Нет, я не забыл украинских собеседников – знакомых, случайных и официальных. Ниже – да, выборочные строчки из рабочих блокнотов плюс то, что всплыло в памяти сегодня. Безо всякого анализа эволюционных изменений. Только то, что видел и слышал. Многое связано с моей международной, в частности научно-практической, работой.

То, что вы прочтете, общим сюжетом не связано. И без скандальных сцен – они тоже были. Всё – по годам. Через звездочки…

Последние годы Союза. Киев – самый похожий на Москву город. Только русская речь. Ее, правда, «разнообразит» суржик гостей из глубинки, приехавших за покупками. Уж очень они «незатейливы»: ходят гуськом и ведут себя шумно. И одеты как-то непривычно, во всяком случае старомодно.

На память приходят фотографии беженцев из местечек – в повозках, запряженных лошадьми. Они эвакуировались в глубь Советского Союза с началом Великой Отечественной. Некоторые были во фраках и манишках, на голове – почти карикатурный цилиндр. Надевали все, что можно увезти с собой. В том числе реликвии из гардероба дедов.

* * *

А вот – эксклюзив. В 1980-е годы армейские политработники занялись… Вы не поверите – письмами солдат домой. Началось с того, что некоторые родители призывников с Украины (может, и не только) озаботились условиями службы своих сыновей, точнее – их будущими льготами. Стали обращаться в органы власти, даже в ЦК КПУ: отдадим должное – там включились «по полной». Выяснилось, что многие авторы писем рассказывают родителям-друзьям о своих «боевых подвигах» – по всему миру, участии в ядерных испытаниях, чуть ли не о полетах в космос… Фантазии пехотинцев-танкистов, а то и стройбатовцев оказались беспредельными. Чем они были вызваны? Скорее всего, контрастом с доармейской обыденностью: вот, мол, какая у нас теперь жизнь! Завидуйте!

И еще. В армейской среде рассказывали о причуде одного донецкого военкоматчика. Всю сознательную жизнь он под своим домом возводил бомбоубежище. Причем оборудовал его по последнему слову техники. Неужели что-то предчувствовал?

* * *

Середина 1992 года. Киев. Еще никто не опомнился после 1991-го. Разговор больше об общих знакомых – их, повторю, много. Исключительно по-русски. Например, с элегантной дамой: «Как вас зовут?» Протягивает визитку: Любмила Бородiн. «Почему Любмила, а не Людмила? С чего вдруг – Бородин, а не Бородина?» Ответ: «Чтобы не русопятничать». Смеются все, кроме нее. И я, и находящиеся рядом аспиранты: Паша из Харькова, Женя из Симферополя и Колян из Запорожья – все с русскими фамилиями и такой же фонетикой.

А через год-полтора они стали Павло, Евген и Микола: «Тебя что ж – Миколяном теперь звать?» – «Ни. На Микояна похоже»…

Смеху пока много. Правда, когда в «подтверждение» моей фамилии в третий раз просят на «мове» произнести слово «паляниця», улыбаться уже не хочется.

* * *

Приблизительно тогда же. Еще одна эффектная киевлянка (воистину, сколько их таких!), консультант по разрешению семейных споров, подводит черту под своим выступлением: «Кстати, институт брака берет начало в украинской традиции». Кто-то хмыкнул. Другие промолчали. Некоторые одобрительно кивнули: спасибо, мол, за «восстановленную историческую справедливость»…

* * *

Экскурсовод по весьма неказистой музейной экспозиции «Вклад Украины в мировую науку» в очередной раз называет Сергея Павловича Королева «великим украинским ученым, открывшим дорогу в космос». В ответ на недоумение она поясняет: «Королев ведь родом из Житомира». Кто-то саркастически добавляет: «Тогда и (харьковчанин) Чикатило – великий украинский маньяк». Ответ с вызовом: «Как можно гения сравнивать с убийцей?!»

* * *

Опять вспомню службу. Не знаю, сохранился ли этот эпизод даже в тогдашней публицистике. Середина 1996 года. Многих недавних – по тому времени – шурави (и наших, и украинских) «щелкнул» эпизод встречи в Москве двух освободившихся из душманского плена украинцев. Запомнились фамилии: Дубына и Выродов. Их «недешевое» вызволение оплачивалось из общей казны ветеранской организации стран СНГ. Какие-то деньги предназначались и самим освобожденным – на дорогу и первичное обустройство. Так вот. Украинский представитель, кажется, из посольства эти деньги прикарманил прямо на выходе из аэропорта. Поэтому одному из освобожденных пришлось задержаться в Москве…

* * *

1997 год. Босния. Миротворческая операция. Я – с российским ооновцем по фамилии Щерба (фамилию слегка изменил и далее некоторые имена-детали обойду). Наши собеседники – украинские офицеры Морозов и Меньшиков: «Дивись, Щерба! Яки у москалiв чудни фамилии – Морозоу, Мэншикоу!» В очередной раз смех.

