеком. Признавая правомерность всех путей, ведущих к вере, он любил говорить: «Бог – это сияющая вершина горы, и маршрутов к ней может быть сколько угодно». Под маршрутами он понимал самые разные религиозные учения и потому сердечно общался со всеми, кто к нему приходил, – с православными, католиками, баптистами, кришнаитами, буддистами, мусульманами, иудеями, зороастрийцами, даосами, атеистами, с правоверными и сектантами.

Он прожил тяжелую, трудную и вместе с тем прекрасную и счастливую жизнь, до краев, с избытком наполненную любовью, которую он щедро дарил всем, кто оказывался с ним рядом. Его любовь вселяла в людей надежду и укрепляла их веру.

У iотца Павла было две Веры. Первая пришла к нему еще в детстве на пороге отрочества, когда он – сын врага народа, расстрелянного в застенках НКВД, оказался вместе с репрессированной матерью в далекой Средней Азии. Там, в Караганде, познакомился он со ссыльным священником – подвижником христианской веры – отцом Севастьяном. Влившись в общину этого старца (впоследствии канонизированного и причисленного к лику святых) и участвуя вместе с ним в тайных богослужениях, обрел он веру в Бога, которую бережно и нерушимо пронес через всю свою нелегкую жизнь.

Родился Павел 1 августа 1938 года в семье давно обрусевших немцев Адельгеймов. Предки Павла переселились в Россию еще в XVIII веке. Прапрапрадед отца Павла – немец лютеранского вероисповедания, имя которого пока остается неизвестным, принял присягу на вечное подданство Российской империи и служил в Литовском пехотном полку капельмейстером. Его потомки – удачливые купцы, землевладельцы, известные врачи и знаменитые актеры. Константин Людвигович был врачом-офтальмологом и основал в Москве клинику глазных болезней – ныне Институт офтальмологии. Он дослужился до чина статского советника, который возводил его в дворянское сословие. Роберт и Рафаил Адельгеймы были знаменитыми драматическими актерами, одними из первых народных артистов РСФСР. Дед отца Павла, в честь которого он был назван, – Павел Бернардович Адельгейм был киевским землевладельцем и заводчиком, владел каолиновым и сахарным заводами. После революции имущество национализировали, а сам он в 1937 году был расстрелян по приговору тройки НКВД. Та же участь постигла и его сына – Анатолия Павловича, талантливого актера и поэта. В 1942 году он, директор Ивановского драматического театра, был объявлен врагом народа и расстрелян как «немецкий шпион». Мать отца Павла Татьяна Никаноровна, дочь полковника царской армии, пыталась встать на защиту мужа, за что была сама арестована и отправлена в лагеря. Четырехлетнего Павлика Адельгейма оформили в спецприют НКВД для детей врагов народа. Пройдя суровую школу советских детдомов и ссылки, он в 1956 году поступил в Киевскую духовную семинарию, откуда через три года был исключен как «неблагонадежный элемент – сын и внук врагов народа». Недоучившись одного класса, Павел не знал, как ему теперь жить, и поехал за советом к прозорливому старцу отцу Кукше в Почаевскую лавру. Старец спросил, готов ли он к монашескому подвигу. Павел ответил, что не видит себя в монашеской жизни. Священник пристально посмотрел на юношу и сказал: «Тогда иди с миром, тебя ждет твоя Вера». Не поняв до конца слов старца, Павел вернулся в Киев, где во дворе лавры встретил умного и проницательного владыку Ермогена, архиепископа Ташкентского. Владыка утешил молодого человека и пригласил его в Ташкент для рукоположения в сан дьякона.

Вроде бы все складывалось хорошо, но нужно было решить еще одну важную проблему. Павел был не женат – серьезное препятствие для вступления в церковную службу. Один из местных священников рассказал отцу Павлу, что недалеко от Киева в деревне Гайворон есть молодая девушка Вера из хорошей верующей семьи. Гайворонский священник ему хорошо знаком, и он через Павла передаст ему весточку, а тот постарается все устроить как надо. Павел на поезде и на попутных машинах отправился в Гайворон.

Вера Охрименко была школьницей и жила с дедом, ветераном войны, потерявшим на фронте всех своих сыновей, с бабушкой и мамой. Летом 1959 года она окончила школу и сдавала выпускные экзамены. Вечером после первого экзамена к ней пришли подруги и сказали, что ее хочет видеть местный батюшка. Выйдя во двор, Вера увидела священника и стоящего рядом с ним молодого человека. Гости вошли в дом, сели ужинать, поговорили ни о чем и собрались уходить. При расставании молодой человек попросил разрешения еще раз прийти в гости. Разрешение было дано, и через день Павел вновь был у Веры. На этот раз она была с подругой. И бывший семинарист три с лишним часа читал им вслух Евангелие. Увидев, что девушки уже изнемогли от его чтения, он попросил Веру выйти с ним в сад для разговора. Разговора не было, был лишь один вопрос: «Вера, вы пойдете за меня замуж?» Девушка очень растерялась и, не совсем понимая, что происходит, почему-то сказала: «Да». Молодые люди вернулись в дом, и Павел попросил у родственников руки их дочки и внучки. Дед с бабушкой благословили, мать всплакнула, попричитала и тоже благословила. Все пошли в сельсовет и зарегистрировали брак. Так в 1959 году появилась в жизни отца Павла его вторая Вера.

