ЖЗЛ
«СМ-Украина»
Рыцарь музыки
Владимир Скрынченко
журналист
Киев
5346
Рыцарь музыки
Сергей Скрынченко и здание Национальной филармонии Украины

Судьба отнеслась к нему безжалостно… Из жизни ушел он так рано и так внезапно, в самом расцвете сил: всего 48 лет суждено ему было прожить! Неумолим бег времени…

Знатокам музыки пианиста Сергея Скрынченко представлять не надо. Имя этого музыканта навсегда вписано золотыми буквами в историю фортепианного искусства. В музыкальной прессе 1980-х годов Сергей Скрынченко упоминался как один из самых талантливых пианистов Украины. Высоко ценил его искусство профессор Дмитрий Башкиров, народный артист России: «Он настоящий рыцарь музыки, Музыкант, который никогда никого не расталкивал... локтями... Его искусство живо, что, к сожалению, является огромной редкостью на современной эстраде».

Из музыкальных предков Сергея по линии матери наиболее известен прославленный Игорь Маркевич, французский пианист, композитор и дирижер, родившийся почти 100 лет тому буквально в стенах Киевской консерватории (тогда — в корпусе гостиницы «Континенталь»). Их пути — Сергея Скрынченко и его родственника — сошлись, опять-таки в Киеве, на последнем концерте Игоря Маркевича в Колонном зале им. Лысенко, где прославленный маэстро, за пару недель до своей кончины, выступал с Седьмой симфонией Бетховена и «Шахерезадой» Римского-Корсакова в феврале 1983-го.

Нелегким был путь в искусство будущего пианиста. Родился он 25 августа 1940 года в Киеве. Не прошло и года, как немецкие бомбы обрушились на улицы родного города: началась война. От мрака военных лет в памяти ребенка остались голод и лишения. Но была еще музыка... Она помогла ему выжить в тяжкие годы войны, она помогала ему всю жизнь. О детстве Сергея Скрынченко в послевоенные годы вспоминал друг его детства и юности профессор Михаил Степаненко: «Жил в лишениях. Семья была очень бедной. Детство прошло в оккупационном Киеве. Талантливый человек — прекрасный слух, прекрасные музыкальные способности... Чем ребенок после войны мог помочь семье? Играл на аккордеоне по пионерским лагерям, где зарабатывал деньги для своей семьи. В то же время, для него музыка была всем...».

Студентом консерватории Сергей Скрынченко стал еще до окончания школы. Именно тогда произошло судьбоносное событие, определившее весь его творческий путь. Встреча с профессором Владимиром Нильсеном и стала важнейшей вехой на творческом пути артиста. Впрочем, предоставим ему слово.

«Кто повлиял на меня? Конечно же, Нильсен. Нильсен. Нильсен! Это какая-то магия. Это сумма художественных убеждений, которые мгновенно стали моими (с первых же уроков — безусловно, и навсегда), артистического взгляда, эстетических устремлений, даже жизненных оценок...».

Педагогической деятельности профессора Нильсена в Киеве предшествовали новации руководства фортепианного факультета Киевской консерватории в лице Константина Николаевича Михайлова, заведующего кафедрой специального фортепиано, направленные на обновление педагогических кадров и расширение творческих возможностей пианистов-исполнителей.

В историю киевской фортепианной школы Владимир Нильсен вписал одну из самых ярких страниц; он немало сделал для развития пианистической культуры на Украине. В Киевской консерватории профессор Нильсен работал с 1955-го по 1962-й года, приезжая ежемесячно и успевая, кроме занятий со студентами, провести семинары и консультации для преподавателей консерватории, музыкального училища им. Р. М. Глиэра, школы-десятилетки им. Н. В. Лысенко, давать открытые уроки, выступать с концертами. Его занятия со студентами привлекали немало музыкантов и практически всегда превращались в мастер-классы. Двери его класса были распахнуты для всех. В творческой биографии многих киевлян-пианистов Владимир Владимирович Нильсен оставил неизгладимый след. Его творческие поездки в Киев продолжались до 1990-х годов и неизменно становились большим событием в музыкальной жизни города.