Много встреч с украинцами. Вот тогда и выявились, как потом стали шутить, «два мира, два шапира». Выходцы с Востока – практически стопроцентно – «советские-русские офицеры». Западенцы, правда не все, бравируют бандеровскими корнями. Но в своей интерпретации: «Бандера воевал не с русскими, а с поляками. Это коммунисты все перевернули. Ради своих варшавских союзников». Так говорят и те, кто еще в «красной армии» до полковника дослужился.

«Восточники» рассказывают: при любом назначении задают вопрос «Кто враг Украины?». Если по привычке говоришь «НАТО», то, если тебя и назначат, рядом будет тот, кто так не считает.

В той же Боснии, но раньше. При выходе украинской роты ООН из Горажде из того, что подлежало передаче сменщикам, остались два карабина, из них один – спортивный. Остальное продано сербам и мусульманам. Сербы острили: украинский тризуб – начальная Ш в слове «шверц» – торгаш.

А западные союзники особой разницы между русскими и украинцами пока не видят. Американский «миротворческий» главком при поздравлении русских завершает свой тост напутствием «Будьмо!». С «авторским» переводом: «We shall overcome» – «Мы преодолеем»…

* * *

Конец 1999 года. Что-то по большому счету не так. Футбол: Россия – Украина. Я среди украинских болельщиков. Откуда у них столько злости? Не болельщицкой – она забывается после финального свистка, тем более за общим столом. Ладно, матч закончился пением «Ще не вмерла…».

Но при чем здесь голодомор? И даже кино: «Россия – как «Интердевочка». Вчера – проститутка, а теперь – законник» (имеется в виду «Каменская»)?

Впервые прозвучал вопрос: «Почему Россия требует оплату за энергопоставки? Ведь большинство общесоюзных приисков разрабатывались с участием украинцев».

Тоже впервые. С подачи организаторов очередной международной конференции спикерами от Украины выступили крымские татары. Говорили такое, что удивлялись даже сами украинцы. А западные кураторы слушали с пониманием.

…приветливые девушки в вышиванках раздают буклеты информационных центров НАТО – (NATO corners на Украине – повсюду). Удивляются, почему мы ими не умиляемся: «Разве вы не хотите бесплатно съездить в Брюссель?»

* * *

С открытием «безвиза» для украинцев для предложений типа «можу мыти полы» уже не хватает изгородей вокруг православных храмов в Европе.

* * *

Еще сюжет. Очередная международная конференция. В ней в качестве рядового мидовца принимает участие будущий, правда «скоротечный», министр иностранных дел Украины. Тогда он всячески проявлял себя русофилом, мечтал о службе в Москве.

Прямо во время конференции он получает известие о назначении в одно из европейских посольств. Откликнувшись на вопрос, кажется, немецкой журналистки, каким видит себя дипломат в новом качестве, интервьюируемый рассказал об украинском заслоне на пути российской агрессии. На вопрос: «Ти шо, з глузду з’iхав?» – чистосердечно признается: «Подошел бы русский журналист, я бы сказал другое»…

* * *

2000 год. Встреча с «советским знаком». Мой собеседник – недавний начальник генштаба ВС Украины генерал-полковник Анатолий Лопата. Предельно откровенный разговор. Перед тем как расстаться, Анатолий Васильевич берет листок и ручку, оставляет мне свое стихотворение – «Моим друзьям, 24.11.2000». Воспроизвожу его начало:

Разменяют меня
На другого коня,
На орловских кровей скакуна.
Видно, конь строевой
Оказался чужой,
Из другого, видать, табуна.

Вот весеннего дня
Снимут сбрую с коня.
Испытает он тяжесть свободы.
Был конем строевым,
Оказался чужим
При разделе коней на породы…

Что тут добавить?..

* * *

2002 год. Во время второй чеченской кампании в составе федеральных войск воевали донецкие шахтеры, которым удалось оформиться контрактниками в российских военкоматах. По документам российских же родственников. Воевали ради 20 тысяч целковых. Жалованье всеми правдами и неправдами тут же переправляли домой (некоторые на этом попадались).

* * *

Следующий – 2003-й. Возвращаюсь с очередной конференции через границу Молдовы (Приднестровья) с Украиной. Пограничник, таможенник и еще какой-то «инспектор» заходят в каждое купе. С объемными пластиковыми сумками, в которых «челноки» возили ширпотреб для рынков. Придираются к любой мелочи, например: где квитанция, что вы оплатили гостиницу? В чужой, заметьте, стране. Правда, тут же предлагают «рассчитаться». Лучше – деньгами. Но годится все. На мои сухофрукты не позарились. У соседа нашлись «незаконные» консервы. К концу обхода – сумки полные…

* * *

2004-й. Министр обороны Украины Кузьмук – в Петербурге на совещании коллег по СНГ. Фуражка министра – «родом» из Москвы – с двумястами граммами золотистых украшений... Сначала – подробные уточнения, как его «величать» – генерал армии (по протоколу) или генерал Украины? Так ему хотели польстить члены украинской делегации. Договорились – по протоколу. Украинская сторона предлагает продолжить военные поставки из России на льготных условиях. Ради сохранения боеспособности «збройных сил». И в подтверждение братских связей. На вопрос, действительно ли Украина занимается «коммерческим» реэкспортом за рубеж наших же поставок, следует ответ: «Это – наше суверенное право». Министр возвращается в Киев на самолете 1960-х годов.

