О дате рождения Джана Батиста де ла Вольпе, будущего путешественника, дипломата, золотых дел мастера и… первого тайного агента Запада на Руси, ничего не известно. Мы знаем лишь, что местом его рождения считается итальянский город Виченца, а в Москве он объявился в 1455 году, принял православие и стал именоваться Иваном Фрязиным. Кстати, «Фрязин» – это переделанное на русский манер слово «франк»…

Так на Руси издавна называли выходцев из Италии. В скором времени Иван Фрязин благодаря своим познаниям в литье металла стал не только главным чеканщиком монет при дворе великого князя Ивана III, но и откупщиком этого весьма прибыльного дела. В Московском государстве того времени на производство денег существовал откуп: специалист мог получить за большую плату право на чеканку монет. Естественно, что за процессом чеканки на княжеском монетном дворе устанавливалось строгое наблюдение. Но кто мешал Фрязину в строжайшей тайне и без помощников чеканить монету «на дому»? Так выходец из солнечной Италии постепенно набрал «вес» и стал одним из самых богатых людей Москвы. Ссуживал он деньгами под приличный заклад и людей из окружения великого князя, что давало ему возможность знать все тайны великих мира сего, а также разрешать сложные вопросы, которые, как известно, упираются в наличие «бренного металла». Вот почему с именем этого шпиона и авантюриста оказалась связана история сватовства великого князя Ивана Васильевича к византийской принцессе Зое (Софье) Палеолог.

Как известно, великий князь Иван III, женатый первым браком на тверской княжне Марии Борисовне, овдовел в 1467 году. Злые языки говорили, что без яда и ворожбы здесь не обошлось. Сразу же после кончины супруги двадцатисемилетний князь начал вести разговоры о новом браке. Первым, кто обратил внимание Ивана III на византийскую принцессу Зою Палеолог, был Иван Фрязин. Одновременно Фрязин-Вольпе направил главе католической церкви сообщение о возможности женитьбы Московского великого князя на Зое Палеолог. Почему сообщение было адресовано римскому папе? Да потому, что отцом Зои был Фома Палеолог – брат императора Византии Константина, погибшего при штурме Константинополя турками в 1453 году.

Фома Палеолог, бежав из захваченного Константинополя с двумя сыновьями и дочерью, привез в Рим бесценную святыню всех христиан – голову апостола Андрея Первозванного. За это он удостоился покровительства папы и ежегодной денежной пенсии в шесть тысяч золотых. Что же касается Зои Палеолог, то она сразу же стала считаться невестой номер один во всей Европе. Естественно, что католическая церковь, взявшая опекунство над Зоей Палеолог, пыталась решить брачный вопрос исходя из собственных интересов. Причем превалировал среди них один: стремление объединить католическую и православную церкви под главенством римского папы. Вот почему, как только глава католической церкви Павел II получил сообщение Фрязина-Вольпе, он сразу же дал кардиналу Виссариону указание готовить посольство в Московию. В 1469 году делегация, в состав которой входили родственники Ивана Фрязина, брат Карло Вольпе и племянник Антонио Джильярди, прибыла в Москву.

Посланцы кардинала Виссариона, сторонника так называемой Флорентийской унии, вели довольно тонкую игру. Они заявили Ивану III, что к Зое сватались французский и кипрский короли, а также миланский герцог, но византийская принцесса отвергла их, так как не хочет соединяться с «латинской верой», то есть католичеством. Одновременно в Риме Павел II усиленно добивался от Зои Палеолог обещания, что в случае оправдания надежд на замужество она станет делать все для того, чтобы восторжествовали постулаты Флорентийской унии 1439 года и православная церковь Московии оказалась под римским главенством.

Что же касается самого Ивана III, то идея брака с византийской принцессой ему пришлась по душе. Ведь тем самым Москва становилась наследницей Византии – «третьим Римом», что несказанно укрепляло авторитет великого князя не только в своей стране, но и в отношениях с соседними государствами. Можно сказать, что каждый из участников этой интриги надеялся на решение своих вопросов. А вот какие цели преследовал при этом Фрязин-Вольпе? Конечно, ему хотелось заслужить еще большее доверие со стороны великого князя, ведь это доверие при удачном стечении обстоятельств могло пролиться золотым дождем на голову авантюриста. Но не только.

