Тема немецких денег, на которые большевики устроили революцию, до сих пор остается камнем преткновения в российском обществе. Для одних это мощный обвинительный материал на творцов октябрьского переворота, для других – злонамеренная фальшивка, очерняющая героев революции. Но что же произошло в действительности?

ПУТЬ ПАРВУСА

Главным вопросом, о котором вы не найдете даже упоминания на страницах книг о революции, изданных при советской власти, является вопрос о деньгах, использованных большевиками на ее подготовку и проведение. Нет, иногда говорилось о том, что, например, Горький отдавал на дело революции гонорары и даже организовал со своей любовницей актрисой Андреевой турне по США с целью пополнения кассы большевиков. Правда, о провальных итогах турне не сообщалось. И все эти средства, конечно, сущая мелочь. Лишь в конце XX века стало известно имя того, кто был главным «финансовым гением» большевиков. Звали его Израиль Гельфанд, но более он известен под своим революционным псевдонимом Александр Парвус. 

По словам самого Александра-Израиля, родился он 27 августа 1867 года в местечке Березино под Минском, в семье ремесленника. После крупного пожара, в результате которого сгорел дом Гельфандов, семья переехала в Одессу. Здесь будущий Парвус закончил гимназию с блестящими результатами и поехал продолжать образование в Цюрих. Получив после окончания университета степень доктора философии, новоявленный ученый перебрался в Германию, обосновался в Мюнхене и вступил в германскую социал-демократическую партию. Частым гостем в его мюнхенской квартире был Ленин, пользовавшийся книгами из личной библиотеки Парвуса. Вообще это был удивительный человек. Энциклопедические знания и фанатичная приверженность к революции сочетались у него с беспринципностью и страстным желанием разбогатеть. Своих новых знакомых, говорят, он всегда шокировал таким вопросом: «Вы не знаете, где можно было бы купить родину задешево?» Вскоре это ему с блеском удалось провернуть.

К началу Первой мировой войны Парвус, как и мечтал, стал весьма богатым человеком. Его привечали в концерне Круппа и в торговой империи Василия Захарова, он являлся учредителем и совладельцем ряда банков и финансовых компаний, а затем стал главным поставщиком зерна в турецкую столицу. В начале 1915 года Парвус познакомился с доктором Максом Циммером, являвшимся в Германии и Австро-Венгрии куратором по делам антироссийских националистических движений. Своему новому знакомому полунегоциант-полусоциалист заявил: «Интересы германского правительства полностью совпадают с интересами русских революционеров. Российские демократы могут добиться своих целей только при условии полного разрушения самодержавия и разделения России на отдельные государства». Вскоре Александр Парвус стал главным консультантом германского правительства по вопросам революционного движения в России. Еще в марте 1915 года он получил первый миллион марок для налаживания связей и поддержки тех, кто призывал к поражению своего правительства в войне, то есть большевиков. В это же время ему выдали вожделенный германский паспорт.

В середине мая 1915 года Парвус, которого можно смело назвать германским резидентом, прибыл в Цюрих на встречу с Лениным, на которого он делал свою основную ставку. Однако осторожный вождь большевиков, прослышав о новом статусе своего давнего знакомого, личную связь устанавливать не захотел, передоверив ее своим соратникам. Те вместе с Парвусом создали ряд компаний, которые под видом торговли с Россией закачивали в страну деньги на нужды будущей революции. В помощники Парвусу Ленин дал Якова Фюрстенберга-Ганецкого, бывшего члена ЦК объединенной РСДРП. В основном средства шли через Стокгольм и Копенгаген. Петроградский филиал компании Парвуса, до истоков которой докопаться было очень непросто, возглавлял Фабиан Клингсленд. Его помощницей являлась Евгения Суменсон, приходившаяся двоюродной сестрой Фюрстенбергу-Ганецкому. Уполномоченным экспертно-импортной компании Парвуса в Петрограде был адвокат большевиков Мечислав Козловский, которому Ленин доверял самые деликатные дела. Курьерской службой заведовал Моисей Урицкий, в дальнейшем председатель петроградской ЧК. 

