Восемьдесят лет назад началось планирование Крымской операции, завершившейся изгнанием фашистов с полуострова. Предпосылки для ее проведения возникли после успешного «Второго сталинского удара», запомнившегося разгромом Корсунь-Шевченковской группировки противника. Операцию по освобождению Крыма советская пропаганда называла «Третьим сталинским ударом».

ПОСЛЕДНЯЯ КРЕПОСТЬ ГОТОВ

Гитлер придавал Крыму мистический, почти сакральный смысл, увязывая его с древнегерманским племенем готов, которые на рубеже Античности и Средневековья держали в страхе всю Европу. Именно они взяли Рим и создали королевство, ставшее зародышем будущей Испании. Но впоследствии готы растворились среди соседних народов. Только маленький осколок их государственности сумел продержаться в Крыму вплоть до XVI века под именем царства Феодоро.

Гитлер всегда был чувствителен к историческим ассоциациям. И называя Крым «последней крепостью готов», подразумевал, что именно здесь потомкам древних германцев предстоит остановить «азиатское нашествие».

Впрочем, наряду с мистикой играли роль и вполне прагматичные соображения. На одном из совещаний в начале 1944 года фюрер признался: «Для того чтобы вести войну, мне прежде всего нужны две вещи – румынская нефть и турецкий хром. Если я сдам Крым, потеряем и то и другое».

В Европе названия Крым и Севастополь были памятны еще по Восточной войне 1853–1856 годов. В Великую Отечественную фашистские войска восемь месяцев (30 октября 1941 – 4 июля 1942) штурмовали город, задействовав в боях невиданную по мощности пушку «Дора» и понеся значительные потери. Однако удержать его советские солдаты и моряки все же не смогли, а эвакуация гарнизона морем превратилась в настоящую катастрофу. Последним рубежом обороны стал тогда Херсонесский полуостров и находившийся в самой западной его части маяк, у подножия которого защитники отстреливались от врага из ручного оружия. Немцы кричали им: «Комиссары вас бросили! Сдавайтесь!» В ответ слышалось: «Врешь, гад! Не сдадимся!»

За взятие Севастополя один из лучших гитлеровских военачальников Эрих фон Манштейн удостоился звания фельдмаршалов, но в 1944 году немцам пришло время расплачиваться за свою широко распиаренную победу.

Советское командование приступило тогда к проведению крупных стратегических операций, известных под названием «десяти сталинских ударов», начав с полного снятия блокады Ленинграда.

В «Третьем сталинском ударе» решающая роль возлагалась на войска Южного фронта под командованием Федора Ивановича Толбухина. Еще осенью 1943 года, освободив Донбасс, его войска взломали германскую оборону на реке Молочной и, овладев Мелитополем, отрезали Крым от других оккупированных немцами территорий.

Десятому корпусу даже удалось вброд перейти через Сиваш, причем в роли проводника выступил тот самый старичок, который в 1920 году уже проводил по этому же маршруту войска Фрунзе. Однако с точностью повторить опыт Гражданской войны не удалось: советские войска оказались блокированными на сравнительно небольшом плацдарме.

Не повезло советским войскам и в восточной части Крымского полуострова, хотя ими командовал не кто иной, как генерал армии Иван Петров, руководивший в 1941–1942 годах обороной Севастополя. Его Отдельная Приморская армия застряла под Керчью.

Когда стало очевидным, что попытка овладеть Крымом с ходу провалилась, в советском Генштабе решили отложить операцию. Командовавший вражескими войсками на полуострове генерал Эрвин Йенеке, имея за плечами опыт Сталинграда, настаивал на эвакуации 17-й армии из Крыма по морю и по воздуху. Но все было бесполезно, фюрер приказал стоять насмерть и, видимо, чтобы подбодрить своего подчиненного, присвоил ему очередное звание – генерал-полковника…

ПРОРЫВ НА ПОЛУОСТРОВ

К весне 1944 года советский Генштаб разработал новый план взятия Крыма. В основных чертах он повторял предыдущий, за исключением того, что войск и времени для подготовки теперь выделялось гораздо больше. Действовавшей со стороны Керчи Приморской армии предстояло нанести вспомогательный удар, главная же роль отводилась 4-му Украинскому фронту Федора Толбухина. Со стороны плацдарма у Сиваша в бой должна была идти 51-я армия Якова Крейзера. Прорвав немецкую оборону ей предстояло овладеть Джанкоем и, выйдя на оперативный простор, помочь наступавшей на Перекопе 2-й гвардейской армии Захарова.