В Киеве Нильсена всегда окружала атмосфера любви, почитания и восхищения.

Хотя Владимир Нильсен и не оставил литературного наследия, однако сохранились его рукописи — «Конспект» и «Заповеди молодому скрипачу, собирающемуся стать хорошим профессионалом», в которых содержатся его глубокие, меткие и афористичные суждения о музыкальном исполнительстве, проясняющие суть творческого процесса пианиста. Они прочно укоренились в сознании многих его учеников и содержатся в книгах, опубликованных в Санкт-Петербурге к 100-летнему юбилею Нильсена: «Владимир Нильсен. Артист и учитель» (редакторы и составители С.Г. Денисов, Н.П. Цивинская, В.А. Шекалов) и «Наше святое ремесло» (редактор и составитель Т.А. Зайцева). Дань памяти великому Учителю уделили его киевские ученики в коллективной монографии «Киевская фортепианная школа. Имена и времена» (авторы-составители Т.А. Рощина и О.В. Рынденко), в которой история Киевской консерватории за прошедшее столетие представлена творческими портретами выдающихся ее деятелей (достаточно вспомнить Генриха Нейгауза, Владимира Горовица и Всеволода Топилина).

Высказывания Нильсена о проблемах педагогики и тайнах фортепианного искусства звучали как откровения и носили подчас парадоксальный характер.

«Моя цель — стать ненужным тебе» — говорил он как-то своим ученикам.

Нильсен указывал на теснейшую связь музыки и математики, прекрасно разбираясь в мистически-аллегорической символике. Для него, теоретика и практика фортепианного искусства, математический анализ и моделирование имели сугубо практическое значение для понимания логики и высшей красоты музыкального произведения в целом.

Отношение Нильсена к ученикам зависело от степени их преданности музыке, способности стать единомышленником. Себя же считал он, прежде всего, педагогом.

«Плохие ученики — это клад, — писал Нильсен, — на них педагог учится работать».

Учиться у Нильсена было непросто. Аркадий Аронов, профессор Manhattan school of Music, принимавший Нильсена в Нью-Йорке во время его визита в США в 1990 году, полагает, что «он был учителем не для всех, а лишь для очень талантливых и умных». Подтверждал это и сам Учитель: «Научиться чему-то — это талант! Все могут учиться, но научиться может не каждый».

Одним из таких учеников и был для Нильсена Сергей Скрынченко…

С консерваторских лет в его игре ощущалась яркая самобытность, «настоящая музыкальная интуиция и особенное любовное отношение к музыке», — вспоминал Нильсен. Уже тогда его исполнительская манера отличалась предельной бережностью прочтения автора во всех мельчайших подробностях. Годы упорного труда превратили феноменально одаренного юношу в настоящего мастера, зрелого художника с необъятными горизонтами исполнительских возможностей, с вполне сложившимися художественными идеалами и ясным пониманием своих творческих задач.

Это проявилось уже в ходе конкурсных прослушиваний во Львове 1960 года. Уже тогда стало понятно, как вспоминал профессор московской консерватории Всеволод Задерацкий, что «в наше музыкальное пространство входит фигура, которой суждено обрести статус исторической значимости».

И в апреле 1960-го, на межреспубликанском конкурсе пианистов во Львове Сергей, тогда еще студент ІІ курса консерватории, удостоился первой премии. Вот так, 20-летний юноша сразу вошел в элиту украинской фортепианной музыки! Успеху его выступлений способствовал еще редкий артистизм пианиста. С годами его исполнительский стиль все более совершенствовался благодаря углубленной работе над колоссальным количеством музыкальных произведений.

Искусство пианиста становится известным в Швеции и Дании, Исландии, Шотландии и Германии...

