Будущие классики русской литературы познакомились в Петербурге в 1846 году. Достоевскому исполнилось 25 лет. Он находился в самом начале тернистого пути к славе. Тургенев был старше Достоевского всего на три года, но уже занял почетное место на литературном олимпе. Достоевский решил зарабатывать на жизнь писательским трудом, и ему частенько приходилось обедать булкой, запивая ее ячменным кофе. Тургенев – богатый барин, проводящий время в заграничных вояжах. Однако столь несхожие молодые люди подружились...

Федор Михайлович Достоевский ворвался на литературный небосклон, как комета. Роман «Бедные люди» был опубликован в январе 1846 года и стал для читателей неожиданным явлением блестящего таланта. Роман был первым произведением Достоевского – и вдруг весь Петербург оказался у его ног. Сам император Николай I заинтересовался романом. Литератор Иван Иванович Панаев писал: «Достоевского мы носили на руках и, показывая публике, кричали: «Вот только что народившийся маленький гений, который со временем убьет своими произведениями всю настоящую и прошедшую литературу. Кланяйтесь ему. Кланяйтесь!»

Собратья по перу наперебой приглашали Достоевского в гости, он знакомился с людьми, ранее для него недоступными. «На днях воротился из Парижа поэт Тургенев (ты, верно, слыхал), – писал Достоевский старшему брату Михаилу, – и с первого раза привязался ко мне такою дружбою, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек! Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богат, умен, образован, я не знаю, в чем природа отказала ему?» 

Кондрашка с ветерком

Достоевский пребывал в состоянии эйфории от оглушительно успеха, но болезненная мнительность, раздражительность в одно мгновение могли прийти на смену благостному настроению. Однажды у Тургенева собрались литераторы поиграть в карты. Кто-то из гостей удачно пошутил, и все собравшиеся разом рассмеялись. В это время в комнату вошел Достоевский. Услышав общий хохот, он остановился на пороге и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Прошло некоторое время, и Тургенев спросил своего камердинера;

– Где Федор Михайлович?  

Слуга доложил, что господин Достоевский уже час гуляет по двору без шапки, несмотря на лютый мороз. Тургенев немедленно пошел искать Достоевского.

– Боже мой! Это невозможно! Куда ни приду, везде надо мной смеются. К несчастью, я видел с порога, как вы засмеялись, увидев меня, – с горечью заявил Федор Михайлович.

Напрасно Тургенев уговаривал Достоевского не принимать смех на свой счет, он не поверил, взял шапку и ушел.

Сложилось единодушное мнение, что у Достоевского чрезвычайно тяжелый характер. Немногие знали, что раздражительность, угрюмость, обидчивость были следствием эпилепсии, которой страдал Достоевский. Усиленная работа над «Бедными людьми», плачевное денежное положение усилили болезнь: «Несколько раз во время наших редких прогулок с ним случались припадки, – вспоминал писатель Григорович. – Раз, проходя вместе с ним по Троицкому переулку, мы встретили похоронную процессию. Достоевский быстро отвернулся, хотел вернуться назад, но прежде, чем успели мы отойти несколько шагов, с ним сделался припадок, настолько сильный, что я с помощью прохожих принужден был перенести его в ближайшую молочную лавку; насилу могли привести его в чувство. После таких припадков наступало обыкновенно угнетенное состояние духа, продолжавшееся дня два или три». 

В молодости Достоевский относился к своей «падучей болезни» довольно легкомысленно, называя ее «кондрашкой с ветерком». Депрессивное состояние сменялось желанием жить на полную катушку, познавать беззаботные радости жизни. Получив свой первый гонорар, Достоевский закутил. Друзья были начеку и строго отчитали за рассеянный образ жизни и интерес к дорогостоящим куртизанкам. «Минушки, Кларушки, Марианны и т. п. похорошели донельзя, но стоют страшных денег, – писал Достоевский брату. – На днях Тургенев и Белинский разгромили меня в прах за беспорядочную жизнь». 

