Das Boot
ВОЙНА
Das Boot
Сергей Леонов
журналист
Санкт-Петербург
20041
Das Boot
Кадр из фильма Das Boot, Отто Зандер в роли  капитан-лейтенанта Филиппа Томсена

О подводном флоте и подводниках снято немало хороших фильмов, включая вызвавшую немало споров французско-бельгийскую экранизацию романа «Время умирать» («Курск»). Но все-таки самым лучшим фильмом был и остается снятый в 1981 году по роману Лотара-Гюнтера Буххайма фильм «Das Boat». Который показал все тяготы и лишения подводной войны. И, хотя сам писатель не раз подчеркивал, что все образы в книге исключительно собирательные, некоторые прототипы и реальные истории там все-таки угадываются. 

Начать, наверное, лучше всего с самого Гюнтера Буххайма. В романе и в фильме это, безусловно, военный корреспондент лейтенант Вернер. В годы войны лейтенант Лотар-Гюнтер Буххайм (Lothar-Günther Buchheim) служил военным корреспондентом в роте пропаганды, которая занимались освещением действий немецкого флота. В 1941 году он совершил боевой поход в Атлантику на борту U 96 капитан-лейтенанта Генриха Леман-Вилленброка (Heinrich Lehmann-Willenbrock), пробыв на борту почти полтора месяца. В принципе, немалый срок. И здесь ничего не попишешь. Журналист, берясь за роман, все равно вольно или невольно опирается на знакомые ему по профессиональной деятельности события. 

Кстати, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями Леман-Вилленброк, которого великолепно сыграл прекрасный немецкий актер Юрген Прохнов (он был конкурентом Шварценеггера на роль первого Терминатора), и стал прототипом главного героя романа по прозвищу Старик. А прототипом субмарины с ухмыляющейся рыбой-пилой на боевой рубке — U 96. На ней действительно была нарисована эта самая рыбка — одна из героинь карикатурной газеты ERIKA, «веселой газеты для фронта и дома». Автор образа — немецкий карикатурист Ганс Коссац (Hans Kossatz), весьма популярный в то время своими сюжетными зарисовками. Такой немецкий Херлуф Бидструп. 

На счету Лемана двадцать четыре затопленных судна суммарным водоизмещением 170 237 тонн и еще два поврежденных суммарным водоизмещением на 15 864 тонны. 

Первоклассный командир. Хладнокровный. Не надсмотрщик на галерах. Не сумасшедший, кровожадный сорвиголова. Надежный. Ходил на парусных кораблях. Выбирался из всех передряг. На его счету двести тысяч тонн — потопил столько кораблей, что ими можно было бы заполнить целую гавань. Всегда выходил сухим из воды, из самых тяжелых ситуаций…

Леман, кстати, выступил техническим консультантом фильма. В том числе поэтому он получился столь реалистичным. 

Больше всего споров вызывает год. В книге на него нет никаких ссылок, в фильме — тем более. Но пара зацепок все-таки имеется. Они расположены в первой главе. Режиссер во многом обезличил посетителей бара «Рояль», чтобы сделать ярче трех основных персонажей — Старика, главного героя, его давнего друга капитана-дебошира Филиппа Томсена и, собственно, самого лейтенанта Вернера. Однако в романе персонажи более детализированы. 

«Мне вспомнился Боуд, офицер из отдела кадров флота, одинокий старик, у которого вошло в привычку напиваться ночами в одиночку в караульной. За один месяц были потеряны тридцать лодок. «Поневоле сопьешься, если будешь поминать каждую из них».

