В нашем прошлом есть не мало примеров, когда истинные патриоты своего Отечества, не боясь гнева правителя, совершали поступки, которые по достоинству были оценены не их современниками, а потомками через годы и даже столетия. Это в полной мере относится к адмиралу Дмитрию Николаевичу Сенявину – представителю славного рода российских флотоводцев.

Дворянский род Сенявиных происходил от Алехны Сенявина, выехавшего в начале XVI века из Польши в Москву. Представители этого рода были внесены в родословные книги нескольких губерний. Особенно отличилось семейство во времена Петра I: Наум Акимович и Иван Акимович Сенявины стали одними из первых российских адмиралов, а еще четверо братьев занимали высокие административные должности.

Дмитрий Николаевич Сенявин относится к Калужской ветви семейства (родился 6 августа 1763 года в селе Комлево Боровского уезда). Насчёт того, куда определить своего отпрыска, у Николая Фёдоровича Сенявина не было раздумий: «Сенявину место службы во флоте». Как только Дмитрию исполнилось десять лет, отец повёз его в Санкт-Петербург. Недоросль, оторванный от привычного уклада жизни, к учебе большого рвения не выказывал, шалил и даже порывался сбежать. Как же произошёл «перелом в настроении»? «Мой дядя, капитан 1-го ранга, узнав о моих «подвигах», – писал Дмитрий Сенявин, – принял участие в моём воспитании: пригласил к себе, кликнул людей с розгами, положил меня на скамейку и высек препорядочно, прямо как родной, право, и теперь помню, вечная ему память и вечная ему благодарность».

То ли этот эпизод повлиял на шалуна, то ли рассказы о морских приключениях старшего брата, вернувшегося из плавания, но учиться Дмитрий стал прилежнее и в 1777 году был выпущен из стен училища гардемарином, а в 1780-м получил первый офицерский чин мичмана. Вскоре он на борту корабля «Князь Владимир» отправился в далёкий Лиссабон нести службу по охране судоходства от английских корсаров.

Судьба вдоволь побросала молодого мичмана. В 1782 году он был назначен в средиземноморскую эскадру, но ещё до этого Сенявину пришлось послужить и в Азовской флотилии. В апреле 1783 – го в составе команды фрегата «Крым», мичман высадился в Ахтиарской бухте – месте закладки Севастополя. Через два года смышлёный младший офицер стал адъютантом командира Севастопольского порта, а в 1786 году ему доверили доставлять на пакетботе «Карабут» дипломатическую почту для посла в Турции.

Тут его заметил всесильный князь Потёмкин и назначил офицером по особым поручениям. В сражениях с турецким флотом любимец Потёмкина проявил храбрость и склонность к принятию неординарных решений. Всесильный фаворит отправил именно его к «матушке императрице» с известием о победах над турками. За весть «радостную и жданную» моряк был награждён золотой табакеркой, усыпанной бриллиантами и наполненной червонцами. Вскоре ему присвоили чин капитана 2-го ранга.

Начиная с 1790 года Сенявин командовал лучшим кораблём Черноморского флота – «Навархией», входившим в состав эскадры адмирала Ушакова. По молодости лет Дмитрий часто рвался в бой, обвиняя знаменитого флотоводца в излишней медлительности. Защищая авторитет Ушакова, князь Потёмкин однажды чуть было не разжаловал Сенявина в матросы, от чего последнего спасло только заступничество… Ушакова.

В 1798 году Ушаков был назначен командующим Средиземноморской эскадрой, направленной на борьбу с французами. В состав эскадры Ушаков не преминул включить и Сенявина, бывшего в то время уже капитаном 1-го ранга, командиром семидесятичетырёхпушечного красавца «Св. Пётр». Экспедиция длилась два года. Её итогом было освобождение Ионических островов от французских войск и создание так называемой Республики Семи Островов. Подумать только, руками российских монархистов была создана республика, законы и учреждения которой в августе 1800 года утвердил российский император Павел I! Самое непосредственное участие в этих событиях принимал капитан Сенявин, который, возвратившись из средиземноморской экспедиции, стал контр-адмиралом и 27 сентября 1804 года принял командование флотом в Ревеле. Однако Ионические острова его не отпустили…

Осенью 1805-го, с началом войны против Франции, была сформирована эскадра, посланная на защиту именно этих островов. Во главе эскадры находился Сенявин, прибывший на остров Корфу 18 января 1806-го и ставший главнокомандующим всеми русскими войсками в Средиземном море. До отправления в опасное плавание его принял лично Александр I, чтобы сказать следующее: наступательных действий не вести, вести только оборонительные.

