После разоблачения этого агента директор ФБР Луис Фри назвал произошедшее «одним из наиболее серьезных случаев шпионажа в истории США», а также «самым чудовищным предательством, какое только можно вообразить». 

ПОСЛАНИЕ АНОНИМА 

В первых числах октября 1985 года сотрудник вашингтонской резидентуры КГБ Виктор Дегтярь, работавший под дипломатическим прикрытием в советском посольстве, получил по почте тщательно заклеенный пакет из плотной бумаги. В пакете находился конверт, тоже запечатанный, на котором четкими буквами было выведено: «Не вскрывать! Передать в запечатанном виде мистеру Черкашину!»

Полковник Виктор Черкашин был непосредственным начальником Дегтяря — заместителем вашингтонского резидента по линии контрразведки. Позднее газета «Нью-Йорк таймс» назовет этого опытного разведчика «суперзвездой советского шпионажа». 

А в тот день, вскрыв конверт, адресованный ему столь необычным способом, Черкашин обнаружил внутри лаконичное послание, где некий аноним, подписавшийся буквой «В», предлагал советской спецслужбе свои услуги в обмен на материальное вознаграждение, определив первый взнос в размере 100 тыс. долларов. 

Надо сказать, что в ту пору в советское посольство в Вашингтоне с похожими предложениями обращались десятки американцев. Большинство из них рассчитывало подобным образом попросту поправить свое финансовое положение, продавая русским «секреты», почерпнутые из местных газет. 

Но это письмо выделялось среди них. Таинственный мистер «В» называл в нем фамилии трех советских разведчиков, действовавших под прикрытием на территории США, утверждая, что они с некоторых пор перевербованы американскими спецслужбами. Это были третий секретарь советского посольства В. Мартынов, третий секретарь консульского отдела С. Моторин и представитель ТАСС в Сан-Франциско Б. Южин. Полковник без колебаний поверил автору письма. О предательстве ряда агентов КГБ, и в их числе тех же Мартынова, Моторина и Южина в США уже донес перевербованный агент ЦРУ Олдрич Эймс. В этом свете сообщение мистера «В» свидетельствовало как о серьезности намерений анонима, так и о его доступе к источникам с грифом «секретно». 

В письме также сообщалось, что в скором времени «В» отправит на имя Дегтяря еще один пакет с документами, касающимися важнейших секретных проектов американского разведсообщества. И вправду, второй пакет поступил 16 октября. Одним из условий сотрудничества автор поставил полную анонимность. Он категорически отказывался от любых встреч со связниками и даже с резидентом. 

Все контакты должны были осуществляться только через тайники, на которые он указывал бы сам. В эти тайники «В» готов был закладывать контейнеры с информацией, записанной на компьютерные дискеты, а также свои пожелания. Так же через тайники он просил пересылать ему деньги, ценности и инструкции. Все его условия были приняты Москвой. 

«ТИХИЙ АМЕРИКАНЕЦ»

Под псевдонимом «В» скрывался высокопоставленный сотрудник ФБР Роберт Ханссен (позднее он подписывался также, как Джим Бейкер, Рамон Гарсиа и Дж.Робертсон). Это был типичный «тихий американец». Окружающие знали его как здравомыслящего, сосредоточенного профессионала, доброго католика и убежденного антикоммуниста. По воскресеньям он в обязательном порядке посещал церковь вместе с женой Бернадеттой — преподавательницей истории религии. Семья, в которой подрастали шестеро детей, занимала скромный по американским меркам дом. Ханссен не пил и не курил, не сквернословил, а стриптиз-бары, в которых любили «оттянуться» многие его коллеги, называл с отвращением «прибежищем греха». 

Свою карьеру разведчика он начал на 32-м году жизни, в январе 1976-го, когда по личному заявлению его перевели из управления полиции Чикаго в местное отделение ФБР, где он приступил к расследованию преступлений в сфере высоких технологий и промышленного шпионажа. Не последнюю роль при этом назначении сыграло его знание русского языка, который он начал изучать еще в колледже. 

Дела на новом месте пошли успешно, и уже через два года он был переведен в отделение ФБР в Нью-Йорке. Никто не посмел бы упрекнуть его в недостатке служебного рвения, напротив, он отдавался работе, не считаясь со временем. Однако, дефицит общительности и некоторая замкнутость натуры, как и пристрастие к темным костюмам и галстукам, дали повод коллегам называть его за глаза «Гробовщиком» и даже «Доктором Смерть». Возможно, это его обижало. Но он и виду не подавал. 

Его антикоммунизм странным образом уживался с критикой ряда американских реалий, включая сферу большой политики. Впрочем, это ничуть не мешало его карьерному росту. 

