В коммунистические времена в Венгрии цифра 133 считалась почти сакральной. Именно столько дней в 1919 году существовала Венгерская Советская республика, возглавляемая верным учеником Ленина Белой Куном. Когда она рухнула, маятник качнулся в другую сторону. «Сухопутный адмирал» Миклош Хорти создал новый режим, который часто считают первым фашистским режимом в Европе.

Адмирал без моря

Миклош Хорти родился в состоятельной дворянской семье 18 июня 1868 года в небольшом городке Кендереш, на востоке современной Венгрии и неподалеку от Трансильвании, также входившей в то время в состав Венгерского королевства. Эта географическая привязка важна, поскольку в Трансильвании большинство населения составляли румыны, а роль местной элиты играли немцы, венгры и евреи. Восточная Венгрия считалась регионом чисто мадьярским, но, в отличие от других областей страны, большинство населения здесь составляли не католики, а кальвинисты.

Именно приверженность к кальвинизму накладывала на дворянскую семью Хорти отпечаток некоторой неблагонадежности, мешая ее представителям делать карьеру в империи Габсбургов. Но Миклош – будучи пятым ребенком в семье из семи детей – карьеру все-таки сделал, причем в такой не характерной для венгров сфере, как служба в военно-морском флоте. 

Окончив колледж, в 14 лет он был зачислен в военно-морское училище в Фиуме (современная хорватская Риека), пройдя отбор из числа 612 кандидатов. В 18 получил звание кадета, в 32 – стал капитаном сторожевого катера. Еще через год женился на дочери депутата венгерского парламента Магде Пургли, родившей ему двоих сыновей и двух дочек.

Вероятно, чтобы подчеркнуть единство «лоскутной монархии», австро-венгерский император Франц Иосиф назначил его (первым из венгров) одним из четырех своих флигель-адъютантов. Но Первая мировая война прервала красивую службу во дворце Хофбург. 

Хорти командовал бронированным крейсером «Новара» и отличился в сражении при Отранто, где был слегка ранен. Когда в 1916 году Франц Иосиф скончался, новый император Карл I назначил бравого флотоводца командующим флотом и произвел в вице-адмиралы. Последовавшее вскоре поражение в войне погубило флот и обрушило саму империю Габсбургов. Южные славяне, из которых в основном комплектовались экипажи судов, вместе со своими кораблями поступили на службу в новообразованное и отрезавшее Венгрию от моря Королевство сербов, хорватов и словенцев. Прочие моряки начали разъезжаться домой, в ставшие самостоятельными государствами Австрию, Венгрию, Чехословакию. Отправился домой и Миклош Хорти.

 Красный мадьяр

 Бела Кун родился 20 февраля 1886 года в деревне Леле в Трансильвании в семье нотариуса-еврея, женатого на кальвинистке. 

Денег отца вполне хватало на получение хорошего образования. А получая образование, Бела «заразился» марксизмом, что было вполне естественно с учетом его происхождения и национальности. 

Уже в 16 лет он вступил в Венгерскую социал-демократическую партию. Учился на юриста в Коловжарском университете, но учебу забросил, занявшись журналистикой. В 19 лет Кун отличился как организатор забастовок, закончившихся столкновениями с полицией. Эта известность стоила ему одного года и трех месяцев тюремного заключения, нисколько не скорректировавшего его взгляды. В 1913-м он был делегатом на съезде партии, а вскоре женился на дочери коммерсанта Ирине Гал, родившей ему дочь Агнессу.

В Первую мировую Куна призвали в армию, присвоив после коротких курсов чин офицера. Потом были русский плен, лагерь в Томске, Февральская и Октябрьская революции, формирование «интернациональных» отрядов. С одним из таких отрядов Кун прибыл в Москву, где познакомился с еще одним венгерским евреем – Тибором Самуэли. Вместе они наладили выпуск газеты на венгерском языке «Социальная революция», а также создали при РКП(б) Венгерскую группу, ставшую предтечей Венгерской коммунистической партии. Кроме того, Кун и Самуэли сыграли не последнюю роль в подавлении левоэсеровского выступления в Москве: первый из них командовал красными венграми, отбившими у мятежников типографию, а второй – телеграф.

