СССР
«Секретные материалы 20 века» №13(529), 2019
Сталин превращается в былину?
Роман Данилко
журналист, экономист
30327
В апреле не отличающийся почтением к Иосифу Сталину «Левада-центр» опубликовал исследование, согласно которому одобрение сталинской политики достигло в современной России исторического максимума. В чем же причины такого всплеска популярности образа человека, при жизни бывшего кровавым тираном, уничтожившим множество невинных людей? И каковы могут быть последствия этого? Условный рейтинг генерального секретаря, составивший около 70 процентов, включает 52 процента респондентов, заявивших о его в целом положительной оценке. Около 18 процентов оценивают Иосифа Сталина целиком положительно. В общем, с таким порядком отношения ко второму лидеру СССР согласны политологи всех флангов – и левого, и правого, и центристы. Основной вопрос – это всегда интерпретация цифр. Голая статистика перетекает в политологию, а иногда и в философию. Палач или герой? Ведь сам Сталин не просто так направлял историю по линии героизации Ивана IV Грозного – по степени личной жестокости их можно сопоставить, сравнив разве что с Тамерланом. Тем не менее положительный исторический образ Сталина строится на объективной базе: к 1939 году западные границы СССР вернулись почти к рубежам 1914 года. В массовом сознании именно Сталин отодвинул границу от Ленинграда, вернул Бессарабию, захваченную Румынией после революции. Даже в ходе тяжелейшей войны, в 1944 году, СССР присоединил Туву – родину нынешнего министра обороны Сергея Кожугетовича Шойгу, поставившую в Красную армию немалое количество снайперов уже в ходе войны. По итогам же последней СССР вернул захваченные Японской империей территории на самом краю России – Южный Сахалин и Курилы. Как бы лично ни относиться к Сталину, на руках у которого действительно невинная кровь, пакт Молотова – Риббентроппа, например, был совершенно логичным политическим ходом и с точки зрения дипломатии той эпохи вполне допустимым. Россия таким способом просто вернула свое, воспользовавшись в 1938–1939 годах моментом. Ровно так же, как наши соседи – Румыния, Финляндия и, конечно, Польша, – воспользовались моментом развала России в 1918–1921 годах. Польские войска, напав на СССР 28 января 1919 года, ворвались в Киев, сгноили в своих лагерях более 25 тысяч наших офицеров и солдат. Даже если считать, что в Катыни поляков расстреливал НКВД, каяться в массовых убийствах нам нужно как минимум вместе с поляками. И воспринимать эти расстрелы вкупе с нападением Польши на Россию и расстрелами русских и украинских военнопленных. Разумеется, Сталин был очень мстительным лидером, под конец жизни ставшим откровенно клиническим параноиком. Но речь об итогах правления, которые можно было видеть на карте до 1991 года. По словам ведущего научного сотрудника Института социологии РАН Леонтия Бызова, рекордная любовь россиян к Иосифу Сталину связана с политизацией и расколом общества. Довольно большая часть людей воспринимает его как защитника угнетенных и символ справедливости. Его рейтинг – это в значительной мере антирейтинг власти, а шире и социально-экономической модели России. Меньше среди россиян становится и тех, кто считает, что человеческие жертвы сталинских репрессий неоправданны. Если в апреле 2017 года такого мнения придерживались 49 процентов, то в марте этого года – 45. Хотя даже правнук Сталина Яков Джугашвили в беседе с радиостанцией «Говорит Москва» назвал «моральными уродами» и «дегенератами» тех, кто оправдывает репрессии благими целями. Но тренд в сторону улучшения оценки «отца народов» очевиден. Чем же объясняется это – только ли антирейтингом власти? Уходом поколений, на своей судьбе знающих, что такое репрессии? Действительно, появляющиеся в Москве и Петербурге таблички с именами репрессированных жителей дома – это лишь узкий проект. Народная память – вещь иррациональная, воспоминания о прошлых правителях схожи с воспоминаниями о первой любви – мозг работает так, что здоровая психика оставляет в основном светлые моменты! Тиран превращается