Естественно, флотоводец слушал императора, почтительно склонив голову. Однако по прибытии на театр военных действий, подсчитав имеющиеся в его руках силы, он сразу же перешёл к наступательным операциям. У командующего были сосредоточены силы не малые – линейные корабли «Уриил», «Ярослав», «Св. Пётр», «Москва», «Селафаил», «Елена», «Параскева», «Азия», «Ретвизан», «Михаил», «Мария Магдалина», да ещё 23 единицы кораблей меньшего класса (фрегаты, бриги, шхуны) и 12 канонерских лодок. На кораблях у Сенявина находилось свыше 8000 матросов при 1154 пушках. Сухопутные же силы численностью 15000 человек были представлены офицерами и солдатами Сибирского гренадёрского, Витебского, Козловского и Колыванского мушкетёрского полков, а так же Алексопольского батальона и Албанского легиона. С такими силами Сенявин не стал «играть в прятки» с французами и их союзниками.

Первые события развернулись в области Боко-ди-Катаро. Сюда Сенявин послал своего капитан-командора Белле, отдав распоряжение действовать по обстановке. А тот предложил губернатору, маркизу де Гизельери, сдать 8 крепостей, расположенных на побережье… в течение 15 минут (!). Губернатор заявил, что достоинство государства не позволяет ему сдать крепости за такой короткий срок, и просил, чтобы с русских кораблей хотя бы раз произвели холостой выстрел из пушки. Вот, мол, тогда у него будет повод «отчитаться» о причине сдачи крепостей. Белле ему ответил: «Если крепости не сдадутся за пятнадцать минут, то напротив каждой встанет семидесятипушечный линейный корабль и все они будут раздавлены в ещё более короткий срок». Так, без единого выстрела, была очищена от неприятеля Катарская бухта.

За этими действиями последовало освобождение ряда Ионических островов. И тут напор Сенявина решили сдержать при помощи дипломатии. Дмитрию Николаевичу вдруг прислали проект секретного договора с Францией, по которому область Боко-ди-Катаро уступалась Наполеону.

Как на это отреагировал Сенявин? Как русский патриот. Достоинство России он поставил выше дипломатических игр и не вывел войска из области. После этого началась бомбардировка Сенявина дипломатическими требованиями и депешами: писали из Петербурга, Вены и Неаполя, слал своих курьеров Наполеон. Видя, что упрямый Сенявин гнёт свою линию, французский император послал против него двадцатитысячную армию маршала Мармона, которая была разбита, а сам маршал заперся в Рагузе. И здесь не обошлось без курьёзного случая. Разыгрывая из себя не побеждённого, а победителя, Мармон решил дать в городе бал. До этого, разведав, что у острова Браццо в одиночестве находится русский бриг «Александр», французский командующий выслал на его захват пять канонерских лодок. Когда во время бала послышался грохот пушечной пальбы, Мармон, чтобы успокоить дам, заявил, что завтра на их обозрение будет выставлен захваченный корабль, носящий имя русского императора. На самом же деле вышло всё наоборот. Команда брига под руководством лейтенанта Скаловского не только отбила атаку, но и потопила три канонерских лодки, одна из которых называлась… «Наполеон».

12 июня 1807 года Сенявин был извещён о заключении Тильзитского мира. Его первая секретная статья гласила: «Российские войска сдадут французским войскам землю, известную под именем Катаро». Во второй секретной статье Александр и Наполеон записали: «Семь островов поступят в полную собственность и обладание Его Величества Императора Франции». Эти статьи перечеркнули всё то, что было заложено ещё Ушаковым, а затем Сенявиным в Средиземноморье.

