Гунн Аттила... При этих словах у многих возникает образ свирепого ускоглазого деспота на низкорослой лохматой лошадке, с особой жестокостью топчущей своими азиатскими копытами достижения европейской цивилизации. Истина, как обычно, гораздо сложнее. Начать с того, что вождь гуннов (римляне называли его «рекс» – король) азиатом не был. Внешностью он, конечно, обладал скорее восточной, но родился, жил и совершал свои деяния в Европе. Да и воспринял во многом европейскую культуру.

Хотя, строго говоря, мы не знаем, какова была внешность грозного завоевателя, – его самое аутентичное описание составлено через сто лет после его смерти. «Аттила был невысок, широкоплеч, с темными волосами и плоским носом. Борода у него была редкая. Узкие глаза его смотрели так пронзительно, что все подходившие к нему дрожали, видя осознанную силу. Страшный в гневе и беспощадный к врагам, он был милостив к своим соратникам», – пишет русский историк и этнолог Лев Гумилев, основываясь на том описании. Есть основания предполагать, что череп Аттилы был, по обычаям многих древних народов, деформирован постепенным сжатием в младенчестве. Врачи предполагают, что это может стать причиной особой агрессивности...

Но Аттила, очевидно, и без хирургических вмешательств был горяч, целеустремлен, храбр, властолюбив и жесток. В общем, идеальный владыка эпохи великого переселения народов. Однако таких тогда была много, а память о них едва сохранилась. Об Аттиле же многие помнят до сих пор – хоть и с разными чувствами. Значит, было в нем и что-то еще.

Упомянутый выше Лев Гумилев называл то, что гнездилось в Аттиле и заставило его стать великим, пассионарностью – особой формой энергии, созидающей этносы, которые движут историю. Согласно Гумилеву, Европа эпохи Великого переселения была переполнена пассионарностью варварских племен. Гунны обладили ею в меньшей степени, однако, попав в этот бурлящий котел, стали катализатором Великого переселения народов.

Деяния гуннов

– Гунны – это удар с Востока, из глубин Монголии. Как обычно, все бедствия приходили оттуда. Там до сих пор в аэропорту гигантский Чингисхан. У них больше никого нет. Этим и гордятся. Гунны жили охотой и грабежом, главное – грабеж. Золото! Им затмевало разум золото. Да и разум был не очень могуч. Дошли от глубин Монголии до Орлеана, – говорила историк Наталия Басовская в передаче радиостанции «Эхо Москвы».

Это типичный взгляд западных не столько историков, сколько обывателей на гуннов и другие кочевые народы. Не всех историков, впрочем. Например, профессор Калифорнийского университета Отто Менхен-Хельфен обвинил средневековых хронистов и некоторых современных ученых в демонизации гуннов, что называется, создании «черной легенды».

В любом случае встает вопрос, как настолько дикие и даже слабоумные люди сумели дойти «от глубин Монголии» через многие культурные и умные народы аж до Орлеана... На самом деле, конечно, все гораздо сложнее. Как говорил тот же Гумилев: «Все сложно. А просто все в голове у дурака». В частности, гунны действительно пришли из Азии, но гуннами они тогда еще не были.

А были отраслью могучего народа хунну, создавшего еще до нашей эры огромную степную державу. Защищаясь от них, китайцы и построили Великую стену. В начале нашей эры китайцам с союзниками все-таки удалось победить хуннов, и те раздробились на несколько частей. Одна, именуемая «неукротимыми», стала отступать на запад и объявилась в заволжских степях. Здесь и возник народ Аттилы.

Источник описывают его происхождение в легендарном ключе, но, в общем, довольно точно. Мол, король готов разгневался на каких-то колдуний и изгнал их в пустыню, где с ними встретились «нечистые духи», потомки их образовали народ гуннов. Очевидно, уходящие от врагов хунны большую часть своих женщин потеряли во время похода и вынуждены были забирать к себе местных дам – германок, финно-угорок, славянок. Естественно, после такой метисации изменились и антропологический тип, и культура изначально тюркского народа.

