Наши древние предки полагали, что земля имеет плоскую форму и покоится на трех китах. Советская историография о восстании декабристов тоже покоилась (а современная продолжает покоиться) на трех китах: программным документом движения был так называемый «Манифест к русскому народу», черновой конспект которого взяли при обыске в кабинете Сергея Трубецкого; положения этого документа могли быть реализованы только в результате победоносного вооруженного восстания. Поэтому лидерами тайного общества был выработан всеми одобренный, продуманный в деталях четкий план. Он представлял собой стройную боевую операцию, был вполне реалистичен, и только предательство одного из участников не позволило его осуществить (предательство, измена являются важнейшими компонентами этого построения. Если не предательство, то что еще могло бы помешать победе восставших? Ведь план был совершенен во всех отношениях и полностью отвечал представлениям о том, каковы должны быть действия революционных войск, ведущие к намеченной цели); стержнем этого плана являлся штурм Зимнего дворца ударной группировкой.

Давно пришло время нашим декабристоведам признать, что земля все же имеет форму шара, а киты, на которых она, якобы, держалась, не более чем мифология. Дело в том, что так называемый «Манифест к русскому народу» является документом более раннего происхождения и непосредственного отношения к событиям 14 декабря не имеет.

В декабре 1825 года в Петербурге проживала чернокожая американка Нэнси Принс, муж которой служил «арапом» в царской резиденции. В своих воспоминаниях Нэнси утверждала, что четверых руководителей заговора сожгли на костре, а жен декабристов тайно выпороли на дому. Басня о штурме Зимнего столь же далека от реальной действительности, как и свидетельства Принс. Только неосведомленность американки сразу бросается в глаза, тогда как построениям декабристоведения, приведенным в начале этих заметок, придана наукообразная форма и ложь, выдаваемая за правду, тщательно закамуфлирована.

Важнейшим тут является тезис о манифесте, на котором, собственно говоря, и держится вся советская концепция восстания 14 декабря. Два других- это лишь производные от него. Они, так сказать, спекулятивны и виртуальны, но манифест - это реально существующий документ. Именно он спутал карты исследователей, и вот уже почти двести лет со дня публикации служит основным источником неверных представлений о 14 декабря.

Документ этот уничтожал самодержавие и отменял крепостное право. Другими словами, он сокрушал основы существовавшего строя, поэтому стал сущей находкой для ученых, признававших классовую борьбу движущей силой истории.

Употребляя итальянскую поговорку, можно сказать, что, если бы этого документа не существовало, его следовало бы выдумать. Поэтому никогда не вставал серьезно вопрос об источниковедческом анализе манифеста. К чему было резать курицу, которая несла золотые яйца?

Черновик конспекта манифеста написан на листочке, вырванном из тетради, в которой рукой Трубецкого записан один из вариантов ранней редакции конституции Муравьева 1822 года. Оба документа составляют единый архивный комплекс и связаны между собой терминологически. Сразу же возникает вопрос, неужели же в декабре 1825- го Трубецкой испытывал такой дефицит бумаги, что был вынужден вырывать из старой тетради лист, дабы записать на нем только что родившиеся предложения. Гораздо логичнее предположить, что он был вырван для того, чтобы иметь его перед глазами при составлении новых.

Более чем сомнительно, что положения, в нем записанные, родились в период междуцарствия, а точнее говоря, в том момент, когда накануне выступления стал очевидным недостаток военных сил в распоряжении тайного общества, что делало проблематичным самое выступление.

Принято считать, что манифест составлен в ночь с 13 на 14 декабря. Между тем, нет никаких следов того, что он составлен в период междуцарствия, когда противостояние нескольких претендентов на престол предоставило тайному обществу шанс передать власть Временному правительству и созвать через Сенат Великий собор для формального выхода из тупика. В документе нет даже термина Великий собор, говорится лишь о выборных в палату представителей, которая предполагается конституцией Муравьева.