* * *

Выступая в Калининграде на съезде соотечественников в 2008 году, депутат еще «украинского» верховного совета Крыма Владимир Константинов назвал расчетный процент сторонников объединения с Россией: по республике – 96, по Севастополю – 98. Ему мало кто поверил, но именно таким оказался итог весны 2014-го!

Тоже 2008 год. Международная парламентская ассамблея стран СНГ. Ее участник от Украины – Яценюк – говорит, что его стране следует жить так, как будто за Днепром начинается Тихий океан.

* * *

Ничуть не дальновидней – «отечественные пророки»: «Куда они (украинцы) денутся без наших энергоносителей, да и рынка?» Не более внятна и идея русского мира, ибо дальше семинаров дело не идет. Тогда же посол Российской Федерации на Украине Виктор Черномырдин поднимает чарку. С эфеса казачьей шашки. Кажется, в Гуляй-поле.

* * *

После 2014 года контакты с украинскими знакомыми прекратились. Но все-таки. Заехал с Украины в Комарово (через Хельсинки) знакомый гуманитарий – аполитичный балагур. Рассказывает: ему поручили подготовить духоподъемный материал о Петлюре. Он взял советскую брошюру о Николае Островском, убрал «лишнее» и добавил «недостающее»… «Философский очерк» о Петлюре приняли на ура.

В продолжение разговора: «Что у вас нового?» – «Да «дисер» стал дороже»… Но «преобразованию» Грозного (я только что там побывал) в Дубаи не поверил даже он: реакция – почти «тю!»

* * *

Время ускоряет бег. 16 мая 2018 года. На следующий день после открытия Крымского моста экскурсантом заехал в Керчь… Пожалуй, ни в одном городе бывшего Союза вы не увидели бы «убитые» «горбатые» запорожцы и сгнившие киоски Союзпечати… И еще – «мертвые» цеха, пустые причалы с полузатопленными посудинами и заброшенный аэропорт (аэродром?) с пасущимися козами… Весной 2014-го глава города отговорил Киев посылать сюда «активистов майдана»: «За их безопасность не отвечаю». Кто-нибудь сомневается в результатах референдума?

* * *

Чуть позже. Винницкая мамаша пыталась «отмазать» сына от службы в «збройных силах». Через своего давнего ухажера, ныне преподавателя Петербургской военно-медицинской академии. Не знаю, получилось ли.

А вот звонок из Киева. В 2019-м, после церковного раскола: «Почему в Петербурге нет украинских кладбищ?» Отвечаю вопросом на вопрос: «У вас других проблем нет?» Черту подводит хамская реплика звонившего.

* * *

Просто врезалось в память. 14 марта 2022 года. Удар по Донецку украинской «Точкой-У». 23 человека погибли, более 30 раненых. У памятника Тарасу Шевченко.

* * *

Летом того же года. История одного знакомого. До начала 1990-х он служил в советской разведке. За рубежом. Его, как позже выяснилось, сдал Скрипаль, тот самый. Вернулся домой, на Украину, уволился. Преподавал иностранный язык, защитился.

После 2014 года его вызывают в СБУ. За столом – бывший его подчиненный по загранкомандировке. Предлагает на выбор: или тебя выдадим выславшей тебя стране – «по вновь открывшимся обстоятельствам» с перспективой «присесть» лет на 10, или поступай на службу «батьковщине». Служить будешь сам знаешь против кого.

Собеседник так воспроизводит диалог: «Я – ему:
– Ну и сукин же ты сын. Я тебя столько раз из такого дерьма вытаскивал…
Он смутился, видимо, что-то вспомнил. И через паузу:
– Ладно. Завтра в это же время на этом же месте. С решением».
Мой собеседник поспешил домой. Собрал все, что мог. Подхватил ничего не понимающую жену. И в машину. Граница с Россией – недалеко.
Теперь здесь и живет. До февраля 2022 года звонил сыну – тот остался на Украине. Незадолго до нашего разговора сын произнес:
– Папа, встречу – убью.
– А маму?
– Не знаю. Подумаю…

* * *

Тоже после февраля 2022-го. Знакомый литератор давно дружит с украинским собратом по перу. Недавно тот сообщил: «Брат сошел с ума. Из-за политики...»

* * *

Мрак. Помолчим…

А ведь когда-то мы пели: «Есть только миг между прошлым и будущим…»

* * *

Р.S. На очерк откликнулся знакомый литератор: «Не представляю, что на это сказал бы мой институтский друг киевлянин Толя К... Его отец, бравший Берлин, вышел из боя на единственном уцелевшем от батальона танке...»