Первым месяцем, когда немецкий подводный флот понес такие потери, был май 1943 года (за весь 1941 год потери составили 35 подлодок). К этому времени англичане существенно изменили тактику. Если раньше немецкие подводники чувствовали себя в Северной Атлантике настоящими пиратами — умелыми, отважными и по большей части безнаказанными, то с начала 1943 года они сами превратились в добычу. Существенно повысилась боевая подготовка экипажей сторожевых кораблей. Появилось длительное сопровождение конвоев самолетами с большим радиусом действия, снабженных мощными прожекторами. Помимо кораблей охранения, конвои начали сопровождать специальные противолодочные корабельные группы, каждая из которых состояла из четырех — шести «охотников» с отработанным тактическом взаимодействием. Появились корабли-ловушки — переоборудованные под военные нужды гражданские суда. На кораблях конвоя стали размещать дополнительные запасы глубинных бомб. А в само боевое охранение с марта 1943 года добавили авианосцы. 

Авианосцы, противолодочные группы и бомбардировщики дальнего действия добились успеха благодаря еще одной новинке — радиолокационной станции на дециметровых волнах. Радиолокатор позволял в любое время дня и ночи, в любую погоду, в темноте, тумане и вне видимости определять местонахождение идущих в надводном положении подводных лодок и выходить на атаку. 

«За соседним столиком расположился хирург флотилии. У него тоже особое положение. Его мозг представляет собой коллекцию самых невероятных непристойностей. Потому он больше известен как «грязная свинья». Девятьсот девяносто пять лет тысячелетнего рейха уже миновали — вот его мнение, которое он не устает повторять вне зависимости от состояния, в котором находится: пьяном или трезвом.

В свои тридцать лет хирург пользуется всеобщим уважением. Во время своего третьего боевого похода он принял на себя командование лодкой и привел ее назад на базу после того, как командир был убит во время атаки двух самолетов, а оба тяжело раненных лейтенанта лежали на своих койках».

Эта история подлинная и случилась она в июле 1943 года. Военврач Пауль Пфаффингер (Paul Pfaffinger) принял командование лодкой U 441 после боя в Бискайском заливе с тремя английскими самолетами. Лодка U 441 была одной из четырех так называемых «зенитных» лодок. Был у Kriegsmarine такой проект. После усиления угрозы с воздуха ударные подводные лодки, выходящие с французских атлантических баз, сопровождались зенитными лодками-ловушками с увеличенной зенитной огневой мощью. Они шли в надводном положении. И как только английские летчики чувствовали легкую добычу, тут-то и случался неприятный для них сюрприз. 12 июля 1943 года U 441 под командованием капитан-лейтенанта Гетца фон Гартманна (Götz von Hartmann) была атакована тяжелыми английскими истребителями. Десять человек экипажа погибли, еще тридцать (из шестидесяти семи) ранены. Военврач принял командование и благополучно привел лодку на базу. 

Описанные события дают возможность предположить, что действие романа происходит осенью 1943 года. В других главах встречаются ссылки на реальные эпизоды, датированные 1942 годом. Что никак не портит общей картины. 

«Новость, что старый Меркель, или, как его еще называют, Меркель-Катастрофа, все еще жив, приводит нас в неподдельное изумление. Его первый вахтенный офицер поведал мне, чего они избежали в своем последнем патруле, когда встретились с танкером в необычайно бурном море:

– Танкеру не повезло. Он совершил маневр и оказался прямо перед нами. Море так разыгралось, что мы не могли поймать его в перископ. Нам пришлось подойти так близко, чтобы танкер не смог уклониться от наших торпед. Меркель приказал выпустить одну торпеду из третьего аппарата. Мы услышали, как она сдетонировала, а сразу за этим — еще один взрыв. Шеф делал все возможное, чтобы удержать нас на перископной глубине, но мы все никак не могли увидеть танкер. Перископ был чист лишь несколько минут спустя, и первое и единственное, что мы увидели, — нависший над нами борт танкера. Они, оказывается, описали круг. У нас не оставалось времени, чтобы уйти от столкновения. Они врезались в нас, когда мы были на глубине всего в пятнадцать метров. Оба перископа снесло к черту, но корпус высокого давления выдержал — просто чудо! Нас спасли какие-то сантиметры. Мы не могли всплыть: люк боевой рубки совершенно заклинило. Не слишком приятно, если не можешь оглядеться вокруг, не говоря уже о том, чтобы вылезти из лодки. Отвратительное ощущение. В конце концов мы выбрались через люк камбуза и вскрыли люк рубки при помощи кувалды и зубила. Ни о каком аварийном погружении и речи быть не могло…

Никто ни разу не осмелился спросить Меркеля, как он умудрился привести лодку назад, на базу, через две тысячи миль, с искалеченной боевой рубкой и вообще без перископов. Но у Меркеля волосы успели поседеть еще до этого случая». 