Успех наступления в значительной степени предопределила блестяще проведенная артиллерийская подготовка. За пять дней до начала операции тяжелые орудия стали утюжить позиции противника. Утром 8 апреля к этому «хору» присоединились пушки более мелкого калибра. Обычно, если интенсивность огня резко усиливалась, немцы оставляли передовые окопы и прятались в блиндажах. Затем, когда артобстрел прекращался, они занимали прежние позиции и с успехом отбивали русскую пехоту. Однако на сей раз традиционный сценарий был сломан.

В течение 80 минут советские пушки уничтожали все «засеченные» на немецкой стороне цели. Затем еще 5 минут артиллерия лупила по переднему краю, после чего перенесла огонь в глубину вражеских позиций. Немцы решили, что сейчас в атаку пойдет пехота, и, выскочив из укрытий, заняли места в окопах. И в этот момент артиллерия снова ударила по переднему краю. Те, кто уцелел, разбежались по блиндажам. Через полчаса пушки опять перенесли огонь в глубину, а наши пехотинцы подняли из окопов 1,5 тысячи чучел, наряженных в каски и потрепанные мундиры. Решив, что на этот раз советская пехота точно пошла в атаку, немцы снова выскочили из блиндажей и снова попали под огонь нашей артиллерии.

Наконец после массированного 3-часового артобстрела 4-й Украинский фронт двинулся в атаку. К утру следующего дня на Перекопе 2-я ударная армия овладела Армянском. Одновременно группировка, наступавшая со стороны Сиваша, захватила Джанкой и, вырвавшись в тыл немцам, поставила под угрозу их коммуникации. Поняв, что запереть перед Толбухиным «входную дверь в Крым» так и не удалось, Йенеке начал отход к Симферополю.

Успехи на севере полуострова повлияли и на ситуацию под Керчью. Стоявшие здесь немецкие войска, опасаясь окружения, также начали отступать в центр Крыма.

13 апреля в районе Карасубазара произошла встреча наступавших с севера соединений 4-го Украинского фронта и двигавшихся с востока частей Отдельной Приморской армии. Йенеке ничего не оставалось, как отойти на юго-запад и попытаться сохранить хотя бы цитадель «последней крепости готов» – Севастополь.

Попытку советских войск с ходу овладеть городом немцы успешно отбили. Неприятель неплохо использовал уцелевшие с 1942 года советские укрепления, добавив к ним собственные новинки. Линия обороны состояла из трех полос, а ее наиболее важными узлами считались три пункта – Мекензиевы горы, Сахарная голова и Сапун-гора.

Тем не менее Йенеке по-прежнему был настроен пессимистично и, пользуясь малой активностью Черноморского флота, потихоньку эвакуировал свою армию. Узнав об этом, фюрер вызвал его в свою ставку и пообещал «щедрое подкрепление». И действительно, из Румынии в Севастополь на самолетах перебросили около 6 тысяч солдат и офицеров. Однако, увидев, что речь идет всего лишь о недоученных новобранцах, Йенеке предложил поручить оборону Крыма командованию германскими сухопутными войсками (ОКХ). Гитлер, вполне справедливо увидев в этом стремление избавиться от ответственности, снял Йенеке с должности и заменил его генералом Карлом Альмендингером, до этого успешно сражавшимся на Кавказе.

Новый командующий 17-й армией вступил на свой пост в праздничный для его врагов день – 1 мая. Тут же был издан приказ, в котором он требовал «чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы никто не отходил, удерживая каждую траншею, каждую воронку, каждый окоп».

Спустя четыре дня 2-я гвардейская армия нанесла отвлекающий удар на Мекензиевы горы. Немцы клюнули на приманку и перекинули на угрожаемый участок почти все резервы. Воспользовавшись этим, 51-я армия ринулась на Сапун-гору.

