«Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал?» Можно сказать, что Николай Гоголь первый озвучил тему полета нашей страны во времени и пространстве. Но так и не удостоился чести попасть в список проекта по присвоению российским аэропортам имен наших великих соотечественников «Великие имена России». Зато в списке оказались не только его коллеги-литераторы Пушкин и Лермонтов, но и полководцы, политики, ученые, художники. Все это обеспечило должный шум вокруг инициативы с переименованиями аэропортов в массмедиа.  

Замкнутый круг великих имен

В случае интернет-голосования вдвойне актуально сталинское правило – важно не как голосуют, а как считают. Не случайно целые фирмы специализируются на обрушении и поднятии рейтинга того или иного персонажа или проекта в Интернете. В сущности, даже отдельный человек, имеющий пару-сотню знакомых и должную энергию, чтобы мобилизовать их через социальные сети, может добиться при подобных голосованиях определенных успехов.

Так что осмысливать итоги пиар-акции целесообразно даже не столько по официально оглашенным итогам голосования, сколько по основному критерию, ради которого она и затевалась, – информационному выхлопу (причем зачастую ни с самыми лучшими запахами).

Начнем с того, что сам по себе конкурс «Аэропортам – имена великих соотечественников» представляет собой своего рода «перезагрузку» проведенного в 2008 году интернет-голосования с похожим названием «Имя России». 

Оглашаемые тогда промежуточные итоги вызвали серьезные сомнения относительно их достоверности и отсутствия специальной «накачки». Всех тогда озадачило решение жюри разделить первое место между двумя Александрами – Невским и Пушкиным, отдав второе место Суворову, а третье – Столыпину. При этом можно довольно уверенно констатировать, что реально в четверку лидеров входили Александр Невский, Петр I, Пушкин, Сталин. И вовсе не факт, что Сталин был последним.

Вообще, историческая память России летает по замкнутому кругу из нескольких исторических имен, которые иногда меняются местами, хотя сама конфигурация круга остается неизменной: Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный, Петр I, Михайло Ломоносов, Александр Суворов, Федор Ушаков, Михаил Кутузов, Александр Пушкин, Федор Достоевский, Лев Толстой, Дмитрий Менделеев, Владимир Ленин, Иосиф Сталин. Немного деятелей науки и культуры, при явном лидерстве политиков и военных. Как говорил Пушкин: «Ни плясок, ни охот, а все плащи да шпаги да лица, полные воинственной отваги».

С переменным успехом в эту компанию пытаются внедрить Петра Столыпина, Николая II, Георгия Жукова, еще пару-тройку персонажей – пишут о них книги, снимают фильмы, но в общем длина окружности практически не увеличивается. Вспомним, например, как рекламировали фильм «Адмиралъ»: «Теперь у России одним героем будет больше». Но не прижился как-то Колчак в героях. Скорее, наоборот, сегодня больше интереса вызывают его оппоненты – Михаил Тухачевский, Василий Чапаев, Михаил Фрунзе…

Почему так? Наверное, причина в том, что массовое сознание сегодня формируют не книги, не фильмы и даже не телевидение, а Интернет, живущий по трудно определяемым и не до конца ясным даже завсегдатаям и манипуляторам Сети законам. В Интернете порой туповатый мем «выстреливает» эффективней глубокого научного исследования или талантливого художественного произведения…

Кому это надо?

Проект «Великие имена России», судя по всему, и представлял собой попытку направить медиа-стихию в некое позитивное русло, популяризировав, или, если угодно, «раскрутив» незаслуженно забытых исторических деятелей.

При этом, как вводится, делалась ссылка на зарубежный опыт, без какового Россия с ее «особенной статью» выглядит как-то не особенно статной. Указывалось, что в Нью-Йорке аэропорт назвали в честь Джона Кеннеди, в Париже – в честь Шарля де Голля, в Варшаве – в честь Фредерика Шопена, а в Палермо – в честь непримиримых борцов с мафией – Джованни Фальконе и Паоло Борселино.

Звучали, правда, и голоса злопыхателей, указывающих, что вся пиар-кампания направлена только на то, чтобы отвлечь внимание граждан от действительно острых проблем, связанных с повышением пенсионного возраста и продолжающейся в экономике стагнацией. 

Вот, например, высказывание на одном из форумов участника Владислава: «Я категорически против переименования каких-либо населенных пунктов, улиц, архитектурных памятников и других объектов современной инфраструктуры, особенно когда эта шальная мысль неожиданно закрадывается в голову «особо одаренному» чинуше, коих у нас не счесть на верхах. Причины столь ярого неприятия подобных нововведений очень просты.