Невозможно допустить, что Трубецкой, убедившись в слабости сил, на которые могло рассчитывать тайное общество, первым шагом временного правительства провозглашал уничтожение постоянной армии, что сразу же восстановило бы против новой власти всех кадровых военных. В манифесте говориться об уменьшении срока службы нижних чинов до пятнадцати лет. Как это согласовать с тезисом об уничтожении постоянной армии?

К тому же в декабре 1825 года речь шла вначале о 12 -летнем, а потом и о 10- летнем сроке службы нижних чинов. Неужели же перед выступлением, когда так важно было привлечь на свою сторону рядовых военнослужащих, провозгласили бы не максимальный, а минимальный срок уменьшения солдатчины?!

Как можно согласовать положение манифеста о том, что «право собственности, распространявшееся на людей, уничтожается», с показаниями Штейнгейля о том, что в манифесте, который он действительно написал утром 14 декабря (текст его был вскоре уничтожен), провозглашалась неприкосновенность имущества, как государственного, так и частного? Только тем, что это был принципиально иной документ, учитывающий особенности политического момента, что уже признано рядом исследователей. Однако это почему-то не мешает утверждениям о том, что Трубецкой вместе с Рылеевым в ночь на 14 декабря написали «Манифест к русскому народу».

Напрашивается реминисценция фразы, которую Екатерина II сказала Дидро: Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит ( она гладка, приятна и не представаляет никаких препятствий ни вашему воображению, ни вашему перу), а я, бедная императрица, работаю на человеческой шкуре, которая, напротв, очень раздражительна.

Когда писался манифест Трубецкого, автор находился в положении человека, которому все по плечу, нет никаких преград силе воображения. Отсюда этот бъющий через край радикализм, предназначавшийся некоему абстрактному и весьма еще далекому времени. Вооруженое восстание победило и предоставило законодателю абсолютную неограниченную возможность перестраивать общество, николько не считаясь с тем, как оно будет на это реагировать. В то же время манифест Штейнгейля написан, исходя из реально создавшейся ситуации. Автор прекрасно сознает, что человеческая кожа (Плеханов остроумно заметил, что кожа на которой писала Екатерина, была дворянской, то же можно сказать и про лидеров тайного общества) щекотлива и раздражительна. Манифест Штейнгейля передавал власть Временному правительству, а об уничтожении самодержавия и отмене крепостного права в нем речи не шло.

Некоторыми исследователями совершенно игнорируются свидетельства источников о существовании самостоятельных проектов Бестужева и Штейнгейля. Выходят из положения, объявляя, что они писали лишь вводную часть к манифесту Трубецкого. Это - грубейшая натяжка. Хороша вводная, если противоречит постановляющей части.

Но, пожалуй, самое интересное заключается в том, что работа над манифестом началась в первых числах декабря 1825 года и была связана с реальным, а не фантастическим планом тайного общества. И этот план исходил из реальных же исторических условий: один претендент присягнул другому, тот отрекся, следовательно, право на трон теряет и тот, который ранее присягнул отрекшемуся.

Советским историографам, работавшим в русле тогдашней официальной идеологии, было необходимо предъявить читателю разработанный тайным обществом план действительно революционного переворота. Поскольку документа, в котором этот план нашел бы свое отражение, не существует, некоторые ведущие декабристоведы воссоздавали его сами. Прекрасно сознавая, что это резко противоречит тому, что декабристы рассказывали в своих мемуарах, такие историки руководствовались, видимо, cледующими соображениями: воспоминания писались давно, многое забылось, помнили, главным образом, то, что произошло, а не то, что задумывали совершить. К тому же свирепая царская цензура не позволяла авторам мемуаров рассказать о своих подлинных планах.

И не вдаваясь в детали давних событий аналитики времен «Краткого курса», а затем и развитого социализма просто объявляли, что существовал принятый всеми лидерами декабрьского восстания план. Хоть и был он на самом деле составлен в академической тишине из отдельных элементов следственных показаний, как из кусочков мозаики. Так можно сложить любую картину. Разумеется, это был план реализации «Манифеста к русскому народу».