Основными банковскими структурами, обналичивавшими средства, выделенные немцами через Парвуса, были «Ниа банк» в Стокгольме и Русско-Азиатский коммерческий банк в Петрограде. С конца 1915 года в связке с Парвусом стали работать видные большевики Леонид Красин и Вацлав Воровский. Красин входил в правление Русско-Азиатского коммерческого банка и возглавлял филиал фирмы Семенс-Шуккерт в Петрограде, а Воровский руководил отделением филиала и импортно-экспортным бюро. К началу 1917 года, по подсчетам некоторых историков, на счетах большевиков в Копенгагене, Стокгольме и Петрограде аккумулировалось не менее тридцати миллионов марок. Февральская революция ускорила развитие событий.

«ПЛОМБИРОВАННЫЙ ВАГОН»

Приезд Ленина с товарищами по партии в Петроград в советской историографии был всегда окутан тайной. Писали просто – «приехал», а как и откуда, вроде как и неважно. Что же касается слов из мемуаров руководителя немецкого Генштаба Людендорфа, то их в СССР официально вообще никогда не цитировали. Вот эти слова: «Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия пала». 18(31) марта Ленин сообщил лидеру швейцарских социал-демократов Гримму: «Наша партия решила безоговорочно принять предложение о поездке русских эмигрантов через Германию». 19 марта (1 апреля) Ленин писал своей любимой Инессе Арманд: «Вы скажете, может быть, что немцы не дадут вагона. А спорим, что дадут!»

Дата отъезда из Цюриха была назначена на 22 марта (4 апреля). Однако Гримм действовал слишком медленно, и Ленин быстро сменил посредника. Им стал швейцарский социал-демократ Фриц Платтен. Именно он вел переговоры с германским посланником в Берне Рембергом. 20 марта (2 апреля) Ремберг получил телеграмму из Берлина: «Желательно, чтобы перевоз русских революционеров через Германию состоялся как можно скорее». 29 марта (9 апреля) Ленин вместе с товарищами по партии уже ехал в Россию в знаменитом «пломбированном вагоне». Этот термин позже запустили газетчики. Впрочем, вагон немцы не пломбировали, однако придали ему статус экстерриториальности, который позволял не подвергать его пассажиров таможенному и паспортному контролю. 

Путь был долог: сначала из Цюриха через Берн-Штутгарт-Франкфурт-на-Майне-Берлин до германского порта Засниц. Далее на швейцарском пароме Drottning Viktoria – в шведский порт Треллеборг. Затем через Мальме на поезде до Стокгольма. В столицу Швеции прибыли 31 марта (13 апреля). Существует список тех лиц, которые приехали вместе с Ульяновым-Лениным. Среди 32 пассажиров значатся фамилии никому не известных Рубакова и Егорова. Ими на самом деле являлись майоры германского Генерального штаба Андерс и Эрих.

Уже 31 марта Ленин провел в Стокгольме ряд совещаний, организовав Загранбюро ЦК РСДРП в составе Воровского, Ганецкого, Радека и Семашко, уделявшее затем особое внимание вопросам финансирования. Именно к этому времени относится указание Германского Имперского банка за № 7433 представителям всех германских банков в Швеции: «Вы сим извещаетесь, что требования на денежные средства для пропаганды мира в России будут получаться через Финляндию. Требования будут исходить от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Каменева, Коллонтай, Сиверса и Меркалина, текущие счета которых открыты в соответствии с нашим приказом № 2754 в отделениях частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Все требования должны быть снабжены подписями «Диршау» или «Волькенберг». С любой из этих подписей требования вышеупомянутых лиц должны быть исполняемы без промедления». Таким образом, следуя логике этого указания, руководство большевиков ставилось на денежное довольствие. И как это называется?..