САПУН-ГОРА

Это сражение стало кульминационным во всей крымской операции. Впоследствии в 1957 году художник Петр Мальцев посвятил ему картину, которая настолько понравилась тогдашнему советскому руководству, что было решено создать на ее основе огромную диораму.

Эту работу представили публике в 1959 году в специально построенном здании. На живописном полотне (5,5×25,5 м) запечатлены основные эпизоды боя, а также подвиги его участников, награжденных званием Героев Советского Союза (большинство – посмертно).

Вот некоторые из этих эпизодов.

Санинструктор Евгения Дерюгина – бывшая студентка судостроительного техникума – перевязывает раненых. В период с 3 по 7 мая она вынесла с поля боя 80 бойцов. Погибла от пули фашистского снайпера.

Узбек Дадаш Бабажанов дает клятву своему умирающему товарищу, моряку Семену Машкевичу, что отомстит за его смерть. В боях за Севастополь Бабажанов лично уничтожил 17 гитлеровцев.

Лейтенант Михаил Головня возглавляет атаку, а находящийся рядом с ним разведчик старший сержант Николай Гунько ведет огонь из ручного пулемета.

Сапер Федор Скарятин подбирается с гранатами к вражескому доту. Огневую точку противника он уничтожил ценой собственной жизни.

Вперед продвигается группа во главе с лейтенантом Сахаровым, а рядовой Ашот Маркарян закрывает собой командира и погибает.

Рядовой Илья Поликахин бросает гранату во вражеский блиндаж. Одним из первых он прорвется к гребню Сапун-горы, а через несколько дней водрузит знамя на здании севастопольской метеостанции.

Сраженный пулей врага падает парторг роты Евгений Смелович, но знамя подхватывает рядовой Иван Яцуненко и поднимается с ним на гребень Сапун-горы.

Лейтенант Михаил Дзигунский закрывает своим телом амбразуру вражеского дота.

С пистолетом в руке старший лейтенант Василий Жуков поднимает своих бойцов навстречу контратакующему противнику. Этот бой также станет для него последним.

РОВНО ЗА ГОД ДО ПОБЕДЫ

После того как советские войска овладели Сапун-горой, именно сюда Толбухин начал подтягивать главные силы, все больше и больше расширяя дыру во вражеской обороне.

В ночь на 8 мая советские бойцы вышли к Северной бухте. Переправляться через нее им пришлось на подручных средствах, в числе которых оказались и заготовленные немцами деревянные гробы.

На следующее утро наши войска оказались в восточной части города. 9 мая, когда последние очаги вражеского сопротивления были уже подавлены, кто-то пустил слух, что война закончилась (любопытно, что война действительно закончилась 9 мая, но произошло это ровно через год, в Берлине). На радостях солдаты и моряки расстреляли в воздух почти все снаряды и патроны.

Если бы остатки 17-й немецкой армии ринулись в контратаку, то положение, скорее всего, сложилось бы крайне неприятное. Однако немцам в этот момент было уже не до контрударов. Потрепанные вражеские части отступили к мысу Херсонес, где они держались до утра 12 мая.

Фактически зеркально повторилась ситуация двухгодичной давности. Слово генералу вермахта и одному из самых известных историков Второй мировой войны Курту фон Типпельскирху (1891–1957): «Остатки трех немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы суда. Однако их стойкость оказалась бесполезной. 10 мая они получили ошеломляющее известие, что обещанная погрузка на корабли задерживается на 24 часа. Но и на следующий день напрасно искали они на горизонте спасительные суда. Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные атаками намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду избавиться от этого ада, не выдержали. Переговоры с противником о сдаче положили конец ставшему бессмысленным ожиданию помощи. Русские, в своих сводках обычно не соблюдавшие никаких границ правдоподобности, на сей раз, пожалуй, были правы, определив потери 17-й армии убитыми и пленными цифрой в 100 тысяч человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного снаряжения».

На самом деле противник сумел эвакуировать с мыса Херсонес менее половины окруженцев (12 тысяч).

Советские потери оказались намного меньшими, хотя сам по себе Крым считался сильнейшей крепостью. Впрочем, сколько их было, таких крепостей, и все они пали.