СЕКРЕТЫ СПЕЦСЛУЖБ
Как убили Железного Феликса
Владислав Фирсов
журналист
Санкт-Петербург
12895
Как убили Железного Феликса
Похороны Феликса Дзержинского. Дата съемки: 22 июня 1926 / Аркадий Шайхет

Дзержинский всегда воспринимался как один из ближайших и самых верных соратников Ленина. Не случайно именно он в январе 1924 года возглавил Комиссию по организации похорон большевистского лидера. Прошло два с половиной года, и на погост отнесли самого Железного Феликса.

Я НЕ ВОЖДЬ…

Его деятельность ассоциируется прежде всего с созданием советских спецслужб, подчинявшихся ему как председателю ВЧК – ОГПУ. При этом в политическом плане, Дзержинский не считался фигурой сильной и самостоятельной. В состав высшего партийного ареопага – Политбюро – он вошел только в 1924 году, причем не полноправным членом, а кандидатом.

Мнение Троцкого: «Самостоятельной мысли у Дзержинского не было. Он сам не считал себя политиком, по крайней мере при жизни Ленина. По разным поводам он неоднократно говорил мне: я, может быть, неплохой революционер, но я не вождь, не государственный человек, не политик. В этом была не только скромность. Самооценка была верна по существу».

Однако, когда после смерти Ленина началась борьба за власть внутри партии, акции Дзержинского резко повысились. Сначала тройка Сталин – Зиновьев – Каменев противостояла Троцкому, добившись его снятия с поста председателя Реввоенсовета. Затем уже Сталин громил «новую оппозицию» в лице объединившихся с Троцким Зиновьева и Каменева.

Дзержинского поддержал Сталин, а тот начал оттеснять Каменева от руководства экономикой, продвинув своего союзника на пост председателя Высшего народного хозяйства (ВСНХ). Естественно, у оппозиционеров Железный Феликс торчал как кость в горле.

Дзержинский критиковал их за идею прижать кулаков и крестьян вообще, чтобы получить средства на ускоренную индустриализацию. Сам же он предложил перспективную «локомотивную программу»: активнее строить металлургические предприятия, чтобы производить больше паровозов и вытягивать транспортную инфраструктуру. Параллельно продукты металлообработки, начиная от сельхозинвентаря и кончая тракторами, должны были способствовать развитию честного товарообмена между городом и деревней.

Партию трясло от дискуссий, одна из которых должна была разыграться на пленуме ЦК 20 июля 1926 года.

ВЫ ЗДЕСЬ ВСЕ МЕНЯ ЛЮБИТЕ

В этот день Дзержинский с утра заехал в штаб-квартиру ОГПУ на Лубянке, чтобы отдать распоряжения насчет вечерней встречи с вернувшимся из тибетской экспедиции Николаем Рерихом. Тот вроде должен был передать некое письмо гималайских махатм и вообще наладить связь с Шамбалой. Версия, конечно, чересчур экзотичная, но само совпадение интригует.

Пленум начался днем. Дзержинский внимательно слушал доклад Каменева о хлебозаготовках, затем несогласованное с ним самим выступление заместителя председателя ВСНХ Пятакова, в котором тот доказывал, что деревня слишком разбогатела и пора за нее «взяться».

Поднявшись на трибуну, Дзержинский заявил, что предыдущие ораторы «проявили полное незнакомство с теми вопросами, о которых они здесь трактовали». На слушателей обрушился поток цифр, зазвучали реплики противников и сторонников.

Дзержинский разволновался, прижал руку к левой стороне груди и без особой связи с темой доклада заговорил: «Вы занимаетесь политиканством, а не работой. А вы знаете отлично, моя сила заключается в том, что я не щажу себя никогда! И потому вы здесь все меня любите, потому что вы мне верите. Я никогда не кривлю душой; если я вижу, что у нас непорядки, я со всей силой обрушиваюсь на них. Мне одному справиться трудно, поэтому я прошу у вас помощи».

Дзержинский спустился с трибуны. Многие воспринимали его все так же прижатую к сердцу руку как ораторский прием, другие как актерство. В аудитории его любили явно не все. Зиновьев как-то бросил: «У него, конечно, грудная жаба; но он что-то уж очень для эффекта ею злоупотребляет».

Несколько товарищей вывели Дзержинского из зала и уложили на диван в соседней комнате. Врач сделал укол камфары и дал ландышевых капель. Примерно через два часа Дзержинский встал, дошел до автомобиля и поехал домой, в жилой корпус около Оружейной палаты. Сам поднялся по лестнице. Жена, увидев состояние мужа, предложила разобрать ему постель. «Я сам», – сказал Дзержинский. Прошел в комнату и упал между двумя кроватями.

Врача вызвали сразу, и появился он почти сразу, но было уже поздно. В 16.40 Дзержинский скончался.

ЯД ИЛИ ГРУДНАЯ ЖАБА?