После краткой остановки в Стокгольме «ленинский десант» двинулся поездом до Хапаранды, что на шведско-финской границе. Далее путь следовал на финских санях в город Торнео, а оттуда через станцию Белоостров прямо в Петроград. Здесь нам придется преравться и перенестись в лето 1917 года, когда машина взаимодействия денежных потоков Германии и политической активности большевиков не только дала сбой, но и грозила сломаться. Речь идет о событиях июля 1917 года. Исторические факты гласят следующее: 3–4 (16–17) июля в Петрограде произошли вооруженные выступления, возглавленные большевиками. Они были подавлены, погибло 56 человек. Эти события очень сильно повлияли на общественное мнение. Появились вопросы о том, откуда у большевиков берутся деньги. Еще при Николае II генерал Батюшин, возглавлявший контрразведку, пришел к выводу о сотрудничестве большевиков с германским Генштабом. При Временном правительстве Батюшина посадили в тюрьму, но сама контрразведка осталась и продолжала «копать» в этом направлении, причем материал собирался интересный. 

В июле 1917 года министр юстиции Переверзев пришел к выводу, что время для опубликования материалов наступило. Но когда он сообщил об этом Керенскому, тот строжайше запретил печатать компромат. Против публикации высказались такие, казалось бы, разные люди, как премьер Временного правительства князь Львов, министры Некрасов и Терещенко, меньшевики Чхеидзе, Церетели и Либер. И тогда Переверзев на свой страх и риск опубликовал материалы в «Общей газете», издававшейся известным со времен самодержавия разоблачителем провокаторов Бурцевым. Как только материалы были опубликованы, Ленин сразу же покинул дворец Кшесинской, в котором размещался штаб большевиков, и вместе с Зиновьевым скрылся в Разливе, а затем перебрался в Финляндию. На следующий день были арестованы Ганецкий, Козловский, Суменсон, Троцкий, Раскольников, Каменев и Коллонтай. А затем произошло непонятное. Керенский отменил аресты, уволил министра Переверзева и закрыл «Общую газету». Остается только поставить большой вопросительный знак.

ПОЧЕМУ ИХ НЕ РАЗОБЛАЧИЛИ?

На мой взгляд, дело было в следующем. Ленин через посредников предупредил Керенского о тех последствиях, которые принесет арест большевиков. Те к тому времени располагали значительным компроматом на заговорщиков, подготовивших и проведших Февральскую революцию. Процесс над большевиками для Керенского и компании мог принести совсем не те результаты. Могли вылезти наружу английские и французские деньги думских заговорщиков, и тогда бы зашаталось само Временное правительство. Вот почему Керенский отыграл назад. Есть сведения, что он сам через общих знакомых предупредил Ленина о грядущем аресте. Таким образом, дело о пломбированном вагоне и немецких деньгах было развалено. Следователей перевели в другие места, а капитана контрразведки Никитина, собравшего гигантский материал, отправили в отставку. Кстати говоря, в США до сих пор остаются закрытыми архивы русской заграничной политической разведки, оказавшиеся на американской территории.

Разоблачения верхушки большевистской партии в связях с немецким Генштабом так и не произошло. И с чего большевики начали, придя к власти? С чистки архивов и уничтожения улик, собранных следствием после июльских событий. И все же один документ они пропустили. Документ этот хранился в Центральном партийном архиве. Вот его содержание:

«16.11.1917 г. Совершенно секретно. Председателю Совета народных комиссаров. Согласно резолюции, принятой на совещании народных комиссаров тов. Ленина, Троцкого, Подвойского, Дыбенко и Володарского, мы произвели следующее:

1. В архиве Министерства юстиции из дела об «измене» тов. Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ Германского Имперского банка № 7433 от 2 марта 1917 г. с разрешением платить деньги тов. Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др. за пропаганду мира в России.

2. Были пересмотрены все книги банка «Ниа» в Стокгольме, заключающие счета тов. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др., открытые по приказу Германского Имперского банка № 2754. Книги эти переданы Мюллеру, командированному из Берлина.

Уполномоченные народного комиссара по иностранным делам Е. Поливанов, Г. Залкинд».