Молодая супруга получила паспорт и поехала с мужем в Киев знакомиться со свекровью. Знакомство оказалось тяжелым. Разве такую малообразованную деревенскую жену хотела Татьяна Никаноровна для сына. Однако Павел настоял на своем решении и поставил мать перед жестким выбором – либо она принимает Веру как дочь, либо теряет сына. Мать благословила молодых, и спустя некоторое время все вместе с тремя друзьями Павла – молодыми семинаристами поехали в Гайворонь на венчание и свадьбу. Однако не тут-то было. В деревне Павла с друзьями вызвали в сельсовет, где их уже поджидала милиция, вызванная из района по заявлению местной партийной и комсомольской организации. В заявлении молодые люди обвинялись в агрессивных хулиганских действиях против представителей советской власти. Несмотря на возражение семинаристов против этой клеветы, у Павла забрали паспорт с требованием на следующий день явиться в районный отдел милиции, а друзей, у которых паспортов при себе не оказалось, арестовали. В завершение всего местный священник сообщил, что ему сельсовет запретил венчать молодых. Нарушить этот запрет он не может. Но выход есть. Он тайно договорился с настоятелем церкви другой деревни, что в 20 километрах от Гайворони. Там Павел и Вера были обвенчаны и поехали домой праздновать свадьбу.

Свадьбу гулять тоже не довелось. Пока приглашали соседей в гости, выяснилось, что деревню блокирует прибывшая на машине рота солдат. Родители срочно собрали молодоженов в дорогу и на ночь глядя отправили в другую деревню к дальней Вериной родственнице. Уходить пришлось огородами, через леса и болота. Дорогу освещали луна и звездное украинское небо. К тетушке добрались в три часа ночи и усталые повалились спать. Ранним утром поехали в Киев. Здесь, оставив дома молодую жену, Павел пошел вызволять своих друзей и свой паспорт. В кабинете начальника отделения его встретил человек в штатском, который вежливо извинился перед ним за превышение полномочий его коллегами. Вернул паспорт и сказал, что друзей уже отпустили по домам.

Вроде бы все успокоилось, жизнь стала налаживаться. В скором времени молодые купили билеты на поезд и поехали к новому месту жительства и службы будущего священника в далекий Ташкент. Ехали долго, в дороге знакомились друг с другом.

В Ташкенте в епархиальном управлении встретил их священник-монах отец Борис (Холчев), посмотрел и только руками развел: «Что мне делать с этими детьми?» Однако принял и стал их духовным наставником и попечителем до конца своей жизни. До рукоположения в священнический сан отец Борис был психологом, одним из лучших учеников знаменитого профессора Георгия Ивановича Челпанова – основателя и руководителя Института психологии им. Щукиной. Оставив научную карьеру, он посвятил свою жизнь служению Богу в лоне Русской православной церкви, а для Павла стал одним из самых значимых учителей в его жизни и священнической практике.

Павла рукоположили в сан дьякона, и он семь лет прослужил в Ташкенте. За это время молодая семья выросла – родилось трое детей. Родительский крест тяжелый. Не все складывалось хорошо и гладко. Первый ребенок, дочка Маша, трех месяцев от роду из-за врачебной ошибки во время прививки оспы заболела тяжелой формой менингита. Врачи предсказывали самое худшее. День и дочь молилась Вера вместе с мужем и отцом Борисом о спасении дочери. Маша выжила, однако мозг, перенесший тяжелую травму, восстановиться не смог, Маша осталась инвалидом. Впоследствии Бог дал Павлу и Вере еще детей – теперь сразу двоих. Беременность была тяжелой, и роды были под угрозой. Ради спасения матери врачи приняли решение об экстренном кесаревом сечении на сроке семь месяцев. И опять вся семья вместе со своим духовным наставником Борисом усердно молилась о благополучном разрешении родов и здоровье матушки Веры. Господь не оставил, за несколько часов до назначенной операции отошли воды и начались родовые схватки. Первый ребенок выходил мучительно долго, поскольку находился не в том положении (тазовое предлежание плода). Теряя силы, Вера взмолилась: «Пресвятая Богородица, помоги!» Тело ее при этом как-то неестественно изогнулось, и ребенок лег правильно. Врачи приняли на руки мальчика. Следом за ним уже спокойно, без проблем родилась вторая девочка. Дети были хорошие, здоровые, но очень слабые, недоношенные. Жизнь их была в большой опасности. Врачи опять готовили Веру к худшему, а она верила, молилась и уповала на милость Божью. Не раз в это тяжелое время ей вспоминался эпизод из ее раннего детства. Как-то отец привел в дом на ночлег троих человек. Среди них была монахиня. Женщина внимательно посмотрела на маленькую Веру, погладила ее по голове и сказала: «Жизнь у тебя будет трудная, но Бог тебя любит».