Доводя такого рода построения до логического конца, делали центральным пунктом всего плана декабристов захват Зимнего дворца ударной группировкой. Причем, если в одних работах восставшие вначале и принуждают Сенат издать «Манифест», а уже потом захватывают дворец, то в других эти компоненты меняются местами: вначале штурм Зимнего, а потом - принуждение Сената возвестить о совершившемся факте.

Иные толкователи событий уверены в том, что после присяги Константину 27 ноября было решено тайное общество законсервировать. После 6 декабря, когда появились слухи об отречении Константина декабристы стали готовиться к выступлению. Вначале Трубецкой выслушивал умеренные планы Батенкова, предлагавшего тоже самое, что и ранее Трубецкой с Рылеевым, но только без вооруженной борьбы. Однако на самом деле он вынашивал план боевой операции со штурмом Зимнего.

Действительно, декабристы пытались убедить следователей, что тайное общество приняло решение распуститься. Однако сопоставление показаний приводит к выводу, что планы общества были иными.

Сразу же за присягой Константину тайное общество лихорадочно предпринимало попытки организовать выступление войск против присяги Николаю. Эта деятельность была основана на твердом убеждении, что первой реакцией Константина на известие о смерти Александра будет манифест об отречении цесаревича от престола. Такое же убеждение господствовало в Зимнем дворце, так что лидеры конспирации, как это не покажется парадоксальным, действовали единодушно с теми обитателями царской резиденции, которые, организовав незаконную присягу цесаревичу, пытались устранить сразу двух претендентов на престола – и Николая и Константина.

Эту-то важную связь Зимнего дворца и тайного общества, осуществляемую, очевидно, через Трубецкого, старались всячески скрыть декабристы и на следствии, и в своих мемуарах. И это им почти удалось. Но следы немедленной подготовки выступления против Николая все же сохранились.

Прежде всего – в делах Торсона и Николая Бестужева. Они касаются вопроса о подготовке тайным обществом первого самого раннего проекта манифеста, который предполагалось обнародовать в ходе выступления. Чрезвычайно важно, что подготовка этого документа началась еще до того, как 3 декабря великий князь Михаил вместо ожидаемого манифеста об отречении Константина привез в Петербург лишь частные письма с подтверждением своего прежнего решения отказаться от власти. Отказавшись дать манифест о своем отречении, как того ожидали в Петербурге, цесаревич сорвал игру тайного общества, и дал возможность предполагать, что в ближайшем времени он воссядет на трон. Это и заставило лидеров конспирации заговорить о необходимости самороспуска.

После 6 декабря, когда поползли слухи об отречении Константина, планы возобновились. Это было связано с тем, что Николай хотел заставить войска присягать себе не по манифесту, а по приказу, объявленному в полках.

Именно тогда Батенков и Трубецкой выработали подробный план. Он был основан не на принуждении Сената, а на содействии Сената и Совета планам заговорщиков. Войска выводятся за город, а высшие государственные учреждения для выхода из тупика назначают Временное правительство, которое формирует Верхнюю палату из Синода и Государственного совета, объявляет выборы депутатов в нижнюю палату. Эти учреждения совокупно определяют императора.

Характернейшая черта этого плана заключается в том, что не Великий собор, а Временное правительство формирует представительные учреждения и таким образом априори исключается республика. Самая приемлемая кандидатура в монархи - малолетний Александр Николаевич и при нем - регент. Наибольшие шансы на регентство были у вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Очень важно: есть много свидетельств, что это был тот самый вариант, который Трубецкой считал предпочтительным. Он говорил о нем в своих спорах с Пестелем в 1824 году и поднимал этот вопрос и 27 ноября и 12 декабря у Рылеева. Характерно и стремление Рылеева и Оболенского скрыть это обстоятельство от следствия. А ведь очень важно, что вопрос о возведении на престол этого ребенка всплывал на заседании 12 декабря, когда стала ясна недостаточность сил общества для выполнения выработанного Батенковым и Трубецким плана.

План Батенкова мог реализоваться только в том случае, если на стороне инсургентов оказалась бы большая часть гвардии. Тогда высшие учреждения стали бы содействовать заговорщикам.