Кличка Катастрофа была у капитан-лейтенанта Петера-Эриха Кремера (Peter Erich Cremer), командира U 333, кавалера Рыцарского креста, юриста по образованию. Что его потянуло добровольцем в подводный флот — одному Богу известно. Но он действительно умудрялся приводить на базу лодку с чудовищными повреждениями. Порой совершенно не совместимыми с плавучестью. За два первых похода он заработал Рыцарский крест и угодил под суд. Награду — за восемь потопленных вражеских судов. Под суд — за то, что один из них оказался немецким. Корабль перевозил моряков, чудом спасшихся с немецкого рейдера (вооруженного торгового судна) Kormoran. В неравном бою он затопил австралийский крейсер Sydney c 645 членами экипажа. Но и сам получил несовместимые с жизнью повреждения и был подорван командой. Большая часть экипажа, включая капитана, попали в плен. Но 85 человек спаслись. Их справедливо считали героями и перевозили во Францию на отдых и лечение. А тут Кремер-Катастрофа в своем первом боевом походе… На спасение экипажа потопленного им сухогруза и моряков с рейдера командование Kriegsmarine бросило шесть подводных лодок и пять самолетов. Спасательная операция прошла успешно, но самого капитана U 333 по возвращении ждал суд. На все обвинения он лишь развел руками. Сухогруз был замаскирован под норвежское судно, сигналы бедствия подавал как англичанин (вместо сигнала SOS они передавали SSS — «атакован подводной лодкой»). А опыта мало — первый поход. Ну извините. 

История с танкером, упомянутым в романе, случилась у него во втором походе. В третьем он привел на базу лодку, искореженную глубинными бомбами, и в итоге был списан на берег командиром противотанкового батальона морской пехоты (Panzervernichtungsbataillon). 

Несколько сбивает с толку появление в баре «Ройаль» капитана по фамилии Флоссман.  

«На свету я узнаю Флоссманна. Неприятный, вспыльчивый тип, плотно сбитый блондин, который недавно хвастался, как во время последнего рейда в ходе артиллерийской атаки корабля без охранения первое, что он сделал, это открыл огонь из пулемета по спасательным шлюпкам, чтобы «избежать недоразумений».

Хотя фамилия персонажа не совсем немецкая, начало ее, немецкое слово floß (плот), весьма красноречиво. Речь, вероятнее всего, идет о командире лодки U-852 Хайнце-Вильгельме Эске (Heinz-Wilhelm Ecк), в марте 1944 года потопившего греческий пароход Πηλεύς. Причем капитан-лейтенант Эск стал единственным капитаном подводной лодки, осужденным трибуналом за нарушение законов войны и за «убийство членов экипажа торпедированного судна». 

Дело было так. 13 марта 1944 года U-852 подлодка обнаружила греческий пароход, шедший в балласте в Буэнос Айрес. После недолгой погони подлодка вышла на рубеж атаки и поразила судно двумя выстрелами носовых торпед. Пароход затонул достаточно быстро, но команда успела сбросить спасательные плоты. Эск понимал, что эти плоты утром обнаружат вражеские самолеты во время патрулирования. А его лодка до утра сможет пройти не более двухсот миль. Что для самолета вообще не расстояние. И принял решение их утопить. Вместе с остатками экипажа. Сначала их расстреливали из пулемета, потом из пушки, потом попытались забросать ручными гранатами — но пробковые плоты не тонули! Ведь пробка, или феллема, — одно из самых легких природных тел. Она не тонет. Почему этого не знал командир подводной лодки — загадка. 