Вскрытие проводилось ночью с 00.30 до 01.30 группой, возглавляемой ведущим патологоанатомом Алексеем Абрикосовым (он же руководил вскрытием тел Ленина, Фрунзе, Бехтерева, Куйбышева).

Из медицинского заключения: «Основой болезни Дзержинского является общий артерио-склероз, особенно резко выраженный в венечной артерии сердца. Смерть последовала от паралича, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета резко измененных и суженных венечных артерий».

Еще в 1922 году в Сухуми врач предупредил Дзержинского: «Только режим и лечение, или вас хватит не более чем на два-три года». В конце 1925 года у него впервые случился приступ стенокардии, или, как тогда говорили, грудной жабы, и доктора потребовали ограничить ежедневное время работы четырьмя часами. Рекомендацию, разумеется, проигнорировали.

Таким образом, официальные причины смерти не вызывали бы никаких сомнений, если бы не одна странность.

В акте заключения говорится: «Органы дыхания: дыхательные пути не изменены, легкие всюду мягки, воздушны, несколько отечны и застойны. Плевра не изменена». Однако Дзержинский еще в дореволюционные времена болел туберкулезом, более менее его залечил, но следы в легких, конечно, остались. И не заметить этого Абрикосов не мог по определению, поскольку считался одним из ведущих специалистов в лечении туберкулеза.

Кроме того, по неизвестной причине черепную коробку вскрывать не стали. Не исключено, что представленный на вскрытие труп подменили, а врачи предпочли подмену проигнорировать тем паче что в официальном заключении объект не называется по имени, а говорится о «трупе пожилого мужчины» (Дзержинскому было 49 лет). Или уж занимались откровенной фальсификацией.

Возможно, Дзержинского отравили, а яд, каким бы быстро разлагающимся он ни был, дольше всего должен сохраняться в мозгу, что и объясняет нежелание вскрывать черепную коробку.

Позже участники пленума вспоминали, что стакан с водой, из которого пил Дзержинский во время выступления, убрали сразу после его ухода с трибуны.

ТРЕТИЙ НА ПРЕСТИЖНОМ УЧАСТКЕ

Тело Дзержинского выставили для прощания в Колонном зале Дома Союзов. Громадное количество венков было возложено не только от чекистов и хозяйственников, но и от организаций, шефом которых он являлся, – детских домов, технических и научных кружков, спортивных клубов. Самое большое впечатление произвел венок от тульского областного отдела ГПУ, сделанный из винтовок, револьверов и скрещенных шашек.

Во время похорон гроб до Красной площади несли на руках, периодически сменяя друг друга, руководители партии – Сталин, Калинин, Молотов, Рыков, Бухарин. Иногда подключались и противники покойного – Троцкий, Каменев, Зиновьев.

Троцкий буквально не знал удержу в патетике: «Бледное лицо его в гробу под светом рефлекторов было прекрасно. Горячая бронза стала мрамором. Глядя на этот открытый лоб, на опущенные веки, на тонкий нос, очерченный резцом, думалось: вот застывший образ мужества и верности. И чувство скорби переливалось в чувство гордости: таких людей создает и воспитывает только пролетарская революция».

Сталин говорил проще, но тоже образно: «Когда теперь, у раскрытого гроба, вспоминаешь весь пройденный путь товарища Дзержинского – тюрьмы, каторгу, ссылку, Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, восстановление разрушенного транспорта, строительство молодой социалистической промышленности, – хочется лишь одним словом охарактеризовать эту кипучую жизнь: горение…» Позже именно так – «Горение» назвал свой роман о Дзержинском сын репрессированного бухаринца Юлиан Семенов.

У Кремлевской стены существовали братские могилы, но видных большевиков, в соответствии с новыми веяниями, обычно кремировали и замуровывали урны с их прахом в саму стену.

Персональных могил на престижном участке удостоились лишь двое – Яков Свердлов (в 1919-м) и Михаил Фрунзе (в 1925-м). Дзержинский стал третьим. К концу советского времени число таких захоронений увеличилось до 12 (Калинин, Жданов, Сталин, Буденный, Ворошилов, Суслов, Брежнев, Андропов, Черненко).

С 1946 года на могилах стали устанавливать бюсты. Один из них как раз и запечатлел черты человека, чья жизнь, как ее ни оценивай, стала символом революции.


Дата публикации: 31 августа 2021

Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~gxHxD


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
12361672
Александр Егоров
1625045
Татьяна Алексеева
970519
Татьяна Минасян
481929
Яна Титова
279865
Светлана Белоусова
232271
Татьяна Алексеева
225347
Сергей Леонов
222991
Наталья Матвеева
209888
Валерий Колодяжный
208244
Борис Ходоровский
199697
Павел Ганипровский
178445
Наталья Дементьева
129600
Павел Виноградов
125683
Сергей Леонов
114201
Редакция
102105
Виктор Фишман
97725
Сергей Петров
94630
Станислав Бернев
90026