Во-первых, привыкание к новому имени – довольно-таки длительный процесс, искажающий привычные ориентиры и затрудняющий взаимопонимание между людьми. Во-вторых, с названием многих знаменательных мест связаны те или иные исторические события, память о которых до сих пор хранят в своем сердце многие россияне. Переименование эпохального объекта, по сути, – это профанация нашей истории… Наконец, в-третьих, переименование объекта, название которого присутствует в реестрах, каталогах, путеводителях и другой специализированной документации, требует колоссальных капиталовложений… Чего греха таить, КТО-ТО (?!) неплохо нагреется на этом бессмысленном (для скромного обывателя) мероприятии».

Иллюзий, конечно, питать не стоит. Свой гешефт, с большей или меньшей коррупционной составляющей (в зависимости от места действия), фирмы, специализирующиеся на производстве рекламно-информационной продукции, получат. Но важно не выплеснуть из корыта вместе с водой и ребенка. 

Как аэропорт назовешь…

Приведенное выше скептическое высказывание появилось на форуме, где обсуждалась инициатива по присвоению не внесенному в список на переименование военному аэродрому в поселке Сиверский (Ленинградская область) имени Михаила Шидловского – директора «Руссобалта», основателя отечественной дальней авиации, командира эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец», репрессированного в 1920 году. 

Сегодня аэродром Сиверский предлагается переоборудовать также для приема гражданских самолетов и сделать главным аэропортом Ленинградской области.

Как резонно возразил Владиславу другой участник форума по имени Виталий: «Предлагаемый к наименованию объект еще в проекте, и чем раньше мы начнем об этом говорить, тем лучше и эффективней будут потрачены народные деньги». То есть инициатива с проектом «Великие имена России» намертво не увязывается. И это разумно. 

Историко-географическая привязка в Сиверском имеется: неподалеку, в Гатчине, до революции находился первый в России военный аэродром, где готовили пилотов и для «муромцев», и для истребителей. К слову, помимо Шидловского, звучат и другие кандидатуры – летчики-асы Петр Нестеров, Михаил Ефимов, Сергей Уточкин, Александр Казаков, Евграф Крутень. Что не судьба – то драма, поэма и боевик в одном флаконе.

За любого из указанных персонажей готовы проголосовать все, кто хоть поверхностно знает историю авиацию. 

Беда в том, что голос таких знающих тонет в шуме информационной кампании, которая настроена не на популяризацию героев, огромные заслуги которых должны быть возвращены из-за забвения, а на шум сам по себе, пускай даже с оттенком скандальности.

Между тем стоит вспомнить слова из песенки в популярном мультфильме: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Перекладывая на наш случай – как вы аэропорт назовете, так он и будет обслуживать самолеты.

Уж если аэропорт – место работы и в некотором роде дом для авиаторов, наверное, к их мнению и следует прислушиваться в первую очередь. Ведь называют больницы и клиники в честь врачей, а корабли – преимущественно в честь моряков и путешественников.

Предполагается, что теперь «великое имя» будет как бы пристегиваться к историческому названию аэропорта. Но и авиаторы, и пассажиры в повседневном разговоре все равно так и будут называть Пулково – Пулково, без добавления имени Александра Невского, Петра Великого или Пушкина. В Варшаве, например, аэропорт зовут просто lotnisko, без добавления имени Шопена. Хотя Шопена поляки, разумеется, любят и знают. 

В Петербурге память Александра Невского, Петра Великого и Пушкина в топонимике отмечена в избытке, а в комплекте с «брендом» Пулково будет звучать диковато. Тем более все хорошо знают, что как раз к авиации никто из перечисленных выше прославленных деятелей отношения не имеет. 

Кант как камень преткновения

Слабая увязка предлагаемых кандидатур с авиационной темой объясняется проглядывающей в конкурсе политизированностью. Ведь практически каждый кандидат несет в себе определенную идеологическую нагрузку, которая, в зависимости от места действия, может выстрелить самым неожиданным образом. 

Наверное, самый громкий скандал произошел в Калининграде (бывшем восточнопрусском Кенигсберге), где в финал вышли императрица Елизавета Петровна и Эммануил Кант. Кант по роду своей профессии относился к жизни философски, и, когда в 1758 году в ходе Семилетней войны русские войска овладели Кенигсбергом, он вместе с другими руководителями и преподавателями местного университета присягнул на верность императрице Елизавете Петровне. Через три года ее преемник Петр III широким жестом и без всяких условий отдал Восточную Пруссию своему кумиру Фридриху Великому. 

