Недавно российская госкорпорация «Росатом» опубликовала новую порцию рассекреченных документов, связанных с началом развития ядерной индустрии СССР. Госкорпорация показала анкеты немецких специалистов, которые сначала занимались разработкой атомного оружия при Адольфе Гитлере, а затем помогали создать атомную бомбу советским ученым.

Среди документов, опубликованных на сайте госкорпорации, есть анкеты «специального назначения» шести немецких (выделим это слово!) физиков — лауреатов Нобелевской премии (за открытие законов соударения электрона с атомом): Густава Герца, Николауса Риля, Манфреда фон Арденне, Питера Тиссена, Хайнца Позе, а также Георга Роберта Дёпеля. Эти анкеты на русском и немецком языках они заполняли в послевоенное время.

Перечисленных физиков вывезли из Германии в 1945 году: как пишут советские историки, сразу же после того, как 20 августа 1945 года по решению Иосифа Сталина в Советском Союзе был создан Специальный комитет по использованию атомной энергии. Комитет для работы над атомным проектом возглавил Лаврентий Павлович Берия.

К 1 июля 1948 года в атомном проекте СССР было задействовано 324 немецких специалиста, 108 из которых прибыли из Германии, 216 — из числа военнопленных. Из общего количества немецких специалистов около 50 человек были профессорами и докторами наук, абсолютное большинство из них работали на договорной основе.

К концу 1946 года был создан первый единый ядерный центр «Арзамас-16» в Нижегородской области (сейчас это закрытый город Саров). В 1947-м Советский Союз при помощи перечисленных выше ученых создал первый атомный реактор, а через два года провел испытания атомной бомбы РДС-1 на полигоне в Семипалатинской области (Казахстан).

Все изложенные выше факты достаточно широко известны. Мы хотели бы обратить внимание лишь на два момента: во-первых, немецких физиков вывезли из Германии не после организации комитета для работы над атомным проектом, а за два месяца до этого; и во-вторых, на тот часто замалчиваемый факт, что одну из ключевых ролей в атомном вооружении Советского Союза сыграл не немецкий (!), как пишет «Росатом», ученый, а российский (!) талантливый немец Николаус Риль (1901–1990).

В биографии этого человека было столько невероятных поворотов и совпадений, что впору писать детективный роман. А «гремучесть» немецко-еврейского происхождения говорит сама за себя! Неудивительно, что в его письмах и высказываниях часто соседствуют выражения «верная немецкая душа» и «золотое еврейское сердце».

Он появился на свет в Санкт-Петербурге 5 декабря 1901 года в смешанной немецко-еврейской семье. Отец Вильгельм Риль (1867–1933), родившийся предположительно в Гамбурге, с 1884 по 1917 год служил инженером на электротехническом предприятии фирмы «Сименс унд Гальске» в Санкт-Петербурге. Мать Елена Каган (1872–1927), из семьи еврейских врачей, в связи с замужеством приняла христианство. Согласно данным из крещенской книги, родившийся мальчик был «крещен 3 июня в Князь-Владимирском соборе» и получил при этом обряде имя Николай. Почему его крестили не на 40-й день, как это принято в России, а много позднее, история умалчивает.

Мальчиком Николай Риль, как и многие другие петербургские дети из немецких семей, посещал знаменитую немецкую школу Петришуле, которую окончил в 1919 году. С 1920 по 1926 год он учился в Петроградском политехническом институте императора Петра Великого (позднее — Ленинградский политехнический институт имени М. И. Калинина). Затем начинается то, что мы назвали невероятными поворотами в его судьбе.

Как свидетельствуют источники, в рамках германо-советского сотрудничества Николай (теперь в документах у него стояло имя Николаус) в течение нескольких семестров изучал физику и ядерную химию в Берлине, в университете, носившем имя прусского короля Фридриха Вильгельма III (в царствование которого был учрежден).

Почему именно этого юношу выбрали и послали учиться в Германию, источники умалчивают. То ли потому, что в конце Первой мировой войны и мать с отцом переехали в Германию? Или сыграл свою роль тот факт, что Николаус свободно говорил по-русски и по-немецки? Скорее всего, разгадка хранится в еще не открытых документах секретных служб России. Как бы там ни было, в 1927 году Николаус в Эссене, в Институте культурологии защитил диссертацию на звание доктора по радиохимии на тему «Использование счетчиков Мюллера — Гейгера для спектроскопии бета-излучения». Его научными руководителями были физик-ядерщик, еврейка Лиза Мейтнер и радиохимик, немец Отто Ган (лауреат Нобелевской премии по химии за 1944 год).