В январе 1981 года он был переведен в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, где проявил себя в аналитическом отделении, куда поступала вся информация, связанная с СССР, в том числе планы операций, которые эта спецслужба проводила против советских представителей в США. 

Через четыре года он вернулся в нью-йоркское отделение с повышением, заняв кабинет начальника бригады наружного наблюдения Отделения контрразведки, имевшей задачу следить за сотрудниками советской миссии при ООН. При этом он работал в самом тесном контакте с Отделом спецопераций, который непосредственно проводил задержания и аресты. Ему исполнился всего 41 год, и перспективы по службе были самые радужные. Но вот парадокс: в октябре того же, 1985 года, он отправил Черкашину через Дегтяря то самое письмо…

Будучи человеком предусмотрительным и отлично зная, на чем прокалываются шпионы, Ханссен еще на первом этапе своего сотрудничества с Москвой попросил присылать ему не только деньги, но и бриллианты, которыми он рассчитывал обеспечить будущее своих детей. Кроме того, он потребовал согласия, чтобы со временем он мог посетить Советский Союз с лекциями, а главное, гарантий того, что в случае непредвиденной ситуации ему будет обеспечен побег. 

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ

Между тем, по служебной линии в родном ведомстве у Ханссена все складывалось более чем благополучно. В 1987 году его вернули в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне.

Сначала он занимал должность руководителя Отдела анализа разведданных по СССР, затем возглавил особую программу по борьбе с советским научно-техническим шпионажем на территории США. 

Как истинный профессионал он проявил в этой роли полезную инициативу, создав и внедрив автоматическую систему телетайпа, позволявшую оперативно расшифровывать донесения, поступавшие от агентов со всех уголков страны. Надо ли говорить, что с этого момента его возможности как «крота» расширились многократно! 

Имея доступ почти ко всем материалам общенациональной базы США, Ханссен незамедлительно отправлял в Москву копии всех важнейших донесений. Более того, в этот период его положение представлялось столь прочным, что, невзирая на определенный риск, он подключил к секретной компьютерной сети одного из советских нелегалов, имея на крайний случай ту отговорку, что, дескать, проверял систему защиты сети. 

В этот относительно спокойный для него период Ханссен передал Москве массу сверхсекретной документации ФБР. В частности, доклад с десятками имен советских нелегалов и дипломатов, согласившихся работать на американские спецслужбы; руководство по потребностям разведсообщества США в обозримом будущем; технологию по электронному слежению за иностранными дипломатами; характеристики американской стороны на руководителей советских спецслужб… А также многое другое — всего более шести тысяч страниц документов, значительная часть которых имела гриф «Совершенно секретно». Кроме того, Ханссену стало известно, что ФБР следит за высокопоставленным сотрудником госдепартамента США Феликсом Блоком, собираясь взять его с поличным как агента Москвы. Ханссен сумел устроить так, что Блок был предупрежден советской стороной, после чего успел уничтожить все компрометирующие его улики. ФБР осталось, что называется, с носом. Блок, правда, вынужден был уйти в отставку после этой истории, зато он избежал суда, а наш Центр — возможной волны громких разоблачений.

Но, пожалуй, особо ценной услугой, которую Ханссен оказал Москве, была информация о тоннеле, который ФБР и АНБ (Агентство национальной безопасности — ведущая американская спецслужба в области радиоэлектронной разведки и контрразведки) проложили еще в начале 80-х годов под зданием посольства СССР в Вашингтоне. В этом тоннеле была установлена самая современная аппаратура для прослушивания средств электронной связи внутри посольства. 

Вплоть до 1995 года Москва и виду не подавала, что знает о существовании подземного коридора, пока американцы не сообразили, наконец, что основная масса перехватываемой ими информации фактически является «липой». Иными словами, средства, затраченные американскими спецслужбами на эту дорогостоящую игрушку с электронной начинкой, попросту вылетели в трубу. 

ПЕРЕДЫШКА ДЛЯ «КРОТА»

И все же американское разведсообщество не могло не понять, что где-то в его недрах завелся весьма информированный «крот». Ханссен и сам почувствовал с некоторых пор, что любая оплошность с его стороны может привести к катастрофе. В этих условиях даже связь через тайники становилась опасной. Агент «В» предложил советскому руководству перейти на беспроводную связь посредством компьютеров, что значительно снизило бы риск его разоблачения. Но Москва почему-то проигнорировала его просьбу. Ханссен нервничал, твердя в переписке со своими кураторами, что находится на грани провала. И вдруг судьба подарила ему желанную передышку!