В итоге плоты утопить он так и не смог. Но сам факт расстрела с чисто немецкой педантичностью занес в журнал боевых действий. Вскоре, как и ожидалось, U-852 обнаружили английские бомбардировщики и атаковали. Капитану удалось выбросить поврежденную субмарину на сомалийский берег, где он со всем экипажем был взят в плен английскими десантниками. Журнал боевых действий стал основной уликой военного трибунала в Гамбурге, который закончился вынесением смертного приговора самому Эску и двум его офицерам. Приговор привели в исполнение. В общем, Хайнц-Вильгельм Эск не вернулся на базу, чтобы поделиться своим опытом с товарищами. Но роман был написан после войны, а дело Эска было громким. Скорее всего, автор просто таким образом выразил свое отношение к этой истории. 

«В придачу к старым воякам и молодняку есть еще волк-одиночка Кюглер, который сидит со своим первым лейтенантом за столиком рядом с дверью уборной. Кюглер — кавалер Дубовых листьев, который держится особняком ото всех. Кюглер — благородный рыцарь глубин, наш сэр Персиваль и факелоносец, непоколебимо верящий в нашу окончательную победу. Стальной взгляд голубых глаз, гордая осанка, ни грамма лишнего жира — идеальный представитель расы господ. Изящными указательными пальцами он затыкает уши, когда не желает слышать чьи-то трусливые признания или насмешки сомневающихся циников». 

Под это описание более других попадает кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями и нагрудного знака подводника (U-Boot-Kriegsabzeichen) с бриллиантами  Герберт Шульце (Herbert Schultze), первый командир самой результативной лодки Второй мировой войны U 48. На его личном счету 26 судов, суммарный тоннаж 169 709 тонн. А на счету подводной лодки, трое из пяти командиров которой были кавалерами Рыцарского креста, 51 судно общим водоизмещением более трехсот тысяч тонн. Легендарный подводный корабль был затоплен последним экипажем в рамках операции Regenbogen, когда перед капитуляцией Германии по приказу адмирала Деница были затоплены 238 субмарин, чтобы сохранить честь флота. 

Герберт Шульце, или Папаша Щульце, прославился после атаки на ничем не примечательный пароход Firby, который шел себе тихонько порожняком из Англии в единственный арктический глубоководный порт Канады — Черчилл. Шульце остановил судно выстрелами из пушки, позволил команде спустить спасательные шлюпки, затопил выстрелом торпеды, после чего открытым текстом дал радиограмму: 

«Передайте мистеру Черчиллю. Я потопил британский пароход «Фирби». Позиция 59.40 северной широты и 13.50 западной долготы. Спасите экипаж, если вам угодно».

Немецкая субмарина».

Папашей его прозвал экипаж U 48 за неустанную заботу о личном составе. Много позже, уже после окончания войны, о нем скажет Отто Кречмер (Otto Kretschmer), самый результативный подводник Второй мировой войны: «Герберт Шульце, глубоко уважаемый друзьями и врагами, почитаемый своим экипажем, был образцовым морским офицером, носителем лучших морских традиций…»

Но все-таки самый яркий, хоть и эпизодический персонаж романа и фильма, — это, безусловно, капитан Филипп Томсеном. В фильме он появляется в баре «Рояль», еле держась на ногах, с потухшим окурком в зубах и свежеврученным Рыцарским орденом на шее. В романе его появление ничем не хуже. 

«– Как думаете, где он может быть?
– Должно быть, напоследок еще раз сунул по-быстрому.
– В его-то состоянии?
– Ну, когда на шее болтается Рыцарский крест, ты должен испытывать неведомые прежде ощущения…
С грохотом распахивается дверь. Это Томсен. Наконец-то. С остекленевшими глазами, поддерживаемый и подталкиваемый своими офицерами, он, спотыкаясь, вваливается в зал. Томсен уже давно утратил способность отвечать на вопросы. Он с идиотским видом смотрит  и лишь утвердительно рычит…» 

Немецкие подводники пили. Пили много, отчаянно и истово. После каждого похода. С молчаливого одобрения командования. Например, помещение пресловутого бара «Рояль» командующий флотилией отобрал у военных строителей с формулировкой, что, мол, не могут же офицеры-подводники все свое свободное время проводить в борделе, им нужно и отдыхать хоть иногда. 