В 1933 году состоялась свадьба Николауса с 19-летней Лизой Прцубула, дочерью химика Франца Прцубула и его жены Агнессы. Тогда же пути Николауса Риля пересеклись с путями известного немецкого исследователя, упомянутого выше барона Манфреда фон Арденне. В нацистском рейхе он носил звание профессора и являлся одной из ключевых фигур немецкого «Уранового проекта». В лаборатории Манфреда фон Арденне, что в пригороде Берлина Лихтерфельде (сегодня — вилла Фольке Бернадота), Николаус Риль начал работать с 1933 года.

И профессор Манфред фон Арденне, и Николаус Риль сотрудничали с берлинской компанией «Ауэр-Гезельшафт», занимавшейся медицинскими проблемами. Эта компания была заинтересована в применении радиологических методов Николауса Риля для лечебных целей. Столь благородные мотивы (простите за тавтологию) мотивировали Николауса Риля. В это время Риль знакомится с еще одним ученым-радиологом, профессором Карлом Циммером, дружба с которым продолжалась всю последующую жизнь.

В предисловии к своей книге «10 лет в золотой клетке» Риль отмечает: «После того как было сделано открытие деления урана, более интересным для меня стало исследование технологии производства чистого урана для получения ядерной энергии, тем более что фирма „Ауэр-Гезельшафт“ уже имела большой опыт в подобных химико-технологических областях». И далее: «Таким образом, моя жизнь была похожа на маятник, который качается между физикой и химией, между наукой и техникой, между предпринимательством и исследованиями, поэтому иногда я называю себя „продавцом универсального магазина“».

После выхода Нюрнбергских расистских законов о чистоте расы расисты проверяли государственных чиновников чуть ли не до третьего поколения на предмет принадлежности к иудеям. Но Николауса Риля это почему-то не коснулось. В упомянутой выше книге проскальзывает лишь единственная фраза: «Я помню, что уже спустя несколько дней после Октябрьской революции чекисты хорошо со мной обращались, да и гестапо смотрело на меня снисходительно».

А ведь в нем текла кровь еврейской матери! Видимо, сработал принцип, сформулированный (или приписываемый ему) рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером: «Кто является евреем, определяю только я!»

Начиная с 1937 года цели финансирования науки резко изменились. Они были переориентированы на программы, связанные с повышением боеспособности немецкой армии и созданием новых типов вооружений. Компания «Ауэр-Гезельшафт» согласилась финансировать строительство генератора быстрых нейтронов. Такой генератор был создан при участии Карла Циммера, Николая Тимофеева-Ресовского и Николауса Риля в Институте исследования мозга имени кайзера Вильгельма летом 1939 года.

Когда атомный реактор был построен и начались его испытания, советские войска приблизились к Берлину. Реактор пришлось разобрать и перевезти в другое место.

Почему же немцам не удалось вовремя создать атомное оружие? Мнение Николауса Риля как человека, находившегося в эпицентре тех событий, очень интересно: «Иногда высказывается мнение, что многие немецкие ученые сознательно или неосознанно тормозили процесс, вместо того чтобы помочь гитлеровскому рейху с созданием такого смертоносного оружия, как атомная бомба. Это объяснение не является полностью неправильным, однако оно никоим образом не является и исчерпывающим. Исследователь, обладающий научным любопытством или заинтересованный техническими новшествами, едва ли сможет устоять перед очарованием такого проекта. При сильном давлении и большей поддержке со стороны правительства немцы могли бы пойти и дальше. Я полагаю, что вялый ход работы над урановым проектом объясняется главным образом относительно слабым интересом к проекту со стороны интеллектуально примитивного Гитлера и его людей...»

Нечто подобное происходило и в Советском Союзе. Так, неприязнь Лаврентия Берия и Иосифа Сталина к Петру Капице Николаус Риль объяснял нежеланием замечательного русского ученого принимать участие в столь опасном для людей атомном проекте.

А в Берлине события развивались следующим образом. Карл Циммер был одним из первых немецких физиков, захваченных сотрудниками НКВД в Берлине. Он вынужден был указать местопребывание Николауса Риля: последний находился в Рейнсберге, куда были перебазированы остатки завода по производству чистого урана.

Как вспоминает сам Риль, однажды к нему явились два человека в форме полковников НКВД. На самом деле, как он потом узнал, это были выдающиеся советские физики Лев Арцимович, который позднее прославился исследованиями в области термоядерного синтеза, и Георгий Флёров, соавтор открытия самопроизвольного (то есть не обусловленного нейтронным захватом) деления урана.

Они пригласили Риля на десять минут зайти для разговора в штаб советских оккупационных войск. «Особенно забавно в этом отношении смотрелся видный физик Юлий Харитон, военная фуражка у которого была очень велика. К счастью, у него были оттопыренные уши, и его узкая голова ученого не скрывалась под фуражкой». «10 минут превратились в 10 лет», — запишет позже Николаус Риль.

Николаус Риль и его сотрудники были доставлены сначала в штаб-квартиру НКВД на Берлин-Фридрихсхаген, а затем, в начале июня 1945 года, вместе с оборудованием завода по переработке урана перевезены в СССР.