Дружба с Тургеневым подверглась тяжкому испытанию, когда Достоевский закончил роман «Двойник». На квартире Белинского устроили читку нового произведения. Рукопись была прочитана до половины, сделали небольшой перерыв. Тургенев похвалил изобретенное Достоевским слово «стушеваться» и откланялся, сказав, что его ждут неотложные дела. Демонстративный уход был понятнее длинных рецензий. Федор Михайлович страшно переживал, избегал прежних друзей и стал очень нервным. «При встрече с Тургеневым, принадлежавшим к кружку Белинского, – вспоминал Григорович, – он не мог сдержаться и дал полную волю накипевшему в нем негодованию, сказав, что никто из них ему не страшен, что, дай только время, он всех их в грязь затопчет. После сцены с Тургеневым произошел окончательный разрыв между кружком Белинского и Достоевским».

На писателя, которого недавно провозгласили «маленьким гением», посыпались остроты, едкие эпиграммы, его обвиняли в чудовищном самолюбии. Литературная молодежь обожала подшучивать, подтрунивать друга над другом. «Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своей раздражительностью и высокомерным тоном, говоря, что он несравненно выше их по своему таланту, – вспоминал Панаев, – и пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах; особенно на это был мастер Тургенев – он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения».

Даже малозначительные происшествия с Достоевским удостаивались пристального внимания. Светская красавица Сенявина пожелала, чтобы ей был представлен модный писатель Достоевский. «Барышня изящно пошевелила своими губками и хотела отпустить нашему кумирчику прелестный комплимент, как вдруг он побледнел и зашатался, – писал Панаев. – Его вынесли в заднюю комнату и облили одеколоном. Он очнулся. Но уже больше не выходил в салон». 

Обморок стал поводом для эпиграммы, сочиненной Некрасовым и Тургеневым. Начинается она таким четверостишием:

Витязь горестной фигуры,
Достоевский милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.

Авторы шутили над обмороком, не зная, что это была форма эпилептического припадка. Едва ли Достоевскому было от этого легче. Кому понравится, когда друзья, пусть даже в шутку, называют тебя «новым прыщом» и «пыщом»? Это забытое ныне слово означало напыщенный человек. Крошечные семена обиды и непонимания были посеяны, но еще долгое время не давали ядовитых всходов. 

Пламенный революционер

Весной 1846 года Достоевский познакомился с Михаилом Васильевичем Петрашевским, страстным поклонником идей утопического социализма. В домике Петрашевского в Коломне по пятницам собирались писатели, студенты, молодые офицеры и чиновники. Петрашевцы мечтали обустроить Россию и «покрыть всю землю нищую дворцами, плодами и разукрасить в цветах».

Петрашевцы с восторгом читали письмо Белинского к Гоголю, которое критик написал 3 июля 1847 года, будучи уже смертельно больным. Письмо Белинского стало манифестом против «лжи и безнравственности под покровительством кнута и религии». «Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности, – писал Белинский. – Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства». Тогда Достоевский соглашался с идеями Белинского. 

Впрочем, о сокрушении самодержавия в кругу петрашевцев не было и речи. Только небольшая группа единомышленников хотела завести тайную типографию для пропаганды революционных идей. Достоевский примкнул к этим наиболее радикально настроенным товарищам.

В апреле 1848 года было арестовано сорок петрашевцев. Следственная комиссия квалифицировала Достоевского как одного «из важнейших преступников». Военный суд приговорил двадцать одного петрашевца, среди них и Достоевского, к смертной казни. Ранним декабрьским утром 1849 года осужденных привезли на Семеновский плац. Первых трех смертников, одетых в белые балахоны с капюшонами, привязали к столбам. На приговоренных направили ружья, но команда «Пли» не прозвучала. 

«Я был во второй очереди, и жить мне оставалось не больше минуты, – писал Достоевский брату. – Наконец, ударили отбой, привязанных к столбу привели назад, и нам прочли, что Его Императорское Величество дарует нам жизнь. Затем последовал настоящий приговор». Достоевского приговорили к четырем годам года каторжных работ и бессрочной службе рядовым. 

За годы каторги Федор Михайлович духовно переродился, считая революционный период своей жизни и отречение от Христа грехом против русского народа. 