О Томсоне мы знаем не много. Он — бывалый служака, кавалер Рыцарского креста, и на перископе его лодки расположен красный вымпел за потопленный эсминец. И что лодка U 96 встретилась с ним в открытом море во время патрулирования. В боевом журнале U 96 такая встреча отмечена — с лодкой U 572 под командованием Хейнца Хирзакера (Heinz Hirsacker). Этот офицер схож с героем Буххайма двумя деталями биографии. Помимо реальной встречи, он был настоящим ветераном подплава, начав служить на субмаринах еще до Второй мировой войны. Однако он не был кавалером Рыцарского креста, на его счету только одно голландское грузовое судно, и… он стал одним из немногих командиров подлодок, отстраненных от должности за невыполнение приказа. И по одной версии, был расстрелян, по другой — покончил жизнь в камере. Вряд ли он мог стать близким другом такого человека, как Генрих Леман. 

Но видя, как автор романа делает свои намеки, можно сделать иное предположение. Потопленный эсминец, гордо обозначенный на перископе, должен быть каким-то знаковым или по меньшей мере известным. И такой эсминец действительно существовал и был потоплен — это американской эсминец USS Reuben James с бортовым номером DD-245, из-за гибели которого были утверждены несколько специальных актов американского конгресса. И торпедировал его Эрих Топп (Erich Topp), кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями и Мечами, третий по результативности подводник Второй мировой войны. 

Что же было не так с этим эсминцем? 

До ноября 1941 года американскому военному флоту запрещалось входить в зону боевых действий в соответствии с законом о нейтралитете. Американские боевые корабли сопровождали конвои, якобы шедшие с грузами для оккупационных войск США в Исландии. Но на самом деле — английские и канадские грузы. Атаковать их запрещалось. Германия была заинтересована в этом нейтралитете. В июле 1941 года, уже после вторжения в СССР, Гитлер заявил командующему флотом: «Жизненно важно удержать Америку от вступления в войну в течение хотя бы двух месяцев». Однако немецкие подводники не всегда могли опознать принадлежность боевого корабля. Тем более когда он охранял конвой. Но вплоть до 31 октября 1941 года обходилось без жертв. 

В конце октября эсминец USS Reuben James в составе группы из пяти эсминцев сопровождал конвой НХ-156, который вез в Англию грузы, поставленные по ленд-лизу. Конвой состоял из 44 судов, и его скорость не превышала 8 узлов. Reuben James находился на левом фланге охранения напротив последнего судна в колонне. В 05.39 утра 31 октября примерно в 600 милях к западу от Ирландии он был торпедирован. Торпеда попала в левый борт рядом с первой трубой. В небо взлетел столб пламени. После взрыва торпеды прогремел еще один взрыв, который буквально выбросил корабль из воды. Судя по всему, сдетонировали носовые погреба. Этот взрыв оторвал всю носовую часть эсминца до третьей трубы. Кормовая часть корпуса оставалась на плаву примерно пять минут, а затем она затонула, содрогаясь от грохота новых взрывов. Лодка ушла не обнаруженной. 1 ноября 1941 года, всего через 36 часов после потопления эсминца, президент Рузвельт утвердил акты конгресса с поправками к закону о нейтралитете. Первая разрешала вооружать американские торговые суда, вторая отменяла запрет американским кораблям плавать в европейских водах. Так Америка вступила в морскую войну. 

Эрих Топп  за свою карьеру потопил 36 судов водоизмещением 198 650 тонн и повредил 4 судна водоизмещением 32 317 тонн. Счастливо пережил войну и даже недолгое время был исполняющим обязанности командующего подводных сил Федеративной Республики Германия.


12 декабря 2019


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847