Все, кому посчастливилось слышать пианиста Скрынченко «живьем» (как принято говорить сейчас), всегда отмечали в нем обаяние творческой личности, его умение захватить и взволновать аудиторию силой своего таланта. С первых же звуков на концерте создавал он контакт со слушателями; и каждый понимал, что на сцене происходит нечто значительное. Весь арсенал его пианизма, манера прикосновения к инструменту, незаурядная техника и мастерство как бы не замечались, но подчинялись самому главному — гармоничному ощущению целого.

В его творческой биографии пианиста Скрынченко «Гольдберг-вариации» Баха занимали особое место. Этот цикл клавирных пьес, заказанный Иоганну Себастиану Баху для «тихого и радостного утешения» графа Кайзерлинга, написан был под клавесин (с учетом двух клавиатур) и представлял для пианистов неимоверные технические трудности. Среди немногих исполнителей этих пьес — канадский виртуоз-пианист Гленн Гульд: ему дважды присуждалась премия «Грэмми» за Гольдберг-вариации. Сергей Скрынченко, однако, отважился на собственную интерпретацию баховского шедевра, притом — на родине композитора — в Германии. По словам заслуженного артиста УССР Олега Криштальского «Пианисту удалось воссоздать все богатство интонаций, метроритмическое разнообразие и тончайшее кружево мелодики Гольдберг-вариаций…» Игра Сергея Скрынченко в Лейпциге, в Высшей школе музыки имени Ф. Мендельсона-Бартольди буквально ошеломила взыскательную немецкую профессуру; она принесла пианисту драгоценную награду — медаль И. С. Баха.

Знатоки утверждают, что исполнение Гольдберг-вариаций было одной из вершин творчества Сергея Скрынченко. А сколько их было у него?

Ведь у Сергея Скрынченко был уникальный, просто фантастический по объему репертуар! «… Невозможно перечислить все то, что он играл, — писал в одном из писем профессор Нильсен, — вероятно было бы проще назвать то, что он не играл».

Так, в сезоне 1974-1975 годов он сыграл цикл историко-монографических концертов, который состоял из десяти программ и охватывал эпоху от музыкального барокко до современных сложнейших форм. Исполнял он, при этом, не отдельные пьесы, а сольные программы, что давало возможность проследить творчество того или иного автора в развитии. В перечне имен достаточно вспомнить Вивальди, Прокофьева и Штрауса, Рахманинова, Шенберга и Хиндемита! И все же, более всего привлекала его музыка романтиков. Проникновенная одухотворенность и трагический подтекст ощущались в интерпретациях Шопена и Шуберта, Шумана и Брамса.

По-разному складывались судьбы пианистов-исполнителей Гольдберг-вариаций Баха — Гленна Гульда и Сергея Скрынченко. Судьба им отмерила не более полувека жизни: Гульду — 50, Скрынченко — 48. Детство Гленна прошло под мирным небом Канады, Сергея — в оккупированном Киеве, в холоде и голоде, от которого двухлетний ребенок перестал ходить.

Что ж, поневоле, напрашиваются параллели…

Великий канадец обласкан был при жизни и после смерти. Помимо 4-х премий «Грэмми» (за исполнение «Гольдберг-вариаций», фортепианных сонат Бетховена и Пауля Хиндемита) Гленн Гульд уже через год после кончины включён в Канадский музыкальный зал славы. В Торонто, на родине пианиста, сооружен памятник, создана организация Glen Gould Foundation, которая раз в три года вручает премию Гленна Гульда. В честь великого пианиста названа одна из школ в Торонто — The Glenn Gould School, а также студия — Glenn Gould Studio. Всего не перечтешь...

Воистину, чтит Канада своего гения! А родина?

Сергей Скрынченко — непризнанный гений. Так утверждали все, кто соприкасался с его фортепианным искусством, и, прежде всего, его Учитель — профессор Нильсен. Немало сказались на драматической судьбе Сергея Скрынченко интриги и зависть коллег.