«Обленившийся буржуй» и бывший каторжник

«Помню, что выйдя в 1854 году в Сибири из острога, – вспоминал Достоевский, – я начал перечитывать всю написанную без меня за пять лет литературу. («Записки охотника», едва при мне начавшиеся, и первые повести Тургенева я прочел тогда разом, залпом и вынес упоительное впечатление). Правда, тогда надо мною сияло степное солнце, начиналась весна, а с ней совсем новая жизнь, конец каторги, свобода!»

Первое радостное впечатление после освобождения – чтение повестей Тургенева. Находясь в сибирской глухомани, Достоевский не пропускал ни одной тургеневской новинки. «За нынешний год я почти ничего не читал, – писал Достоевский в 1856 году. – Тургенев мне нравится наиболее – жаль только, что при огромном таланте в нем много невыдержанности».  

Тургенев и Достоевский встретились в Петербурге после долгой разлуки в конце 1859 года. От молодой горячности и общности взглядов не осталось и следа. На главный и вечный для России вопрос «Что делать?» Достоевский и Тургенев отвечали по-разному.

Тургенев полагал, что люди, которые стараются отлучить Россию от Европы, просто не верят в русский народ: «Неужели же мы так мало самобытны, так слабы, что должны бояться всякого постороннего влияния и с детским ужасом отмахиваться от него, как бы он нас не испортил? Я полагаю, напротив, что нас хоть в семи водах мой – нашей, русской сути из нас не вывести. Да и что бы мы были, в противном случае, за плохонький народец!»

Для Достоевского в центре мира стоял Христос, смысл и цель истории человечества. Он верил в особый христианский путь России. Став убежденным монархистом, Достоевский  проповедовал необходимость мирного объединения высших слоев общества с «почвой», с русским народом, который живет идеей православия.

Виделись старые друзья редко. Тургенев бывал в Петербурге нечасто, наездами. Находясь за границей, он вел активную переписку: опубликовано 4500 писем Тургенева. Среди адресатов есть и «любезнейший Федор Михайлович». Тон писем всегда чрезвычайно вежливый и дружелюбный. Тургенев сетовал, что, живя за границей, превратился в «обленившегося буржуя», и переживал, что Достоевский вынужден работать свыше человеческих сил: «Я часто думаю о вас все это время, обо всех ударах, которые вас поразили, – искренно радуюсь тому, что вы не дали им разбить вас в конец. Боюсь я только за ваше здоровье, как бы оно не пострадало от излишних трудов».

Достоевский жаловался милейшему Ивану Сергеевичу на житейские трудности и безденежье. Федор Михайлович задумал издание журнала «Эпоха» и просил, просто умолял Тургенева прислать его новую повесть «Призраки». Достоевский считал, что тургеневская повесть обеспечит интерес читателей, а значит, и финансовый успех. Однако в письме брату Михаилу откровенно заявил: «Призраки», по-моему, в них много дряни: что-то гаденькое, больное, старческое, неверующее от бессилия, одним словом, весь Тургенев с его убеждениями, но поэзия многое выкупит». Повесть «Призраки» была опубликована в первом номере журнала «Эпоха» в марте 1864 года.

А в 1867 году за один день, вернее, за один час многолетнее знакомство превратилось в многолетнюю вражду. 

«Ваш роман подлежит сожжению»

Лето 1867 года Тургенев проводил в Баден-Бадене. Достоевский с молодой женой Анной Григорьевной был вынужден уехать из России, потому что «кредиторы ждать больше не могли» и хотели упечь Федора Михайловича в долговую тюрьму. Супруги Достоевские путешествовали по Германии. В Гамбурге Федор Михайлович отдался своей давней страсти, он играл в рулетку двенадцать дней без перерыва, проиграл все наличные деньги и заложил часы. Достоевские приехали в Баден 22 июня 1867 года. Федор Михайлович играл и проигрывал почти ежедневно. Анне Григорьевне пришлось заложить платья и многие вещи. Физическое состояние Достоевского было ужасающим, он предчувствовал наступление приступов «падучей». 

Тургенев тоже находился в мрачном настроение: его новый роман «Дым» подвергся сокрушительной критике. «Камни летят со всех сторон», – констатировал Тургенев.