Между тем большинство военнопленных габсбургской армии из числа чехов и словаков экстаза от революции не испытывали и стремились сражаться в рядах Антанты. 

Именно столкновения между легионерами и красными венграми спровоцировали восстание Чехословацкого корпуса, по итогам которого антисоветские силы установили контроль над Сибирью и Дальним Востоком. 

Кун со своими мадьярами также участвовал в этих боях, но лидеры РКП(б) правильно оценили его потенциал, поручив более важную миссию.

С окончанием Первой мировой войны в воздухе запахло мировой революцией, осуществлять которую собирались посредством Международного коммунистического интернационала (Коминтерна). Провожая 6 ноября 1918 года Куна на родину, Яков Свердлов напутствовал его словами: «Я думаю, что первый конгресс Коминтерна мы созовем уже у вас, в Будапеште».

Венгерская смута

То, что происходило в Венгрии, напоминало уменьшенный вариант Гражданской войны в России с аналогичными завязкой, апофеозом, но совершенно иным финалом. 

31 октября 1918 года грянула «революция астр», закончившаяся провозглашением независимой Венгерской республики. 24 ноября прибывшие из России члены Венгерской группы РКП(б) объединились с левыми социал-демократами и создали Венгерскую коммунистическую партию, причем Кун стал неформальным лидером Центрального комитета. 

Страна погружалась в пучину кризиса, до боли напоминавшего февраль – октябрь 1917 года в России. Первый президент страны, «венгерский Керенский» Михай Каройи был исполнен благих побуждений, предложив помещикам добровольно поделиться землей с крестьянами. Своей землей он поделился, но другие помещики его примеру почему-то не последовали.

Но главная опасность исходила извне. В рамках империи Габсбургов Венгерское королевство было мини-империей, и теперь входившие в него словаки, трансильванские румыны, хорваты и сербы собирались уйти в свои национальные государства. 

Совет Антанты (где тон задавали американцы, французы и англичане) эти стремления поощрял, считая, что Венгрия должна расплатиться по счетам Габсбургов. И чтобы настоять на своем, прибег к экономической блокаде.

Правые обвиняли Каройи, что он не умеет отстаивать национальные интересы, и создали аналог корниловцев – Венгерскую ассоциацию национальной обороны (MOVE). Но возглавивший ее в январе 1919 года Дьюла Гёмбёш был всего лишь армейским капитаном. Правым требовался лидер чином повыше, и Хорти оказался здесь весьма кстати. 

Впрочем, тон во внутренней политике к этому времени задавали левые, предлагавшие идти по стопам советской России. Национализация и земельная реформа должны были решить все хозяйственные проблемы, а «мировая социалистическая революция» должна была автоматически решить проблемы с соседями. 

Примерно такую программу рисовали коммунисты, набирая популярность в стране и особенно в Будапеште. Череда организованных ими митингов закончилась 22 февраля 1919 года настоящим боем с полицией, после которого Бела Кун угодил в тюрьму, где был жестоко избит полицейскими, взбешенными гибелью одного из своих сослуживцев.

Узнику это добавило популярности, и вскоре он руководил из тюрьмы подготовкой к захвату власти. 

21 марта прошел учредительный съезд коммунистов и социал-демократов, объявивших о создании единой Социалистической партии и объявивших Венгрию Советской республикой. Каройи безропотно сдал власть. И Зимний дворец брать не понадобилось.

 Решительное установление

 Первый состав Революционного правящего совета включал 17 социал-демократов и 14 коммунистов, председателем выбрали Шандора Гарбаи. В хватке и умении вести других за собой он и близко не мог сравниться с Лениным, занимавшим аналогичное «премьерское» место в российском Совнаркоме.