В устах римского историка Аммиана Марцеллина гунны предстают совершенными дикарями. Однако в наше время его свидетельство было подвергнуто критическому разбору, и стало ясно, что гунны просто имели обычный кочевой тип хозяйства и быт, которые римлянину, да еще получившему сведения из вторых рук, показались страшным убожеством.

Они воевали с готами и аланами – народами значительно более сильными и продвинутыми технически – и победили их. Очевидно, потому, что сумели собрать вокруг себя конгломерат различных племен, признавших гуннское верховенство.

В конце IV века основная ветвь гуннов обосновалась в Паннонии, западно-римской провинции на правом берегу Дуная, сейчас это территория Венгрии и Австрии. Там примерно в первом десятилетии V века и родился Аттила.

Европеец

Европейцем он был не только по географии происхождения. Менялись сами гунны. Не оставляя своего кочевого быта, они обзаводились постоянными домами, даже дворцами, где скапливалась их военная добыча. Гуннская элита жила в роскоши.

Имя Аттилы, вероятно, происходит от тюркского «Итиль» – «Волга». А может, «атли» – «прославленный» или «ата» – «отец». Это неважно. Важно, что он был племянником и преемником предводителя (короля) гуннов Ругилы. В то время гунны были союзниками Западной Римской империи и воевали против Восточной – Византии.

Ругила умер в 434 году, передав власть племянникам Аттиле и Бледе – согласно лествичной системе наследования, позже воспринятой и на Руси. Однако еще до этого у юного Аттилы состоялось знаковое для всей его жизни, да и для судьбы Европы, знакомство – со знатным римлянином Флавием Аэцием, его будущим победителем. Обстоятельства этого знакомства несколько загадочны. Есть два варианта, возможно, имели место оба. По одному, Аэций был отправлен ко двору Ругилы в качестве заложника захватившим власть в Западной империи полководцем Стилихоном. По другому, сам Аттила был заложником в Равенне, куда тогда была перенесена столица из Рима, и долго жил там.

Как бы то ни было, он подружился с Аэцием, и тот преподавал ему языки и прочие науки. Очевидно, были у гуннского царевича и другие римские учителя. То есть личность «дикаря» приобретает некоторые дополнительные черты...

Позже Аттила еще раз общался с Аэцием – когда тот из-за внутриримских интриг вынужден был, теперь уже добровольно, скрываться у гуннов.

Магистр милитум

Получив власть, дуумвират братьев развязал войну с Восточной империей. По их мнению, выплачиваемая ею гуннам дань была недостаточной. Мы очень мало знаем о брате Аттилы Бледе, но, судя по всему, главную скрипку в их действиях играл первый.

В войне с Византией проявились новые черты гуннской тактики. Раньше она была типична для кочевников – конные набеги и быстрые отступления. Теперь же они брали города, причем весьма грамотно – используя сложные инженерные сооружения и осадные машины.

Между первым и вторым наступлением на Византию умер Бледа. Подробности неизвестны, но многие историки обвиняют в его смерти Аттилу. Может, и так – большое количество братьев вследствие многоженства всегда было проклятием языческих правителей и часто приводило к отце- и братоубийству, и отнюдь не только на Востоке.

Кстати, у самого Аттилы было всего трое сыновей и, по многим источникам, три жены, хотя позднее историки приписали ему многие десятки жен и наложниц. Но, судя по относительной немногочисленности потомства, все-таки он был куда более умерен, чем, скажем, библейский царь Соломон...

Очевидно, ситуация с Аттилой и его братом была спорной с династической точки зрения – недаром Ругила принял странное решение передать власть обоим. И кажется, братья друг друга не очень-то жаловали. Во всяком случае, известно об их ссоре по поводу придворного шута, которого Бледа обожал, а Аттила ненавидел. Но все это не является доказательством того, что Аттила убил брата.

Он победил и обложил огромной данью Византию да еще заставил императора Феодосия дать ему военный титул «магистр милитум» – «мастер войны». Ну, таковым он и являлся... Но не только: помимо неоспоримого таланта полководца, судя по всему, у него была прекрасно налажена разведка. Об это свидетельствует эпизод, когда с отправленной к нему из Константинополя делегацией прибыл убийца – гуннский военачальник, посланец в Византии. Однако тот был двойным агентом, то есть на самом деле это была операция Аттилы. Последний при этом проявил свое здравомыслие и дипломатические способности: он не перебил всю делегацию, а ограничился большим выкупом и отпустил всех с миром.