28 июня 1867 года Достоевский посетил Тургенева. Разговор между писателями происходил с глазу на глаз. Свою версию происшедшего Достоевский изложил в письме поэту Майкову. По словам Достоевского, размолвка началась, когда он высказал свое критическое мнение о романе «Дым». Федора Михайловича возмутило, что «главная мысль, основная точка его книги, состоит во фразе: «Если бы провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». Тургенев объявил мне, что это его основное убеждение о России. Он объявил мне, что он окончательный атеист. Ругал он Россию и русских безобразно, ужасно. Между прочим, Тургенев говорил, что мы должны ползать перед немцами, что есть одна общая всем дорога и неминуемая – цивилизация и что попытки руссизма и самостоятельности – свинство и глупость. Он говорил, что пишет большую статью на всех руссофилов и славянофилов. Я посоветовал ему для удобства выписать из Парижа телескоп.

– Для чего? – спросил он.

– Отсюда далеко, – отвечал я. – Вы наведите на Россию телескоп и рассматривайте нас, а то, право, разглядеть трудно.

Он ужасно рассердился». 

Далее Достоевский пишет, что взял шапку и уже собрался уходить, но напоследок заметил, что все немцы – плуты и мошенники. Тургенев якобы заявил:

– Говоря так, вы меня лично обижаете. Знайте, что я здесь поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского и горжусь этим!»

Если перечитать книгу, ставшую яблоком разбора, то можно обнаружить, что Достоевский приписал Тургеневу высказывания персонажа романа «Дым» Созонта Потугина, полностью отождествляя автора и выдуманного им литературного героя. 

А теперь дадим слово Тургеневу и выслушаем его версию визита Достоевского. Иван Сергеевич рассказывал, что в 1865 году он одолжил Федору Михайловичу небольшую сумму денег, пять талеров. Достоевский пришел, чтобы вернуть долг, но денег не отдал и стал ругать «Дым» на чем свет стоит.

– Ваш роман подлежит сожжению от руки палача, – заявил Достоевский.

Тургенев осведомился о причине такой огненной критики и услышал обвинения в нелюбви к России и неверии в ее будущее. Иван Сергеевич молча дождался, когда Достоевский уйдет. Тургенев уверял, что никогда не стал бы откровенничать с Федором Михайловичем, считая «его за человека, вследствие болезненных припадков и других причин, не вполне обладающего собственными умственными способностями».

Донесение потомкам

В августе 1867 года, через полтора месяца после размолвки, Достоевский и Тургенев случайно встретились на вокзале, посмотрели друг на друга, но не раскланялись. Может быть, страсти могли улечься и вражда закончилась бы миром, но вскоре пропасть стала непреодолимой. 

В сентябре 1867 года редактор московского журнала «Русский Архив» Петр Иванович Бартенев получил из Петербурга письмо, которое буквально повергло его в шок. Неизвестный прислал копию письма Достоевского поэту Майкову, той его части, где Тургенев представлен прогнившим западником, ненавистником России. К этому документу прилагалась пояснительная записка. Аноним писал, что только потомки смогут разрешить спор Достоевского и Тургенева, и просил опубликовать текст не ранее 1896 года. 

Каким-то неведомым образом Тургенев узнал про письмо, которое он назвал «донесение потомкам». Иван Сергеевич не сомневался, что это дело рук Достоевского, и иронично заметил: «Вот после этого и пускай к себе соотечественников».

Тургенев написал редактору Бартеневу: «Не подлежит сомнению, что в 1890 году и г-н Достоевский, и я – мы оба не будем обращать на себя внимания соотечественников. Если мы и не будем совершенно забыты, то судить о нас станут не по односторонним изветам, а по результатам целой жизни и деятельности; но я все-таки почел своей обязанностью теперь протестовать против подобного искажения моего образа мыслей».

Бартенев опубликовал «донесение потомкам» через тридцать пять лет, в 1902 году. Потомки взялись за перья, и было написано множество книг о том, как поссорились Федор Михайлович и Иван Сергеевич. Причины находят в социальном неравенстве, в идейных разногласиях, но окончательно дым над враждой гениев так и не рассеялся. 

Любить можно по-разному. Любя Россию, люди с разными политическими убеждениями не должны превращать любовь в бесконечную вражду и злопыхательство, а дискуссии в ругань – этот путь никуда не приведет. И ссора Тургенева и Достоевского прекрасное тому доказательство.