21 февраля 1994 года был арестован другой советский агент — сотрудник ЦРУ Олдрич Эймс, признавшийся, что это он выдал Москве ряд агентов-двойников, в том числе Моторина, Мартынова и Южина. Американцы решили, что Эймс и есть тот самый «крот», которого они так долго вычисляли. Во всяком случае, Ханссена не коснулась даже тень подозрений. Об этом свидетельствует тот факт, что в феврале 1995 года он снова получил повышение по службе, став официальным представителем ФБР в госдепартаменте!

Отныне Ханссен влился в немногочисленную когорту тех людей, кто мог передвигаться по всему зданию госдепа. Снова обретя уверенность в себе, он даже установил за одной из стенных панелей в конференц-зале, в двух шагах от кабинета госсекретаря Мадлен Олбрайт, подслушивающее устройство! Этот «жучок» исправно передавал информацию, куда надо, на протяжении нескольких лет и был обнаружен лишь в конце 1999 года, да и то по чистой случайности. 

Разразился громкий скандал, начались тщательные проверки всех, кто имел доступ на седьмой этаж, где располагался конференц-зал, и снова Ханссен каким-то чудом избежал подозрений. Правда, один из экспертов — Томас Кимел направил тогдашнему директору ФБР Луису Фри специальный рапорт, где подчеркивалось, что «крота» надо искать именно в этом ведомстве. Но Фри посчитал, что эксперт делает из мухи слона, и что двойник затаился у «соседей» — в ЦРУ. 

Ханссен снова избежал проверки. Быть может, угрозу от него отвело то обстоятельство, что он, в отличие от Эймса, вел весьма умеренный образ жизни, ездил на старом автомобиле, не позволяя себе никаких излишеств, хотя фактически уже был миллионером. Между прочим, он посещал по воскресеньям ту же церковь, что и директор ФБР Луис Фри, и они регулярно причащались вместе. 

ЗАСАДА У ТАЙНИКА

С некоторых пор главной целью Ханссена стало дотянуть до своей отставки, которая выпадала на апрель 2001 года. Но нервы у него были уже порядком расшатаны. Тем более что американцы разоблачили еще двух «кротов», работавших на русских, — сотрудника ЦРУ Гарольда Николсона и агента ФБР Эрла Питтса. 

Надеясь подстраховаться, Ханссен начал с некоторых пор проверять базу данных ФБР, чтобы заблаговременно выяснить, не находится ли он под подозрением. При этом он отслеживал не только имена из «черного списка», но и названия тех мест, где находились его тайники. Кто знает, может, ему и удалось бы благополучно дотянуть до отставки, если бы он сам не стал жертвой предательства. 

Считается, что на его след навели два перебежчика — заместитель резидента СВР в Нью-Йорке полковник Сергей Третьяков и первый секретарь российского посольства в Оттаве Евгений Топоров. Однако есть версия, что к этому времени у американцев появился в Москве свой «крот», имевший доступ к информации, предназначавшейся для весьма узкого круга лиц. Так или иначе, но с конца октября 2000 года за Ханссеном установили скрытое круглосуточное наблюдение. 

В январе 2001 года его в очередной раз перевели на новую должность, но теперь это было уже не повышение. Должность придумали именно для него с той целью, чтобы за ним было легче следить. Очевидно, Ханссен, которому до долгожданной отставки оставалось совсем ничего, расслабился и не раскусил этой уловки. 18 февраля он прямо с вечерней мессы направился на своей машине в сторону соседнего Фокстон-парка. Там в одном из пустынных уголков располагался так называемый сигнальный тайник СВР.

Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он вышел из машины и направился к густому кустарнику. В руках у него был сверток с очередной закладкой для Москвы. Он не догадывался, что за кустами его ждет засада…

Через два дня, 20 февраля, директор ФБР Луис Фри сделал официальное заявление об аресте Ханссена, добавив, что тому предъявлено обвинение в шпионаже в пользу СССР и России. 

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ СКАНДАЛ 

На первых судебных слушаниях Ханссен категорически отрицал свою вину. Однако у стороны обвинения оказались «в рукаве» веские козыри против этой позиции. В частности, агент ФБР Стефан Плут сообщил, что в период с декабря 2000 года по февраль 2001 года Роберт Ханссен регулярно проверял сигнальный тайник СВР. 

30 января при негласном обыске его машины, с разрешения суда, были обнаружены секретные документы, предназначенные для закладки в этот тайник. В целом же, были раскрыты практически все этапы шпионской деятельности Ханссена. 

ФБР располагало описанием всей той информации, которую Ханссен успел передать Москве, равно как и описанием содержания тех свертков, которые нелегалы КГБ/СВР оставляли в тайнике для своего агента «В». 

Было известно и то, что за свои услуги Ханссен получил через тайники денег и бриллиантов общей стоимостью 600 тысяч долларов. Кроме того, в одном из московских банков на его депонентском счету лежит еще 800 тысяч долларов. 