Неожиданное противостояние российской императрицы и вполне лояльного к ней германского философа завершилось осквернением памятника Канту краской и разбрасыванием листовок в псевдопатриотическом стиле. Националистически настроенный публицист Егор Холмогоров высказал в связи с этим надежду «чтобы тот, кто это сделал, оказался немецким шпионом, поскольку идею русского патриотизма и русской Восточной Пруссии это скотство дискредитирует как мало что». Также он предположил: «что вся провокация была направлена как раз против императрицы Елизаветы, чтобы «в ответку» аэропорт не назвали в честь нее. Слишком уж некоторым не нравится сама идея аэропортов в честь русских царей».

Царь-мученик или палач революции?

Здесь уже идет отсылка к ситуации в Мурманске, где лидерами рейтинга оказались Николай II и Папанин. Иван Папанин, которого все воспринимали как руководителя первой экспедиции на дрейфующей льдине и начальника Севморпути в тяжелые военные годы, оказался персонажем весьма неоднозначным. В вину ему поставили чекистскую работу в Крыму в 1920-м, что автоматически означает его причастность к кровавым расправам над сдавшимися в плен солдатами и офицерами врангелевской армии. Самого себя он называл «санитаром революции».

Его оппонент Николай II является не только самой известной жертвой «красного террора», но и основателем Мурманска: он подписал документы, с которых началось основание города, и выбрал для него имя – Романов-на-Мурмане (которое из-за Февральской революции продержалось только четыре с небольшим месяца).

Попытки увековечить имя последнего российского императора топонимическими средствами предпринимаются в России давно, но сколь-нибудь зримыми впечатляющими результатами пока не увенчались.

Как позитивный символ Николай II массами упорно не воспринимается, поскольку все хорошее, сделанное им для России, в глазах многих обнулилось одним катастрофическим управленческим решением – царским отречением. 

А те же большевики, сколько бы зла они ни совершили, в массовом сознании отрицательными персонажами все же не стали, поскольку выступили как восстановители империи. И хотя наш народ мучениками восхищается, в отношении государственных деятелей это правило практически не работает. Возьмем самого популярного из канонизированных наших правителей – Александра Невского: в жизни его немного святости, много войны и еще больше политической изворотливости. Но все ему нашим народом прощено: раз князь, то сражайся и крепи государство – все остальное вторично.

Конечно, канонизация и присвоение имени аэропорту – вещи разные, но и в том и в другом случае подразумевается, что конкретный персонаж является положительным, объединяющим нацию символом. И сейчас, когда аэропорт Мурманска по результатам голосования, надо думать, назовут-таки в честь Николая II, вероятно, жители и гости города будут склонять имя царя-мученика не всегда в положительном контексте. 

А ведь можно было взять третьего претендента, прославленного летчика-аса североморца Бориса Сафонова. На мой взгляд, это было бы разумное, компромиссное решение, работающее на популяризацию еще одного незаслуженно забытого героя.

Героев больше, чем аэропортов

Однако популяризируются не столько герои, сколько персонажи неоднозначные.

Например, имя «патриарха русского панк-рока» Егора Летова было известно только сравнительно узкому кругу любителей этого музыкального направления, но после того, как в его честь предложили переименовать аэропорт Омска, о Летове снова заговорили – в одних случаях с придыханием, в других как о «скоморохе». Но главное, заговорили. А что еще в наше время нужно?.. 

Конечно, если оценивать «Имена России» в целом, то во многих случаях решения выглядят достаточно очевидными и логичными. Если для якутов Платон Ойунский примерно то же, что Пушкин для всех россиян, то почему не присвоить его имя аэропорту Якутска? Разумно, когда аэропорт в Анапе называют в честь Владимира Коккинаки, а в Калуге – в честь Константина Циолковского. В случаях, когда у городского аэропорта нет устоявшегося, как Пулково или Внуково, названия-бренда, то личное имя придает ему индивидуальность. Но это имя не должно быть «довеском».

И вообще, когда присвоение аэропорту имени легитимизируется только результатами интернет-голосования, все это, как и в случае с интернет-мемами, несет на себе отпечаток сиюминутности и несерьезности. Куда спешить-то? И зачем придавать благому патриотическому делу характер кампанейщины?

Хотя, наверное, здесь сказывается еще одна наша национальная черта – сначала делать, потом думать. Строить и сносить до основания. Называть и переименовывать. Нестись и лететь вперед как птица-тройка. Неудивительно, что героев у нас больше, чем аэропортов.