Масштабного «красного террора» не было, вернее, разворачиваться он начал только после неудачного контрреволюционного мятежа в Будапеште (24 июня), когда были казнены 590 его участников. Необходимость борьбы с внешней угрозой сближала, так что в рядах Красной армии будапештские пролетарии-коммунисты зачастую сражались плечом к плечу с офицерами-монархистами – сторонниками Венгрии «Единой и Неделимой». Но внутреннюю политику определяли именно коммунисты, добившиеся национализации всех промышленных и коммерческих предприятий, жилья, банков, транспорта, медучреждений. Возможно, одной из главных ошибок была земельная реформа, по которой национализации подвергались все крупные имения (более 40 гектаров), но земля не раздавалась крестьянам, а передавалась коллективным хозяйствам. Позже коммунисты утверждали, что это делалось по инициативе социал-демократов. Однако занимавшийся коллективизацией на селе отряд Йожефа Черни гордо именовался «Ленинцы» и действовал именно так, как в 1919 году большевики действовали в русской деревне.

Бела Кун занял пост комиссара иностранных дел, докладывая Ильичу в радиограмме: «Мое личное влияние в Революционном правительстве настолько велико, что диктатура пролетариата будет решительно установлена». 

Жили члены РПС в престижной гостинице «Хунгари», и, конечно, в полуголодном Будапеште ходили слухи, что жили они роскошно. Однажды в гостиницу явилась толпа женщин, потребовавших показать, чем именно «кормят комиссаров». Бела Кун вышел на переговоры, а потом согласился провести нечто вроде экскурсии. По словам Ирины Кун, гостьи оказались сильно разочарованы, поскольку никаких излишеств не увидели.

Народным комиссаром обороны и главкомом Красной армии стал умеренный социал-демократ Вильмош Бём, но, поскольку иностранные дела сводились к делам военным, Кун буквально вломился в его епархию и, как член коллегии оборонного наркомата, подмял под себя это ведомство. 

Фактическое руководство боевыми операциями осуществлял кадровый офицер с дореволюционным стажем полковник Аурел Штромфёльд, который проявил себя выдающимся стратегом. Кун выступал скорее в роли армейского политкомиссара, а как дипломат пытался обеспечить нейтралитет Совета Антанты в противостоянии с Чехословакией и Румынией. До определенной степени это удалось ценой отказа от выхода к Адриатике. Здесь союзники ограничились занятием города Сегед, находившегося на стыке с новообразованной СХС и Румынией.

Именно в Сегед и потянулись не принявшие советскую власть представители прежней элиты, создавшие альтернативное белое правительство с Хорти в роли главкома белых отрядов. 

Куна сегедское правительство почти не волновало, поскольку советская Венгрия представлялась ему тараном, способным расколоть капиталистическую Европу.

 Прощение «грешной столицы»

 С Москвой установили радиотелеграфную связь, однако план прорыва Красной армии РСФСР в Венгрию пришлось отложить из-за мятежа Никифора Григорьева. Задержка оказалась необратимой. 

Во второй половине апреля чехословаки и румыны возобновили наступление на спорные территории, причем сверх обещанного Советом Антанты румыны даже заняли лишнее, переправившись через Тису. Не оказав эффективного сопротивления, сложила оружие считавшаяся элитной секейская дивизия (секеи – некий аналог казаков). 

Кун согласился отдать территории, указанные Антантой, и одновременно провел мобилизацию, увеличив численность войск на Румынском фронте с 20 до 80 тысяч. Формировались также «интернациональные» части – два батальона трансильванских румын, австрийский и польский батальоны. Более тысячи штыков насчитывал батальон из бывших русских военнопленных. 

20 мая красные венгры возобновили активные действия, нанеся главный удар на севере по чехословацкой армии. В Прешове была провозглашена Словацкая Советская республика во главе с журналистом Антонином Яноушеком.

Пытавшиеся помочь чехословакам румыны тоже потерпели неудачу и окатились за Тису. 