К слову, всегда подчеркиваемая историками жажда золота у Аттилы, похоже, имела несколько иные источники. В быту он был не очень склонен к роскоши – одевался просто, не носил золотых украшений, ел из деревянной тарелки, в то время как его гостям подносили блюда на серебряных. В общем, вел себя скорее как средневековый король, а не азиатский владыка. Однако ему было необходимо очень много золота, чтобы покупать верность идущих за ним племен, без которых гунны были слабым кочевым народом. «Под его знаменем сражались, кроме гуннов, остроготы, гепиды, тюринги, гурулы, турклинги, руги, булгары и акациры, а также много римлян и греков, предпочитавших справедливость дикого гуннского царя произволу и корысти цивилизованных римских чиновников», – писал Гумилев. Конечно, их влекла победоносная харизма Аттилы, но без денежных вливаний этот конгломерат очень скоро бы распался. Что, собственно, и произошло после его смерти.

Несомненно, Аттила мыслил стратегически, а не как жадный дикарь, с воем бросающийся воевать в любую сторону. Победив Византию и обеспечив себе приток средств оттуда, он приступил к подготовке следующего шага. Тот было очевиден – Западная Римская империя. Благо у него был великолепный повод для начала войны – женщина. Сестра императора Западной империи Валентиниана III Юста Грата Гонория была дамой нравов весьма вольных. Когда она забеременела от некоего сановника, ее попытались выдать замуж. Но жених ей не понравился, и она осуществляла безумный план, пообещав Аттиле свою руку и всю империю в придачу. Кстати, вряд ли римская принцесса сделала бы такое предложение «грязному варвару». Кроме того, ясно, что она его знала или, по крайней мере, видела.

Разумеется, стать императрицей она никак не могла, однако Аттила воспользовался ситуацией в полной мере. Изобразив праведное возмущение попранного в правах, он потребовал невесту и царство. Конечно, ему было отказано, и он вторгся в Галлию.

Друзья на войне

Завоевание было жестоким – как и все войны того времени, кто бы их ни вел. Гунны брали города, истребляя их население. Однако приписанная позже Аттиле сугубая ненависть к цивилизации, заставлявшая его запрещать земледелие и разрушать города, все же, похоже, сильно преувеличена. Запрет на земледелие явно имел целью подорвать материальную базу не поверженного еще противника. А города разрушались лишь те, которые оказывали сопротивление. Открывшие же перед завоевателем ворота тронуты не были, а разрушенные «до основания» подозрительно скоро вновь возникают на страницах истории как вполне функционирующие.

Тур тоже открыл ворота и оттуда вышел местный епископ Луп, иже во святых. Он говорил с Аттилой, и тот не вошел в город. Луп первым назвал Аттилу «бичом Божиим», сказав: «Если ты тот, за кого себя выдаешь, – бич Божий, то наказывай нас настолько, насколько позволит ведущая тебя рука». Впрочем, многие историки считают это легендой.

Против завоевателей выдвинулись римские (на самом деле состоявшие в основном из германцев) войска во главе с Аэцием. Друзья сошлись на Каталаунских полях в Шампани. Аттила обратился к войску с короткой речью, которая в пересказе позднейшего историка Иордана не уступает лучшим образцам античного ораторского искусства, и первым пустил стрелу во врага. В тяжелом сражении гунны и их союзники были остановлены, но не сломлены. Более того, Аэций не стал штурмовать их укрепленный лагерь и увел войска с поля битвы. Какие этому предшествовали тайные договоренности с Аттилой, мы никогда не узнаем.

Тем не менее в следующем году Аттила вновь напал на Италию через Альпы, став последователем Ганнибала и предшественником Суворова. Положение империи было ужасным. Гунны взяли Милан, где Аттила велел местному художнику изобразить себя в образе владыки, перед которым преклонились оба императора. Аэций выстроил оборону по реке По и ждал страшного удара.