Сдача Боко-ди-Катаро и всех Ионических островов французам были произведены в отсутствие Сенявина, который в то время гнался за турецким флотом после триумфального Афонского сражения. Когда русские корабли вернулись в Корфу, над крепостью развивался французский флаг и генерал Бертье потребовал от Сенявина отдачи салюта, на что получил решительный отказ.

Видя настроение флотоводца, Александр Павлович срочно отозвал эскадру на Балтику. С тяжелым сердцем Сенявин возвращался в Россию. Решено было нигде не делать остановки. Однако разыгравшийся 30 октября шторм, заставил зайти в Лиссабон. Это как раз было на руку Наполеону, так как столица Португалии в то время была занята французскими войсками. Александр I Сенявину послал следующее предписание: «Для нанесения вящего вреда неприятелю (англичанам – А.О.), предоставить находящиеся вне России морские силы Наши распоряжению Его Величества Императора Французов». Очутиться, даже по воле императора, марионеткой в руках Наполеона и его командующих, от которых он очистил почти всё Средиземноморье – это было сверх сил флотоводца. Пока длилась переписка и Сенявин тянул время, англичане разбили Жюно и вошли в Лиссабон. И вот здесь-то адмирал проявил себя гибким политиком, сделавшим всё для спасения флота и чести России. Сенявин на свой страх и риск подписал следующие условия с англичанами: наша эскадра вместе с английской отправляется в Англию, содержится там под сохранением Его Британского Величества и возвращается в Россию через шесть месяцев по заключению мира; Сенявин и весь личный состав эскадры без всяких условий возвращаются в Россию на военных кораблях «или иных приличных судах» за счет английского короля; русские флаги на кораблях не спускаются; по заключению мира эскадра возвращается в Россию в том же состоянии, в котором она находится в Лиссабоне.

Из этого следовало, что адмирал лучше и больше разбирался в европейской политической ситуации, нежели Александр I.

В 1809 году Сенявин прибыл в Петербург. Встречавшие уведомили его, что император в гневе отменил аудиенцию.

Утешением флотоводцу была серебряная ваза, купленная экипажами кораблей вскладчину, и адрес, преподнесенный офицерами, который начинался такими словами: «Вы в продолжение четырёхлетнего главного начальства над нами, во всех случаях показали нам доброе своё управление. Как искусный воин, будучи неоднократно в сражениях с неприятелями, заставляли нас, как сотрудников своих, всегда торжествовать победу»

На три года о Сенявине будто забыли. Лишь в 1811 году он был назначен на старую должность командира Ревельской эскадры. В «грозу двенадцатого года» адмирал обратился к Александру I с предложением сформировать из мужиков своего калужского имения отряд и вступить в Московское ополчение. На что император начертал: «Где? В каком роде службы? И каким образом?» В ответ на эту отписку Сенявин написал военному министру следующее: «Служить я готов таким точно образом, как служил я всегда и как обыкновенно служат верные и приверженные русские офицеры государю императору своему и Отечеству».

В 1813 году адмирала уволили в отставку.

Целые двенадцать лет Сенявин провёл в нужде, занимая маленькие суммы у знакомых и все долги записывая в тетрадь, в надежде, что что-то сдвинется в лучшую сторону. Светлые дни наступили 24 декабря 1825 года, когда новый император Николай I возвратил его на службу и пожаловал в генерал-адъютанты. Это был первый случай в истории российского флота. В 1826 году Сенявин был произведен в адмиралы с единовременным вознаграждением в 25000 рублей и назначен сенатором. Как писал в своём рескрипте Николай I: «Принять прежним старшинством и объявить, что я радуюсь видеть опять во флоте имя его прославившее».

Скончался Дмитрий Николаевич Сенявин 5 апреля 1831 года и был погребён в соборе Александро-Невской Лавры с императорскими почестями. На его похоронах взводом командовал сам Николай I…