в... Бесполезно или малопродуктивно сегодня ругать Сталина в отдельных СМИ. В отсутствие целенаправленной десталинизации, программ в школах и университетах Сталин, наверное, смеется, глядя из ада на эти жалкие попытки. Иосиф Виссарионович становится былинным богатырем, подобно Илье Муромцу. Собственно, он сам при жизни подтверждал это: просмотрев фильм «Освобождение», где его образ – это почти богатырь с русыми волосами, заявил приближенным: «Это не я, это Сталин». Откуда сравнение с Ильей Муромцем? Просто, наверное, в истории России нет другой однозначно положительной фигуры. Илья Муромец отражает душу народа России. Его прототипом, по мнению некоторых исследователей, стал Илия Печерский – инок Киево-Печерского монастыря, ССвятой Русской православной церкви, почитаемый в лике преподобных. До пострижения в монахи это был силач по прозванию Чоботок родом из села Карачарова близ Мурома. Чоботок принял монашество в Киево-Печерской лавре под именем Илия и был причислен к лику святых как «преподобный Илия Муромец» в 1643 году. В 1594 году послу германского императора Эриху Лассоте рассказали, что Чоботок носил свое прозвище с тех пор, как однажды отбился от врагов чоботом – то есть сапогом. В 1988 году комиссия Минздрава УССР провела экспертизу мощей Ильи Муромца. Исследования показали, что преподобный был исключительно сильным человеком и имел рост 177 сантиметров, весьма высокий для Средневековья. У него обнаружены признаки заболевания позвоночника (былинный Илия от рождения и до 33 лет не мог двигаться) и следы от многочисленных ранений. Причиной смерти послужил, вероятно, удар острого орудия (копья или меча) в грудь, сквозь прикрывавшую грудь левую руку. Смерть наступила в возрасте около 40–55 лет. Даже в советское время предпринимались усилия по популяризации его образа, воплощенного, конечно, как секулярного идеала героя-воина. Как видно, господствующие порядки в стране накладывают лишь свой акцент на образ былинных героев, но их статус остается неизменным. Исторический механизм сам воспроизводит героев нации, поэтому неслучайно, что рядом с богатырем, канонизированным в XVII веке (которого, естественно, пытаются присвоить себе украинские власти), в России XXI века рождается образ былинного царя – Иосифа Сталина. Не любовь, а ненависть Писатель и историк Эдвард Радзинский в интервью и книгах приводит разговор, который состоялся в 1986 году. Радзинский тогда написал свою знаменитую книгу «Сталин», закономерно вызвавшую споры. Почитатели Сталина видят в этой книге скорее клевету на своего вождя. Литератор, описывая недоумение собеседника по поводу темы книги, по его, Радзинского, словам, пророчески заявил тогда: «Когда я закончу книгу, Сталин будет участником предвыборной кампании». Радзинский, талантливейший, вне всякого сомнения, литератор, в интервью Владимиру Познеру, в ответ на вопрос о популярности «вождя народов», ответил емко и достаточно резко. «Глядя на эти, так скажем, куршавельские игры, люди думают – Сталина бы на вас!» В этом важнейший феномен одобрения деятельности Сталина, его «народного» образа, особенно в глазах тех, кто при нем не жил. Сталин – это не фигура народной любви как таковой. Это неприязнь, даже ненависть к системе. И рост его популярности в этом плане – грозное предупреждение для тех, кто должен мониторить ситуацию в стране. Народ стал ценить Иосифа Кровавого – значит, не все ладно в государстве… Второй феномен Сталина – это типичная мифологизация истории, ее гиперболизация. Радзинский в том же интервью говорит, что впервые портрет Сталина появился на демонстрации 1995 года. Там шли монархисты, коммунисты и националисты, и Сталин, надо думать, всех их устраивал… Народы во все эпохи создавали себе образ, миф о великом, идеальном правителе, отце нации, государства. Миф наделяет такого правителя, подобно китайскому мифу о первом человеке, совершенно гротескными качествами. Идеальный вождь, царь или даже президент, мифологизируясь, приобретает все или большинство положительных качеств, которыми должен обладать идеал. И чем дальше