Дети выжили, поправились. Молока у Веры было много, и Ванечка с Анечкой быстро росли и набирали вес. Жизнь опять налаживалась. В 1964 году дьякона Павла назначают священником в город Каган, недалеко от Бухары. Так отец Павел стал настоятелем храма Святого Николая – небольшой церкви, располагавшейся в здании сарая кирпичного завода в мусульманском районе. Помещение церкви оказалось настолько ветхим и запущенным, что проводить там регулярные службы было небезопасно. Молодой настоятель стал добиваться разрешения на ремонт здания. Добивался тяжело и долго. Наконец ему разрешили сделать небольшой косметический ремонт и укрепить фундамент здания. Отец Павел взялся за дело, поставил вокруг церкви высокий забор и вместе с прихожанами приступил к ремонту. Стали разбирать крыши, сняли ветхие перекрытия, и старые стены рухнули, здание рассыпалось в прах. Церковь надо было строить заново, но в годы активной борьбы с чуждой советской власти «религиозной идеологией» этого никто бы не позволил. Отец Павел вместе с прихожанами решился на тайное строительство под видом ремонта. За высоким забором прихожане стали накапливать тайно привозимые ими стройматериалы. Работали всем миром быстро и без лишнего шума. Вере же приходилось и хозяйство вести, и за детьми следить, и на стройке работать. Однажды днем, когда на стройплощадке никого не было, привезли машину жидкого цемента, свалив груз за забором. Цемент застывает быстро, и Вера, взяв большую совковую лопату, пошла укладывать цемент в опалубку. Работать надо было быстро, а молодой слабой женщине с такой задачей явно не справиться. Но тут совершенно неожиданно возле нее появился узбек с лопатой. Не говоря ни слова, стал вместе с ней носить цемент. Спустя некоторое время так же появился второй, затем третий, потом пришли еще люди, и весь цемент был уложен в основание будущего храма. Соседи, хоть и не были единоверцами, глубоко уважали и любили и «русского муллу» и его жену матушку Веру. В дом к отцу Павлу они часто приходили за советом. Неоднократно случалось, что местный мулла рекомендовал обратиться за помощью к этому русскому священнику. Отец Павел никому не отказывал, внимательно выслушивал просьбы и проблемы, давал советы и молился. Обычно он говорил так: «Давайте вместе помолимся. Вы по-своему, я по-своему. Господь не оставит». Люди были ему благодарны и помогали, чем могли.

За два месяца строительство было завершено. Когда убрали забор, жители города увидели новую красивую церковь Святителя Николая. Радовались все – и христиане, и мусульмане. Не радовались только чиновники совета по делам религий и сотрудники идеологического отдела райкома партии. Такого удара по их репутации и карьере они простить отцу Павлу не могли. Реакция властных структур не заставила себя долго ждать. В начале зимы 1969 года отца Павла арестовали по обвинению в клевете на советскую власть, хранении холодного оружия – сабли деда-полковника, погибшего в Гражданскую войну, и в насилии над гражданами СССР. Последний пункт обвинения подразумевал, что отец Павел побоями заставлял граждан СССР ходить в храм и молиться. Но намного оригинальнее был сформулирован первый пункт обвинения: клевета на советскую власть и советский образ жизни. Согласно обвинению, отец Павел в свободное от церковной службы время баловался стишками. Так сказать, сочинительствовал, а произведения свои приписывал известным советским поэтам. Например, свой «Реквием» он издал под именем Анны Ахматовой, другие гнусные стихи, порочащие советскую власть, – под другими известными именами. Следствие длилось девять месяцев, шесть из них Вера не видела мужа. Суд приговорил отца Павла к трем годам лишения свободы. Однако лишен он был не только свободы, но и здоровья.

Будучи одним из самых грамотных и образованных осужденных, он активно помогал другим отстаивать их законные права. Это, естественно, не нравилось лагерному начальству, но законных средств заставить его молчать у администрации не было. С неудобными заключенными периодически происходили «непредвиденные несчастные случаи». Один из таких закончился для отца Павла трагически. В результате производственной травмы он лишился ноги и, отсидев свой срок, вернулся домой инвалидом.