Бог им судья!

Как всегда, концерт пианиста Скрынченко 13 октября 1988 года прошел в Колонном зале имени Лысенко с большим успехом. В программе его концерта — Моцарт (Соната соль-мажор) и дорогие его сердцу романтики — Шуберт (Экспромт), Брамс (Четыре пьесы, ор. 10) и Шуман (Венский карнавал, Престо). В творческой жизни пианиста Киевская филармония занимала особое место. Он высоко ценил великолепную акустику Колонного зала, трепетно вслушивался там в каждую ноту, каждый звук. И никто тогда в зале и подумать не мог, что этот концерт — последний...

Неоцененный ушел он из жизни, так рано и так внезапно — в самом расцвете творческих сил! Так говорили все, кому посчастливилось слышать пианиста Скрынченко на сцене, прочувствовать обаяние его артистической личности, его творческих интерпретаций. По мнению профессора Нильсена, искусство Сергея Скрынченко в 80-е годы вышло на качественно новый уровень. Его концерты в то время проходили с колоссальным успехом.

Но cудьба отнеслась к нему безжалостно, не позволив ему до конца раскрыть весь масштаб своего выдающегося дарования.

Не вернуть уже удивительный мир концертов Сергея Скрынченко, его духовную ауру. Навсегда утрачено многое из исполнительского наследия пианиста, поскольку профессиональной записи его концертов 80-х годов так никто и не выполнил (как и последнего). Однако немалый задел все же имеется…

Достойным памятником пианисту Скрынченко стал бы альбом компакт-дисков на основе его записей, разысканных в фондах Украинского радио. Сюда могли бы войти Гольдберг-вариации Баха, «Детский альбом» Чайковского, «Детские сцены» и «Альбом для юношества» Шумана, «Сюита» Генделя, две фантазии Телемана, фортепианные произведения Степаненко, Шамо, другие записи, выполненные известным мастером звукорежиссуры Украинского радио Леонидом Быльчинским.

Безграничен мир фортепианных образов Сергея Скрынченко: он требует своего изучения и осмысления, прежде всего, в историко-теоретическом контексте. Помогли бы и архивы пианиста, воспоминания друзей, коллег и учеников, которых, увы, становится все меньше и меньше.

Все, кто его знал, говорили: Сергей Скрынченко был человеком необыкновенным, как говорят, «не от мира сего…» И, когда надо, шел на жертвы, подчас во вред себе. Как вспоминал скрипач Аркадий Винокуров, во время гастролей в Норильске Сергей Скрынченко выступал на концерте с почечной коликой в течение 3-х часов. «Колика не отпускала его все это время, — рассказывал Винокуров, — бледный сидел, и играл, превозмогая страшную боль. И как играл! Надо быть рыцарем музыки, таким, как Скрынченко!»

Он не искушался ни на какие соблазны успеха. Он был честен и бескомпромиссен, он не мог предать себя, и всю свою недолгую жизнь стремился к правде в искусстве. Видно, не забывал Чехова, его завет собратьям по творческому цеху: «Можно лгать в любви, политике, медицине, … можно обмануть людей и самого господа Бога, но в искусстве обмануть нельзя!»


Дата публикации: 20 апреля 2020

Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~lDesv


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
12361672
Александр Егоров
1625045
Татьяна Алексеева
970519
Татьяна Минасян
481929
Яна Титова
279865
Светлана Белоусова
232271
Татьяна Алексеева
225347
Сергей Леонов
222991
Наталья Матвеева
209888
Валерий Колодяжный
208244
Борис Ходоровский
199697
Павел Ганипровский
178445
Наталья Дементьева
129600
Павел Виноградов
125683
Сергей Леонов
114201
Редакция
102105
Виктор Фишман
97725
Сергей Петров
94630
Станислав Бернев
90026