в глубь веков уходит реальная жизнь лидера – тем мифологичнее, гиперболичнее становится его фигура. Власть как миф Героизация сильных лидеров народа – явление естественное для любой культуры. Исторический образ, миф, а потом и легенда о великих лидерах – это подсознательное напоминание народа самому себе, да и окружающим, о своем потенциале. В плане того, что «можем и повторить». Можно четко видеть и процессы конструирования истории – как политики, обращенной в прошлое у наших соседей по бывшей советской коммуналке. Обычно зависимость между текущим состоянием страны, общества и мифологизацией величия прошлого обратно пропорциональна. Не поэтому ли на Украине власти, конструирующие государственность из того, что под рукой, пытаются сделать украинцами Гоголя, Булгакова, объявляют коренным киевлянином богатыря Илью? А самые ретивые поклонники идеи исключительности написали учебники, в которых повествуется о колоссальных военных успехах прошлого, скажем о победах скифов-праукраинцев над Александром и Юлием Цезарем. Или делают украинца из Иисуса Христа. А в Киргизии героизируется образ средневекового полководца Манаса. Более того, там часть фриков от истории пытается доказать, что от киргизов произошла жизнь на Земле, занесенная из космоса. В Узбекистане разрушены многие советские памятники и даже отпилена русская девушка от памятника русско-узбекской дружбы. Зато не может ставиться под сомнение величие Тамерлана (Тимура) – убийцы и погромщика, детище которого, империя Тимуридов, развалилось почти сразу после его смерти. В лучшем случае этот образ дополняют великие ученые Улугбек и Авиценна. То же самое происходит в Монголии, где почти обожествлен действительно великий полководец Чингисхан, в Туркмении, где мифологизируют прижизненно президентов, представляя их чуть ли не аватарами легендарного прародителя туркмен Огуз-хана. Подобное можно встретить и в Африке, где в XX веке, в эпоху абсолютного превосходства Европы и Америки, продолжавших колониальную эксплуатацию континента, логично появилась расистская философия негритюда (от фрранцузского Négritude – негритянство). Он стал политической доктриной, концепцией самобытности, самоценности и самодостаточности негроидной расы. В этом же ключе и появилась идеология, претендующая на религию, – растафарианство. По ее догме, истинный Христос – это последний император Эфиопии Хайле Селасиссие. Конечно, он может быть только чернокожим, то есть родиться среди избранной расы (несмотря на то, что эфиопы, строго говоря, к негроидам не относятся). В общем, стоит сказать, что расизм наоборот, расизм когда-то угнетенных – а от этого более жестокий – еще ждет своего часа на планете. Как видно, миф обычно служит целям подкрепить дух современных поколений нации энергией их предков – это будет работать всегда, даже в отсутствие государственности. А уж тем более если мифологизация подпитывается сверху. И обычно процесс такой мифологизации превращает исторический или вообще былинный персонаж в сверхчеловека, наделенного сверхкачествами. Не случайно канонизация блаженных и святых как в католицизме, так и у нас, в православии, по обычному правилу происходит минимум через 50 лет после окончания земной жизни – давность лет позволяет сделать образ канонизированного более народным. Египетский фараон Нармер, объединивший страну, Илья Муромец, Владимир Ленин, Иван Грозный и, конечно, Иосиф Сталин – это уже не только исторические персонажи. Это формирующиеся былинные богатыри или лидеры, из которых таковых конструировала эпоха. Как создается легенда Образ Сталина сегодня конструируется сразу с двух сторон – и снизу, и частично сверху. Сталин, вырастающий из глубины народа сегодня, – это образ великого, легендарного доброго царя из русских сказок. Царя, который должен быть, о котором мечтают. Такой царь наделяется всеми положительными качествами – прозорливостью (а это уже и религиозная функция), справедливостью, честностью, патриотизмом, суровостью к врагам. Сталин, конструируемый сверху как «эффективный менеджер», – это в какой-то мере