ПЛОДЫ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

Напомню, что первым народным комиссаром по иностранным делам был Лев Троцкий. Именно он, за неделю до принятия процитированного секретного документа, разослал иностранным дипломатам ноту с предложением «о перемирии и демократическом мире без аннексий и контрибуций». Министр иностранных дел Австро-Венгрии Чернин так прокомментировал это предложение спустя два дня после его получения: «Революция в Петрограде, которая отдала власть в руки Ленину и его сторонникам, пришла быстрее, чем мы ожидали… Если сторонники Ленина преуспеют в провозглашении обещанного перемирия, тогда мы одержим полную победу на русском секторе фронта, поскольку… русская армия, учитывая ее нынешнее состояние, ринется вглубь русских земель, чтобы успеть к переделу земельных владений. Перемирие уничтожит эту армию, и в обозримом будущем возродить ее на фронте не удастся». 

Как в воду глядел, вернее, в планы большевиков министр иностранных дел Австро-Венгрии. Действительно, фронты один за другим объявляли о прекращении огня: 27 ноября – Северный фронт, 4 декабря – Юго-Западный и Западный, 9 декабря – Румынский и 18 декабря – Кавказский. 4 декабря 1917 года был убит последний главнокомандующий русской армией генерал Николай Духонин. Наступила вакханалия вседозволенности, которую очень ярко описал свидетель тех событий Константин Паустовский в своей книге «Начало неведомого века»: «Армия валила по железным дорогам, круша все на своем бесшабашном пути. В поездах было разбито и ободрано все, что только можно разбить и ободрать. Даже из крыш выламывали заржавленные железные листы. На Сухаревке шел оживленный торг вагонными умывальниками, зеркалами и кусками красного потертого плюша, вырезанными из вагонных диванов. На станциях били окна, разбирали на дрова для паровозов заборы, а иногда и целые дома железнодорожников… Станционные служащие разбегались гораздо раньше, чем на входные стрелки с разбойничьим свистом, ревом гармоник, граммофонов и пулеметной пальбой втягивались, прогибая рельсы, эшелоны с солдатами. Малейшая задержка эшелона кончалась жестокой расправой над дежурным по станции. Многоголосый вопль: «Крути, Гаврила» – заставлял бледнеть машинистов. Всех штатских, «цивильных», гражданских людей, если они каким-нибудь чудом проникали в эшелон, обыкновенно выбрасывали в пути под откос».

В результате развала фронта и подписания большевиками Брестского мирного договора с Германией Россия теряла Финляндию, Польшу, Прибалтику и часть Белоруссии. Украина становилась самостоятельным государством, и на ее территорию вводились германские войска. Турция получала Карскую и Батумскую области. В общей сложности Россия теряла территорию площадью 780 тысяч квадратных километров с населением 56 миллионов человек (треть населения Российской империи). Кроме того, по договору Россия передавала Германии 90 тонн золота, сумму в шесть миллиардов рублей (правда, успели отдать только десятую часть). И только после кровавой Гражданской войны, стоившей огромного числа жизней и неподсчитанного материального ущерба, ситуацию удалось в чем-то поправить. Таков был итог получения немецких денег на революцию.

В дальнейшем все те, кто был связан с главной тайной революции, поплатились своими жизнями. Был найден даже следователь Александров, ведший дело большевиков в июле 1917 года. Вплоть до 1938 года ему удавалось скрываться, работая на незначительных должностях вдалеке от Москвы и Ленинграда. Его расстреляли в 1939 году. Что же касается Александра Парвуса, проживавшего за границей, то после революции он все ждал, что Ленин пригласит его на должность народного комиссара финансов. Не дождался и умер своей смертью в том же году, что и Ленин. При этом все его богатства куда-то исчезли.

Тема немецких денег в Октябрьской революции 1917 года оставалась тайной вплоть до 1990-х годов. Но и сегодня нельзя сказать, что она исследована полностью. Как любил говорить Сталин: «Тайна – это когда знаю только я один, а когда знаешь еще и ты, то это уже не тайна».

Дата публикации: 11 декабря 2017