Видимо, роль Трубецкого, как диктатора, заключалась в том, что он должен был выступить посредником между инсургентами и высшими учреждениями. Но приближалась 14 декабря, яснее становилась слабость сил общества, а следовательно содействовать никто не собирался, и Трубецкой решил самоустраниться.

К сожалению, анализ совещаний у Рылеева 12 и 13 декабря, на которых были выработаны окончательные решения, принадлежит к наиболее слабым в исследовательском отношении. Утверждается, в частности, что Трубецкой 12 декабря огласил свой план атаки на Зимний дворец. При этом полностью игнорируется то, что Трубецкой стал просить, чтобы его отпустили на юг.

Не выдерживают никакой критики описания совещаний 13 декабря. Здесь спутано все, что только можно спутать. Иные авторы не знают, когда в то время было принято обедать и по простоте душевной полагают, что в 2 по полудни. Именно от этого часа и ведут расчет времени, предшествовавшего выступлению. Но в те далекие годы обедали в шесть вечера. В итоге путается последовательность совещаний у Бестужева, у Оболенского, у Рылеева и снова у Бестужева. Почему то не придается значения целой серии совещаний умеренных членов общества, идеологом которых был Батенков. Собравшись, они обсуждали тактические вопросы выступления и вырабатывали программный документ – «Манифест». Это, разумеется, не был "Манифест к русскому народу" Совершенно неверно устраняется Батенков от активного участия в намечавшемся выступлении. Ему отводится роль человека, с которым не обсуждают серьезных дел. А между тем, все кто вывел войска 14 декабря, действовали именно по его, батенковскому плану!

Иначе как просто фальсификацией нельзя назвать и некоторые описания последнего совещания у Рылеева 13 декабря. Дабы доказать, что в тот вечер Трубецкой давал поручения штурмовать Зимний, авторы совершают насилие над источниками вводят в заблуждение читателя. Но существуют следственные показания об этом совещании. Из них явствует, что Трубецкой убеждал ротных командиров самим не поднимать войска, а только возглавить их в том случае, если солдаты сами выступят. Следователи допросили каждого из названных Трубецким ротных командиров и они все подтвердили справедливость его показаний.

В действительности же к 12 и 13 декабря стало ясно, что сил для выполнения планов Батенкова и Трубецкого у общества нет. Это породило совсем иную тактику по принципу, чем меньше сил, тем радикальнее действия. Тогда руководящая роль по подготовке выступления перешла к Рылееву, Оболенскому, Пущину. Они строили свои планы не на содействии, а на принуждении. Характерно, что в своих показаниях они стараются всячески обойти вопрос о первостепенном значении Временного правительства. Главное для них – Великий собор, который может провозгласить и республику. Поскольку же сил катастрофически не хватало, радикальные лидеры приняли решение в обход установок Трубецкого атаковать дворец первой же вышедшей частью. Однако они не располагали даже ей. И наступление не состоялась. Утверждение, что именно Трубецкой в основу плана положил штурм царской резиденции основывается на полном игнорировании двух мемуарных свидетельств-воспоминаний Бестужева и «Записок» Трубецкого. Бестужев утверждал, что вечером 13 декабря в его доме Рылеев сообщил ему, что он намерен с первой же вышедшей частью, как бы мала она ни была, нанести удар по дворцу. Однако это коренным образом отличалось от того, что было принято на последнем совещании тайного общества. Трубецкой же в своих «Записках» указывает, что 6 мая 1826 года во время очной ставки с Рылеевым он был настолько поражен бледным, исхудалым, измученным видом товарища, что решил, так сказать, оптом согласиться со всеми его утверждениями, чего делать не должен был. Показания Трубецкого о последнем совещании у Рылеева 13 декабря, полностью подтверждаемое заявлениями Пущина (совпадения почти дословные) не оставляют сомнений, что о попытке захватить дворец он и не помышлял. Решение об атаке на дворец с горстью солдат было принято 13 вечером, без Трубецкого и вопреки ему!

Одним словом четкий план, это – улыбка чеширского кота. Улыбка, оказавшаяся трагической.

Что же касается достоверной картины событий 14 декабря 1825 года в целом, то она еще не написана.