Остановить наступление пришлось по требованию Совета Антанты, причем от Словацкой Советской республики отказались без боя. Штромфёльд и несколько других высших командиров подали в отставку. 

Румыны очистить захваченные ими лишние территории не захотели, и Кун решил выставить их силой, за что Совет Антанты объявил его главным нарушителем мира.

Новое наступление венгров на Румынском фронте, бодро начавшись, закончилось катастрофой, причем не последнюю роль сыграла измена одного из штабистов, передавшего секретные планы противнику. 

В ночь с 29 на 30 июля перешедшие в контрнаступление румыны форсировали Тису. 1 августа новым главой ВПС стал пытавшийся договориться с победителями Дьюла Пейдль, а уже на следующий день убедившийся, что власть уплывает из его рук, Кун бежал в Австрию. 

4 августа румыны вошли в Будапешт, после чего начались политические игры. Шестого РПС прекратил свое существование и регентом страны провозгласили троюродного брата покойного императора Франца Иосифа эрцгерцога Иосифа Августа.

Но видеть Габсбурга во главе страны большинство венгров не желали, и тогда взоры обратились к правительству в Сегеде. 

В ноябре, после ухода румын, Хорти на белом коне вступил в Будапешт, заявив, что прощает осквернившую Венгрию «грешную столицу». 

Пока перекраивались границы и устанавливалась новая вертикаль власти, рыскавшие по стране боевики MOVE занимались «белым террором». Особенно выделялся отряд Пала Пронаи. Были казнены лидер «Ленинцев» Йожеф Черни и комиссар Наркомата внутренних дел Оттто Корвин. Тибора Самуэли то ли застрелили при переходе австрийской границы, то ли он сам застрелился.

 Путь на полигон «Коммунарка»

 Куна чаша сия миновала. Посидев как интернированный в австрийской тюрьме, он сумел выбраться в Россию, где превратился в партийного функционера второго ряда. 

Наибольшую известность в России красный мадьяр приобрел как член Крымского ревкома, когда вместе с Розалией Землячкой занимался «зачисткой» полуострова от всех, кого можно было отнести к контрреволюционерам. Число жертв этого «красного террора», в зависимости от методик подсчета, варьируется в диапазоне от 15 до 120 тысяч. 

В 1921 году как член Коминтерна Бела Кун отправился разжигать революцию в Германии, но и здесь ничего не получилось. Вернувшись, он два года работал в периферийном Екатеринбурге на совсем уж скромной должности заведующего Агитпропотдела областного Бюро РКП(б). Потом курировал комсомол во всесоюзном масштабе и внезапно снова исчез, отправившись вести нелегальную работу в Европе. 

Арестовали его в 1928 году в Вене по предсказуемому обвинению в антигосударственной деятельности, но Коминтерн организовал масштабную кампанию, по итогам которой он был освобожден, вернувшись в СССР триумфатором.

Он продолжал работать по линии Коминтерна, пока тот не начали чистить от сторонников бывшего председателя этой организации Григория Зиновьева. 

Куну пришлось вспомнить свои журналистские навыки, подрабатывая в издательстве «Гослит» переводами с венгерского. Рядом трудились его дочь и зять, венгерский поэт-эмигрант Антал Гидаш. И здесь же в 1937 году их накрыла волна репрессий.

По воспоминаниям также арестованного в этот же период видного чекиста Михаила Шрейдера, в заключении Кун был «настолько избит и изувечен, что на нем не оставалось ни одного живого места». 29 августа 1938 года Военная коллегия Верховного уголовного суда приговорила его к расстрелу. Приговор привели в исполнение той же ночью на подмосковном полигоне «Коммунарка».

Вдова, дочь и зять отделались тюрьмой и ссылкой. После реабилитации мужа в 1955 году Ирина Кун написала о нем книгу, изданную в Венгрии, а также в СССР в престижной серии «Жизнь замечательных людей». О том, как погиб главный герой, в книге не говорилось.