А что, если вместе с Зоей Палеолог он станет ключевой фигурой в Москве и поставит Русь в зависимость от папского престола? Вот тут-то есть над чем подумать. Это вам не карьера какого-то откупщика-монетчика. Сегодня к тебе идут с поклоном, а завтра прознают про чеканку «левой» монеты и вздернут в застенке.

Кажется, сама судьба благоволила помыслам Ивана Фрязина. После прибытия посольства из Рима Иван III сразу направил ответную делегацию во главе с Фрязиным-Вольпе. Ему было дано задание войти в доверие к кардиналу Виссариону, на что Фрязин, наверное, хмыкнул про себя, и привезти портрет невесты. Поручение великого князя было выполнено, причем сам папа Павел II вручил охранную грамоту не только этому посольству, но следующему, которое приедет за невестой.

И вот тут-то с Фрязиным-Вольпе приключилось «головокружение от успехов». Вместо того чтобы направиться быстрее в Москву, он заехал в Венецию и начал вести переговоры с дожем Николо Троно. Вольпе предложил дожу и венецианскому сенату – естественно, не бескорыстно – быть посредником в создании венецианско-ордынской коалиции для борьбы с турками. Напомню, что, хотя к тому времени могущественной Золотой Орды уже не существовало, ее политическим преемником была Большая Орда, возглавляемая ханом Ахматом. Так вот, Вольпе уверял, что он лично знаком с Ахматом и берется способствовать заключению союзнического договора между ним и Венецией. Международный авантюрист, изрядно поиздержавшийся в поездках по Европе, нажал на «любимую мозоль» венецианцев – турецкую угрозу. Венецианский сенат поддержал предложение Фрязина-Вольпе и отрядил своего секретаря Джованни Батиста Тревизано, выделив ему солидную сумму для ведения переговоров с ханом Ахматом. При этом история умалчивает, какую сумму в золотых дукатах получил сам авантюрист, убедивший Тревизано, что в Орду тот должен ехать через Москву, под видом купца остановиться у Фрязина и самостоятельно не предпринимать никаких шагов.

Вольпе-Фрязин наверняка знал, что хан Ахмат является злейшим врагом Ивана III. А вдруг кто-то на Руси узнает о его тайных сношениях с ханом? Тогда не миновать беды. Однако эти тяжелые мысли под мелодичный перезвон дукатов быстро развеялись. Да и стоит ли им предаваться, если у тебя такая «должность», как сват самого великого князя?

События тем временем развивались стремительно. Иван Васильевич, которому посланник передал согласие на брак с Зоей Палеолог, вновь направил новоявленного любимца в Рим, теперь уже за невестой. По дороге Иван Фрязин, на которого волей правителя была возложена миссия представлять Ивана III на обручении, с ужасом узнал, что Павел II скончался и на папский престол вступил Сикст IV. Нужно было возвращаться в Москву и менять грамоты. А впрочем, зачем? Секретный агент, он и в те годы – секретный агент. Предприимчивый итальянец быстро подчистил и заменил имя папы в грамотах, да так, что бояре диву давались. В мае 1472 года русское посольство торжественно въехало в Рим. На первом же приеме папа Сикст IV высказал удовлетворение тем, что московский князь своим браком с Зоей Палеолог продемонстрировал уважение к католичеству и тем самым принял Флорентийскую унию. Время опровергло это утверждение римского папы, так как ни сам Иван III, ни его невеста от православия не отказались.

Заочное обручение Ивана III с Зоей (Софьей) Палеолог, в котором участвовал Иван Фрязин, представлявший персону великого князя, прошло в ватиканской базилике Петра и Павла. Папа обласкал невесту – без пяти минут «королеву русскую» и отдал распоряжение флорентийским банкирам Медичи выдать принцессе шесть тысяч дукатов «проездных» из папской казны. Сопровождала невесту большая свита и обоз из ста лошадей, которые везли повозки с приданым. Папа поручил наблюдать за поведением Софьи и отстаивать интересы Рима в Москве своему легату, кардиналу Антонию.