На свободе возникли новые трудности. Ни одна епархия не пожелала предоставить судимому священнику место для церковной службы. Ему сочувствовали, понимали его положение, но пойти против негласной установки всесильной партноменклатуры не могли. В отчаянии опальный священник поехал в Москву и направился прямо на Лубянку в Управление КГБ СССР. Добившись приема у нужного сотрудника, он получил разъяснение, что следует обратиться к своему архиерею и тот непременно поможет ему в столь тяжелом положении. Дальше идти было некуда, и отец Павел поехал обратно в Ташкент, к семье. Дома его ждала радостная новость о том, что митрополит направляет его служить в Фергану вторым священником в храм Преподобного Сергия Радонежского. Семья поехала к новому месту службы, где в скором времени вокруг батюшки сплотился крепкий и дружный приход. Рост религиозной активности в городе вызвал недовольство местной власти. Спасая отца Павла от новых репрессий, ташкентский архиерей перевел его служить в дальний город Красноводск, что на западе Туркмении.

Понимая, что в республиках Средней Азии служить ему так, как он считает правильным, не дадут, батюшка стал искать способы перебраться в Россию. Через некоторое время такая возможность представилась, и он оказался во Пскове, где и прослужил до конца своих дней.

За тридцать пять лет служения в этом древнем русском городе он восстановил из руин две церкви, построил одну новую на территории психиатрической больницы, создал первую и единственную в России общеобразовательную православную школу регентов, приют для детей-инвалидов с тяжелыми психическими расстройствами, церковную библиотеку, сделал множество других добрых и нужных дел. В его школе дети получали не только знания по программе среднего образования, но и по церковным, богословским дисциплинам. Пение и музыка преподавались в объеме средней музыкальной школы. Конечно, в этой школе дети были надежно защищены от таких мерзостей современной жизни, как наркомания, сквернословие и безнравственность. Однажды батюшку попросили побеседовать и послужить в областной психиатрической больнице. Попав в детское отделение, он был до глубины души поражен огромной концентрацией горя и тяжелой безысходности, обитавших в этих стенах. Он не мог оставаться безучастным к судьбе этих маленьких людей. С разрешения врачей он вывозил их в свои храмы, где силами прихожан устраивались детские праздники и накрывались столы с обильным угощением. Некоторые дети-сироты, выходя из больницы, жили у него дома. Над ними он оформлял опекунство или усыновлял. Когда количество таких детей перевалило за пятнадцать человек, отец Павел организовал приют при своем храме и начал строительство большого дома для его воспитанников. Пока дом строился, многие из них продолжали жить у отца Павла и матушки Веры. Сейчас эти дети уже взрослые люди, самостоятельно живут и работают, многие имеют свои семьи.

Все эти годы, кроме ежедневных богослужений в двух храмах, он постоянно служил в больницах и тюрьмах, выступал с публичными лекциями и докладами, вел обширную переписку с христианскими богословами, философами, историками и религиоведами, принимал активное участие в международных научных конференциях. Трудно понять и представить, как такое было под силу одному человеку, да еще инвалиду...

Еще удивительней то, что все это огромное христианское iслужение совершенно не поддерживалось церковными властями. Церковь, вступая в тесный союз с коррумпированным государственным аппаратом, стала сильно меняться. Да если бы труды отца Павла только не поддерживались, а то ведь еще создавались постоянные помехи, препятствия и открытое сопротивление деятельности священника. Особенно ярко это стало заметно в начале 1990-х годов, когда Псковскую епархию возглавил малообразованный, пустой, чванливый и жестокий человек – архиепископ Евсевий. Его необъяснимая неприязнь к отцу Павлу поистине не знала границ. Прибыв во Псков, он первым делом отнял у школы регентов здание, выделенное ей городскими властями, затем предпринял попытки уничтожения школы и приюта, отдал распоряжение закрыть библиотеку. Архиерей последовательно устранял отца Павла из всех его храмов, подрывая тем самым экономическую основу благотворительности.

Доведенный до пределов терпения священник в 2002 году издал свою книгу «Догмат о Церкви в канонах и практике», где на примере Псковской епархии представил ясный, канонически обоснованный анализ положения дел в Русской православной церкви Московского патриархата. Книга произвела эффект разорвавшейся бомбы, разделив церковное сообщество на ее непримиримых противников и столь же страстных почитателей. После выхода книги ненависть правящего архиерея к автору выросла многократно. Только личное заступничество патриарха Алексия спасло отца Павла от немедленной расправы. Архиепископ Евсевий прервал со священником всякое общение. Изолированный отец Павел продолжал свое служение и в этих условиях. В 2008 году его лишили настоятельства в храме Святых жен-мироносиц, а в 2013-м, спустя четыре дня после своего 75-летия, он принял смерть от руки убийцы.

К первой годовщине со дня смерти отца Павла в санкт-петербургском издательстве «Соло» вышла книга «Отец Павел и его Вера. Слово о большой любви».