оправдание, как это кажется иным политологам, некоторому ограничению политических свобод. Мол, у Грозного и Сталина получилось – и теперь получится. Повторим, что образ Ивана IV Грозного начал героизироваться именно при Сталине великим Эйзенштейном, черно-белый фильм которого «Иван Грозный», как и «Александр Невский», смотрится и сейчас. Романовым поднимать на пьедестал Грозного не приходило в голову – уж слишком кроваво окончилось правление, по всей видимости, сошедшего с ума самодержца, первая половина правления которого действительно была явно на пользу стране. В этом и ключ к спорам вокруг Грозного (по-европейски он terrible – ужасный, внушающий страх) – личность человека нельзя втиснуть в черно-белую картинку. Есть вероятность, что народ России, с властью или без, построит образ великого правителя, который станет более актуален исторически, дополнит уж слишком древнего Илью Муромца. Образы Ильи, Ивана Грозного и Сталина в плане мифологизации объединяют общие черты. Мифологизации присуще возвеличивание образа по мере отдаления от реальной жизни, наделение частью или большинством положительных черт, причем часто соответствующих актуальному моменту. Для значительной части граждан России, да и части сопредельных стран, особенно тех, кто не жил при нем, Сталин сегодня – это искомый правитель, с чертами, отражающими как зеркало суть эпохи. Чем более коррумпировано чиновничество – тем неподкупнее и умереннее в быту становится в глазах почитателей Сталин. Чем больше расходятся дела элиты с интересами страны в целом – тем более державной становится в массовом сознании политика Сталина. В этом плане приписываемое Иосифу Кровавому развитие истории сбылось – он якобы заявил, что современники набросают на него много грязи, но ветер истории развеет ее… Сталин был скептик и трезво оценивал свою роль в репрессиях, но, возможно, предвидел и такой сценарий – мифологизацию своего образа. Все же кое-какие знания в семинарии он получил, а кроме этого, много занимался самообразованием. Возможно, читал и про появление множества лженеронов и лжетибериев после смерти этих тиранических римских императоров. Эти самозванцы ведь появлялись не просто так, а на фоне ничтожности последующих правителей Рима. Кровавый развратник Тиберий перерезал более трети сената. Но ведь он убивал и конфисковывал имущество богатых, не трогая простой народ, – вот что спустя десять лет после смерти тирана говорили в Риме… Так что нашей элите стоит принять во внимание рост рейтинга Иосифа Кровавого. Образ народного вождя, пусть инфернально жестокого, – это не только пример для политики в его стиле, когда лес рубят и щепки летят, это и повод для появления весьма мрачных идей в глубинах народа... Понятно, что рейтинг рейтингу рознь. Это отдельная интересная тема. Бессмысленно сопоставлять количество людей, готовых взять оружие в защиту лидера и готовых только на то, чтобы поставить галочку на бумажке. Но в любом случае в интересах власти и всей России, чтобы рейтинг Сталина не перерос в нечто большее. Пусть будут еще фильмы, наподобие нашумевшей «Колымы» блогера Юрия Дудя, подчеркивающие неприглядность репрессивной модели общества. Безусловно, при этом нужно фиксировать заслуги народов России и Союза в войне, нашу роль в освобождении Европы, еще предстоит ударить по рукам многим фальсификаторам – а запрос элит ЕС на уничтожение памяти о войне продолжает быть актуальным. Но главное – чтобы наша система управления очищалась от чиновников наподобие гимнастки Ольги Глацких («государство вас не просило рожать») и еще тысяч подобных. Тогда и миф о великом, грозном, но справедливом Сталине станет более блеклым, а его образ будет больше соответствовать историческим реалиям. Пока же ситуация такова, что Сталин может занять свое место рядом с Ильей Муромцем в памяти народа. Важно, чтобы его самую мрачную ипостась не поднимали на щит люди, раздавленные безысходностью и несправедливостью бытия.
Дата публикации: 10 июня 2019
Постоянный адрес публикации: https://xfile.ru/~0K4Ax
|
Последние публикации
Выбор читателей
|