«Королеву русскую» с ликованием встречами жители Сиены, Флоренции, Болоньи и родного города Вольпе – Виченцы. Здесь своего знаменитого земляка горожане назвали «секретарем и казначеем московского короля», что, несомненно, польстило его самолюбию. Затем, переправившись через заснеженные Альпы, свадебное посольство достигло Аугсбурга и Нюрнберга. И везде впереди посольства бежал слух о том, что едет «московская королева», на голову которой вместе с ее мужем папский легат вскоре возложит корону.

После ганзейского Любека было путешествие морем в Ревель, затем путь Софьи пролегал через Полужье к Новгороду, а далее – в Москву. Вот как описывал дальнейшие события русский историк Соловьев в своей многотомной «Истории России с древнейших времен»: «Софья подъезжала к Москве, а здесь между тем шло совещание: думал князь великий с матерью, боярами и братьями, как сделать. Везде, где ни останавливалась до сих пор Софья, папский посол, кардинал Антоний, шел перед нею, а вперед несли крест латинский. Одни на совете говорили, что ничего, можно позволить это и в Москве, другие же возражали, что никогда этого не бывало в нашей земле, чтоб латинской вере почесть оказывали… Великий князь послал спросить митрополита Филиппа, тот велел отвечать: «Нельзя послу не только войти в город с крестом, но и подъехать близко; если же ты позволишь ему это сделать, желая почтить его, то он в одни ворота в город, а я, отец твой, другими воротами из города; неприлично нам и слышать об этом, не только что видеть, потому что кто возлюбит и похвалит веру чужую, тот своей поругался». Тогда великий князь послал боярина отобрать у легата крест и спрятать его в санях; Антоний сначала было воспротивился, но потом скоро уступил; больше противился московский посол Иван Фрязин – денежник: хотелось ему оказать честь папе, послу его и всей земле их».

Что же касается Софьи, то умная наследница византийских Палеологов уже во Пскове продемонстрировала свою приверженность православной вере. 12 ноября 1472 года она въехала в Москву и в тот же день была обвенчана с Иваном III. Когда же папский легат попытался заговорить с великим князем о Флорентийской унии, тот привлек к разговору митрополита и некоего «книжника Никиту Поповича». На состоявшемся религиозном диспуте Антоний был посрамлен и, как свидетельствует летопись, с сокрушением сказал: «Нет книг со мною!» Так бесславно закончилась попытка папского престола навязать свою волю великому князю.

Через одиннадцать недель папский легат был отпущен с богатыми подарками. Правда, за время нахождения в Москве он сумел здорово испортить жизнь тому, кто стоял у истоков этой затеи с великокняжеской женитьбой, то есть Фрязину-Вольпе. Во время одной из своих встреч с великим князем посол обмолвился о том, что на дворе Ивана Фрязина живет тайный венецианский посол Тревизано, которого Иван Фрязин вот-вот должен отправить к хану Ахмату для заключения военного союза. Это сообщение вызвало у Ивана III приступ необычайной ярости. Ведь прошло всего лишь четыре месяца с того времени, как московские рати отогнали этого врага от русских границ. А здесь, в Москве, за его спиной плетутся какие-то сговоры со страшным врагом. И кто выступает инициатором? Иван Фрязин, которому великий князь доверил представлять самого себя в Риме. Гнев Ивана III был страшен. Хоромы Фрязина-Вольпе подверглись разграблению, в результате чего было обнаружено, что откупщик к тому же чеканил «левую» монету. Самого Ивана Фрязина в оковах упрятали в коломенскую темницу, где он, очевидно, и нашел свою погибель.

Тревизано был приговорен к смертной казни, и только заступничество папского легата спасло его. После содержания под стражей и освобождения он все же побывал в Орде, но эта поездка никакого значения не имела. Ведь в 1480 году, во время знаменитого стояния на Угре, русские рати, ведомые Иваном III, обратили в бегство воинство хана Ахмата. А русские летописи свидетельствуют, что большое влияние на принятие Иваном III решения навечно освободиться от ордынской зависимости оказала именно Софья Палеолог.