Антал Гидаш и Агнесса Кун многое сделали для развития советско-венгерских литературных связей. В СССР популярностью пользовалась написанная Гидашем и также изданная в ЖЗЛ биография погибшего в 1849 году в бою с русскими венгерского поэта Шандора Петефи. Того самого, что написал песню «Встань, мадьяр! Зовет отчизна!». И того самого, кому Бела Кун посвятил свою первую школьную призовую работу.

 Регент, дуче и фюрер

 В марте 1920 года Хорти стал регентом Венгрии, что как бы подчеркивало его готовность восстановить монархию и вернуть на трон Габсбургов. Но когда Карл I слишком буквально воспринял этот намек, экс-императора арестовали и выслали на Мадейру. 

Особой кровожадности Хорти не демонстрировал. Например, красный полководец Штромфёльд, отсидев полгода в тюрьме, мирно скончался в Будапеште, будучи членом запрещенной компартии. 

В 1920-х регента больше беспокоили правые из MOVE, такие как Дьюла Гёмбёш и Пал Пронаи. В одном из выступлений Хорти заявил: «Кто создает беспорядки – расстреляю. Разница в том, что беспорядки справа я буду расстреливать с болью в сердце, тогда как сделаю это с удовольствием, развлекаясь, если они произойдут слева». Как будто поставленным к стенке не все равно – будет ли палач во время расстрела рыдать или улыбаться…

Гёмбёш унял свой политический темперамент и в конце жизни даже стал премьером (умер в 1936-м). Пронали выгнали из армии за то, что пытался обложить данью состоятельного еврейского бизнесмена, а потом еще долго унимали созданную им правоэкстремистскую «Гвардию оборванцев». 

Окруженная недружественными соседями Венгрия начала выходить из политической изоляции только в 1927 году, заключив договор о дружбе с фашистской Италией. 

С приходом Гитлера к власти регент начал сближаться еще и с Германией, попросив фюрера и дуче выступить арбитрами по территориальным спорам с соседями.

Отказаться от услуг таких «авторитетных арбитров» румыны и венгры не рискнули. В результате от Чехословакии Венгрия получила Южную Словакию, Подкарпатскую Русь и Закарпатскую Украину, а от Румынии – Северную Трансильванию. Платой за участие в агрессии против Югославии стала Северо-Западная Воеводина. 

Понятно, что, когда Гитлер напал на СССР, венгры оказались в числе союзников Третьего рейха. 

В 1944 году масштаб ошибки стал очевиден. Румыны первыми переметнулись на сторону антигитлеровской коалиции, небезосновательно рассчитывая вернуть заодно и Северную Трансильванию. Хорти решил последовать их примеру, объявив 15 октября 1944 года перемирие с Советским Союзом. Но Гитлер был готов к подобному повороту и в тот же день размещенные в Будапеште немецкие войска провели операцию «Панцерфауст». Чтобы Хорти не сопротивлялся, диверсанты похитили его сына Миклоша. Пришлось передать власть полноценному фашисту Ференцу Салаши. Объясняя соответствующий указ, Хорти позже говорил, что «просто обменял свою подпись на жизнь моего сына».

Но все было не так просто. Красной армии это стоило сотен тысяч солдат погибших и раненых в Дебреценской операции, при штурме Будапешта, в окрестностях Балатона... 

Хорти провел конец войны под арестом в замке Иршберг, где и дождался американцев. 

Как бывший союзник Гитлера, следующие семь месяцев он провел в нюрнбергской тюрьме, но привлекать к суду победители его не стали, оценив неудачную попытку перейти на их сторону.

Воссоединившись с семьей, Хорти поселился в Португалии, где тихо скончался 9 февраля 1957 года. К тому времени Венгрия уже пережила приход коммунистов к власти и попытку антикоммунистического переворота (иногда именуемого революцией), вступив в эпоху «гуляшного социализма» и «самого сытого барака в социалистическом лагере». А перед этим бараком поставили статую Белы Куна…

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»