И тут лагерь Аттилы посетила делегация во главе с римским епископом – папой Львом I, святым, почитаемым и в католичестве, и в православии. Неизвестно, как все было на самом деле, но... Аттила отвел войска. Возможно, его остановила эпидемия малярии или волнения, начавшиеся в Паннонии или папа надавил на его суеверие, напомнив судьбу вестготского вождя Алариха, умершего вскоре после того, как он разграбил Рим. А может, было нечто иное... Этот эпизод изображен в коротком рассказе автора статьи, помещенном ниже.

Кровь жениха на брачном ложе 

Аттила еще успел немного повоевать – с аланами и визиготами. Он был весьма немолод по тем временам – около 50 – и знал, что долго не протянет: болел, часто текла кровь из носа. Так что, видимо, решил передохнуть. И заодно еще раз жениться – на девушке из покоренных бургундов по имени Ильдико, что, очевидно, есть уменьшительное от германского имени Хильда. На свадебном пиру он много пил и ел, а потом удалился с юной женой в шатер.

Там его и нашли на следующее утро – плавающего в собственной крови. Ильдико безутешно рыдала над трупом.

Первое, что приходит в голову, – новобрачная отомстила за свой поверженный народ. Однако покорил его не Аттила – гунны сделал это еще до его рождения. А главное, похоже, никто ее в убийстве не обвинил, во всяком случае, нигде не сообщается о ее казни, и на погребальный костер за мужем она не пошла.

Тем не менее до сих версия о мести существует. Она приведена, например, в скандинавском эпосе «Старшая Эдда». Но, наверное, истина не столь романтична – просто немолодой, уставший больной человек слишком много выпил и захлебнулся во сне собственной кровью.

Трое сыновей Аттилы попытались продолжить отцовское дело, но, видимо, не дотягивали до родителя. Держава гуннов распалась, началась междоусобная война, двое из братьев погибли, а третий увел остатки гуннов в подданство Византии.

А через год после смерти Аттилы «слабоумный», по свидетельству историков, император Валентиниан, опасавшийся удачливого и честолюбивого Аэция, лично зарубил его. Рим тоже стремительно шел к краху. Наступали Средние века.

Гибель старого мира отразилась в судьбах этих двух выдающихся деятелей. Наследник старой славы Вечного города, «последний римлянин», но наполовину германец Аэций и Аттила – потомок не менее славного и могучего народа, потерпевшего поражение и распавшегося. А вели они за собой в основном представителей молодых и энергичных этносов, за которыми было будущее.

«Аэций и Аттила на персональном уровне – талантливые герои, на этническом – индикаторы контактных ситуаций, на суперэтническом – детали грандиозных процессов, бессильные их исправить или изменить. Однако суперэтнические процессы не только можно, но нужно изучать, как метеорологию или сейсмографию. Так, своевременно зная о цунами, можно уйти в горы и спастись. А это далеко небесполезно», – писал Лев Гумилев.

Гунны не исчезли бесследно – еще много позже различные народы, пользуясь их славой, добавляли к своим этнонимам приставку «гунно». Потомками гуннов сегодня считают себя чуваши и венгры, в гуннской державе зародилась государственность восточных славян, то есть наша. И до сих пор на западе «дикие гунны» часто ассоциируются с Восточной Европой. Российский публицист Егор Холмогоров сделал такое парадоксальное на первый взгляд заключение:

– И венгры, и турки возводят себя к легендарному царю гуннов Аттиле, «бичу Божьему». Славяне же были ближайшими союзниками гуннов в эпоху их борьбы с германцами-готами, собственно, с нашествия гуннов и началась письменно известная славянская история. Любопытно, что на территории Австрии, в Тульне, стоит памятник браку Этцеля (Аттилы) и Гудрун (Кримхильды), героям «Старшей Эдды» и «Песни о Нибелунгах», и именно Австрия частично тяготеет к тому же образующемуся в Восточной Европе консервативному полюсу. Так что с известной вольностью можно сказать, что Путин, Орбан и Эрдоган представляют собой «коллективного Аттилу» в глазах западных либералов.

Дата публикации: 13 мая 2019