Таким образом, за свою агентурную деятельность в пользу Москвы, проведенную с октября 1985 года по февраль 2001 года, Ханссен получил в общей сложности 1, 4 млн. долларов. (Ясно, что информацию подобного рода американцам мог передать только высокопоставленный московский «крот».) При этом ущерб, нанесенный Ханссеном США, оценивался суммой в 1 млрд. долларов. 

Только по линии ФБР пришлось отстранить от оперативной работы десятки ценных информаторов, а также заморозить ряд «технических проектов». Процесс над Ханссеном вызвал настоящую дипломатическую войну между Вашингтоном и Москвой. 21 марта госдеп США объявил о высылке четырех российских дипломатов, которые, якобы, так или иначе, находились на связи с Ханссеном. Кроме того, сообщалось, что до 1 июля еще 46-ти российским дипломатам будет предложено покинуть территорию США. Аналогичные ответные меры принял Кремль. 

Четырем американским дипломатам дали десять дней на сборы, а еще 46-ти рекомендовали покинуть Москву до 1 июля. Тем временем ФБР проверяло на детекторе лжи всех своих сотрудников, в первую очередь тех, кто имел доступ к секретным файлам и базам данных. 

СДЕЛКА СТОРОН 

Между тем, Ханссен оказался в весьма сложной ситуации. Дело в том, что после суда над Эймсом в США вновь была введена смертная казнь за шпионаж. В случае обвинительного вердикта, а его перспектива была более чем реальна, Ханссену грозила участь оказаться на электрическом стуле.

Список обвинений, выдвинутых против него, включал 21 пункт, причем 14 из них предусматривали наказание в виде смертной казни. Психиатр, обследовавший Ханссена, сделал заключение, что заняться шпионажем того побудили «демоны из детства», и что двойная жизнь порождала в нем комплексы, заставлявшие часто посещать церковь. Впрочем, судья оставил эти психологизмы без внимания. Сохранить жизнь арестованный мог лишь при условии добросовестного сотрудничества со следствием. 

В конце концов, Ханссен склонился именно к этому варианту, но после того, как его адвокат Плато Качерис, известный своей защитой таких клиентов, как тот же Эймс и Моника Левински, добился от министерства юстиции гарантий, что оно отказывается от требования вынести обвиняемому смертный приговор. В мае 2002 года Ханссен был приговорен к пожизненному заключению без права апелляции. Стоит заметить, что многим из тех двойных агентов, о которых он сообщил Москве, повезло куда меньше. 

Так, Моторин был арестован в Москве после своего возвращения из Вашингтона, в тот момент, когда при нем находился контейнер с секретными материалами, который он собирался передать сотруднику московской резидентуры ЦРУ. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к расстрелу. 

Мартынов был отозван в Москву под благовидным предлогом и арестован сразу же по прилету в аэропорту Шереметьево. Его судили, признали виновным и расстреляли в мае 1987 года. 

В большей степени повезло Южину, который, вернувшись в Москву, воздерживался от контактов со связниками. Когда же его все-таки арестовали, он покаялся и заявил, что к сотрудничеству его вынудили путем шантажа. В результате был осужден на 15 лет, отсидел пять, после чего был амнистирован президентом Ельциным, вернулся в Москву, а еще через два года вместе с семьей выехал по приглашению в США. 

СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА 

Через несколько месяцев после приговора жена Ханссена впервые дала интервью журналистам. На вопрос, как могло получиться, что, прожив с мужем 34 года, она оставалась в неведении относительно его двойной жизни, Бернадетта поведала такую историю. О том, что ее муж поддерживает контакты с русскими, она догадалась еще в 1979 году. 

Он и сам признался ей в этом, пытаясь, правда, убедить ее в том, что хочет «обмануть русских, подсовывая им ложную информацию», но следом сам же опроверг эту версию, заявив, что еще не успел продать ни одного секрета, хотя и получил некоторый аванс. Видя его искреннее раскаяние, она настояла на том, чтобы вместе пойти к священнику. 

Святой отец, внимательно выслушав своего постоянного прихожанина, которого весьма хорошо знал и уважал, заявил, что не будет доносить об их частном разговоре властям, но при условии, если Ханссен вернет деньги своему вербовщику и поклянется никогда не повторять ничего подобного. 

Роберт поклялся со слезами на глазах. Она, Бернадетта, поверила ему и успокоилась. К этой теме супруги никогда более не возвращались. Муж никогда даже не заикался ей о своей работе на русских. Иногда сильно нервничал, плохо спал, терял аппетит, но неизменно объяснял это неприятностями по службе. 

Но, боже мой, она же никогда и мысли не допускала, что ее прямодушный и доверчивый Роберт способен так тонко вести на протяжении многих лет двойную жизнь!